— Лезу хотят разрушить?!… — в смятении спросил я.
— Какой-то предатель сообщил Элцу о тайном движении гидроидов за овладение знаниями, — продолжала Виара. — Лезу решено уничтожить как опасный очаг.
Я живо представил себе миллионы ничего не подозревающих гидроидов, которые трудятся на дне океана, упорно осваивая знания, и содрогнулся от ужаса. Они все погибнут! И славный Джирг и Гер! Надо было немедленно что-то предпринимать.
— Как можно скорей узнай, где расположен Главный Электронный Мозг Энергостанций, — попросил я Виару.
— Это трудно, — в раздумье ответила она. — Но я постараюсь. Жди вызова…
…Благодаря Виаре мы узнали, что Главный Электронный Мозг находится в недоступной горной стране на северо-западе Центрального Материка. Он окружён перестроенным пространством и мощнейшими силовыми полями. «Возможно ли туда проникнуть?» — с сомнением спрашивал я себя. Но Уо заверил нас, что метагалактиане обладают энергией, в десять раз большей, чем гриане.
Было решено, что в Энергетический Мозг гриан попытается проникнуть академик. Через несколько часов метагалактианин вынес из корабля кресло, стол, целый ящик с провизией и установил все это на площадке из голубого металла, которая была смонтирована, вероятно, ещё вчера.
— Вот площадка… Вокруг неё образуется сильнейшая энергетическая зона, — коротко пояснил Уо. — Садитесь в кресло… Сейчас включаем аппараты.
Я крепко пожал руку Самойлову. И вот я воочию увидел сказочную власть метагалактиан над природой. Мы поднялись с Уо в корабль. У Главного Пульта манипулировали два гиганта, напряжённо следя за багровым глазом генератора поля. На экране обзора я отчётливо, словно в двух шагах, видел академика, сидящего в кресле и с любопытством смотревшего на шар. Внезапно багровый глаз прибора засиял ослепительно-голубым огнём, а рокочущий гул генератора перешёл в еле слышное пение. И вдруг Пётр Михайлович стал до странности уродливым: это вокруг него перестраивалось пространство, и поэтому искажался ход световых лучей. На какой-то миг академик вырос до размеров слона, потом уменьшился, стал расплываться и совсем пропал из глаз. «Как же мы будем теперь наблюдать за ним?» — подумал я. Словно угадывая мои мысли, Уо улыбнулся и включил тёмный экран, вмонтированный в переборку генератора. Тонкими синеватыми линиями на нём обрисовался Пётр Михайлович и предметы, его окружавшие. На столе перед ним я заметил небольшой круглый экран, на котором такими же прозрачными линиями были изображены часть пульта и мы с Уо.
Уо подал знак, и один из гигантов включил другой аппарат. Площадка, на которой находился академик, плавно поднялась вверх и, набирая скорость, помчалась в северо-западном направлении. Самойлов помахал пам рукой.
Итак, мы первыми начали наступление.
…Я не отходил от экрана. Уменьшенное синеватое изображение академика, площадки и окружавшей его зоны пространства вплотную приблизилось к цели. Одновременно работал обычный экран обзора. На нём Самойлов не был виден, зато во всём великолепии красок развёртывался пейзаж горной страны, скрывавшей Главный Электронный Мозг — сердце всей Гриады, нёсшее свет и воздух подводным городам, энергию машинам, утончённые блага Познавателям. Кругом громоздились высочайшие горные хребты, поросшие густым лесом. Они сменялись многокилометровыми провалами, окутанными туманом.
И вдруг за острой вершиной горы, взлетевшей на десятикилометровую высоту, открылась глубочайшая впадина, окружённая стеною гор. На дне её сверкал огнями гигантский прозрачный купол. Это был Электронный Мозг! Над впадиной струилось марево.
— Это — пространственное облако, — вглядевшись, сказал Уо. — Пройти через него не может ни один аппарат, ни одно существо. Там высшее напряжение энергии, возможное на Гриаде. Миллиард киловатт на кубический метр пространства!
— А как же академик? — Я с беспокойством вглядываюсь в колыхающуюся пелену над куполом.
Уо дал понять мне, что Самойлову бояться нечего. Теперь всё наше внимание сосредоточилось на «экране видимости». Зона Самойлова неподвижно повисла над волнами перестроенного пространства. На «экране видимости» это пространство представляло собой волнующееся море зеленовато-фиолетового цвета. Время от времени по нему прокатывался красно-багровый вал — вероятно, вспышка максимума энергии.
— Создаю «туннель входа», — сказал Уо, переключая на пульте рубильники.
«Зона Самойлова» вдруг окуталась ослепительно-голубым облаком, которое тотчас же приняло форму, напоминающую вытянутую грушу, погружённую наполовину в зелёно-фиолетовое море. Ещё через мгновение «зона Самойлова» медленно вошла в облако и… скрылась из виду. На экране началась бешеная пляска призрачных вихрей. Потом всё успокоилось. На обычном экране по-прежнему струилось лёгкое марево.
— Готово! — облегчённо вздохнул Уо. — Барьер пройден.
Он снова переключил на пульте управления какие-то цепи. На экране показался силуэт Петра Михайловича, теперь уже не синий, а коричневато-зелёный. Уо подал мне плоские наушники, в которых я услышал слабый голос Самойлова:
— Я на куполе Мозга. Вводите площадку дальше.
Уо снова сделал серию переключений, и «зона», как нож в масло, вошла в вещество купола. На обычном экране во всю стену возник внутренний зал Централи с рядами гигантских электронных машин, полукругом обступивших огромный пульт, напоминающий опрокинутую раковину летней эстрады. Вокруг пульта сновали служители. Вдруг они беспокойно забегали по Централи, жестикулируя и возбуждённо переговариваясь. На пульте, на входных блоках здания, под крышей замигали сотни разноцветных индикаторов. В тот момент, когда «зона Самойлова» преодолевала пространственный барьер и проникала внутрь Централи, все сигнальные приборы, вероятно, отметили неожиданные изменения энергетического равновесия.
Но служители вскоре успокоились, так как не нашли никаких нарушений в работе Мозга и барьера.
А в это время «зона» плавно опустилась почти на самый пульт и неподвижно повисла в пространстве над клавишами управления. Это было похоже на сказку: словно у себя дома, академик встал с кресла, потянулся, разминая затёкшие члены, прошёлся по своей невидимой «клетке» и снова сел за стол, приготовив магнитофон для записи наблюдений. Некоторое время он напряжённо прислушивался к разговорам ничего не подозревавших служителей. Потом настроил аппарат связи.
— Они говорят, — передавал Самойлов, — что День Спадания Активности наступит через сорок шесть циклов (то есть через восемьдесят пять наших часов). В этот день на Централь приедет Югд закладывать очередное звено программы. Когда активность достигнет максимума, силовой луч, направленный на Лезу, разрушит её до основания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
