— Мм… мы не будем пока об этом думать, — тихонько ответила девушка, поглаживая его кончиками пальцев по щеке. — Ты хочешь меня — большего мне не нужно. Разве мы не можем быть счастливы, как сегодня? Я люблю тебя. Но никогда не буду цепляться за тебя и надоедать тебе. Если захочешь — я уйду.
Прикосновения Слоуна стали еще нежнее.
— Не знаю ни одной причины в этом мире, которая заставила бы меня прогнать тебя. — Он покрыл поцелуями ее лицо. — Сейчас будто камень у меня на душе, милая. Когда-нибудь я избавлюсь от него и смогу по-настоящему полюбить.
— Ты любишь и сейчас, дорогой мой. Ведь любовь приходит в разных обличьях. Ты любил своего брата и любишь его дочку. По-своему ты любишь Джуси и Трю.
— У тебя такая добрая душа, милая.
Через некоторое время Слоун заснул, а Чериш все лежала в его объятиях и раздумывала над горькими словами. Судьба ли его несчастного брата, или собственный опыт так мучают Слоуна? Положив его голову к себе на грудь, Чериш гладила темные волосы. Придет ли когда-нибудь время, когда Слоун сможет отдаться любви? Она верила, что этот час настанет, и ее любимый сможет оценить все прелести любви: это оковы, но это и чувство, дающее силы, чтобы перевернуть мир.
ГЛАВА 15
Чериш поднялась и оделась, когда услышала, что мужчины уже встали. Горела лампа, весело потрескивал камин, Слоун и Трю сидели за столом и пили обжигающий чай.
— Похоже, день будет хорош для твоей стирки. Иди, попей кофе и поешь каши или, может быть, чай и холодный кролик тебе подойдут?
Слоун улыбнулся, глаза его будто засветились, а девушка почувствовала необъяснимое удовольствие. Чериш встретила его взгляд, и сердце девушки забилось часто-часто. Ее щеки вспыхнули, а голубые глаза засверкали. Джуси смотрел на нее с широкой улыбкой, довольным взглядом.
— Только не это! Не говори мне о кролике! — воскликнула Чериш.
— Слоун, чего это она так покраснела? — Джуси покачал головой, не сводя с девушки задумчивых глаз.
— Не знаю, наверное, ее вчера опалило солнце, когда она гуляла вокруг нашей стройки.
— Конечно! Не видел, чтобы она чем-нибудь занималась. Только бездельничала всю неделю.
— Ах, бездельничала? — фыркнула Чериш. — В таком случае, Джуси Деверелл, извольте сами стирать свои грязные носки.
— Да ладно обижаться, малышка. Я не хотел сказать, что ты ленилась. Ты просто развлекалась.
— Как это «развлекалась»? — Чериш стояла, уперев руки в бока и сердито уставившись снизу вверх на великана.
— Ну, скажи ей, Джуси. Что это значит, а? — Слоун широко улыбнулся, и на его щеках появились ямочки.
— Ты столько учился и не знаешь, что означает это слово? — набросился Джуси на Слоуна. Потом встал, надел шубу, взялся за дверную ручку. — Это ничего не значит, — пробормотал он и поспешно ушел.
Лицо Чериш выражало полную растерянность. Глядя на нее, Слоун расхохотался. Потом подошел к ней, наклонился и поцеловал в губы.
— Он думает, что мы резиновые куклы.
— Что? Что ты сказал?
— Я думал, он имел в виду как раз то, чем мы с тобой занимаемся, — и Слоун поцеловал девушку снова.
— Разве они знают, что мы…
— Да, конечно!
— О, Господи!
— Не волнуйся, милая. Здесь, в такой глуши, — свои правила.
— Я люблю тебя… иначе я спала бы одна.
— Я знаю. Садись, поешь. Трю сейчас принесет дров.
* * *
Когда на востоке загорелись солнечные лучи, Трю вынес из сарая большой стальной бак. До половины наполнив его водой, принесенной с реки в двух ведрах, Трю развел под ним огонь. Слоун принес длинную скамью, а на нее поставил два корыта.
Чериш была удивлена.
— Я могла бы постирать и в реке.
— И не говори об этом, — сказал Трю, притаскивая еще пару ведер воды. — Стирка — ужасно тяжелое дело, я всегда говорил.
— Если тебе нужна еще вода, то позовешь нас. Мы будем в новой хижине.
Проходя сзади Чериш, Слоун медленно провел рукой по ее спине, сверху вниз, сжав бедра. Это было страстное, нетерпеливое и собственническое движение. Девушка опешила от неожиданности.
Пока Чериш одевала, умывала и кормила завтраком Ору Делл, вода закипела. Убедившись, что девочка сидит на безопасном расстоянии от огня, Чериш начала стирать. Белое белье отправилось в горячую воду первым. Она кипятила его, помешивая деревянной палочкой, потом развесила сушиться на ветвях кустарников и на кольях ограды.
Чериш выстирала шаль, одеяло и свое платье с разорванной юбкой, которое сначала аккуратно зашила. Прежде чем стирать рубашки Слоуна, она прижимала их к лицу и вдыхала его запах. Увидев, что носки Джуси и Трю протерлись до дыр, Чериш решила связать каждому из них по две пары. Если сосредоточиться на работе, то каждый вечер можно вязать по одному носку.
Когда стирка была окончена, а все белье сохло, Чериш вымыла оставшейся мыльной водой большую комнату и всю мебель в ней: пол, скамьи, полку над очагом, полки для посуды, словом, каждый уголок. Теперь в комнате пахло чистотой. Воду Чериш выплеснула подальше от хижины, чтобы Ора Делл не залезла ненароком в грязь.
К полудню работа была окончена, а в печи уже варился суп с картошкой, морковью и копченым мясом, горячий хлеб лежал на столе.
В комнату вошел Джуси и принюхался.
— Чем это пахнет? Наша девочка опять все перемыла? Слоун, она у тебя просто помешана на чистоте. Того и гляди сотрет все до дыр.
— Не успел войти, а уже ворчишь. Кончай жаловаться, умывайся, мой руки и садись за стол. Пора показать девочке пример хорошего воспитания.
— Теперь, Джуси, соблюдай порядок, — торжественно сказал Слоун, плеснув себе в лицо водой. Потом задумчиво коснулся подбородка, — ты еще не знаешь, какова она в гневе. А вот я знаю.
Чериш покраснела и отвела глаза, чтобы не встречаться с его хитрым взглядом.
— Ей-богу, Слоун, — брюзгливо начал Джуси, хотя в глазах его прыгали веселые огоньки, — тебе придется взять в руки ремень, иначе девчонка подумает, что она здесь, как царица в улье.
Слоун только ухмыльнулся.
— Смотри, Джуси, как бы пчелка тебя не ужалила, — сказал он озорным тоном.
Чериш ликовала. Она была очарована, видя, как день за днем суровый незнакомец, который встретился ей в лесу, становится веселым и милым человеком.
Трю никогда не участвовал в шутливых перепалках. Он молчаливо стоял в стороне и с серьезным лицом выслушивал колкости, а иногда криво улыбался. Чериш знала, что он ей симпатизирует. Трю был добр и терпелив, всегда готов прийти на помощь, но весь как бы погруженный в печаль. Его боль словно навсегда отделила его от этого мира. Иногда в сумерках Чериш видела, как Трю гуляет по берегу у воды. «Наверное, вспоминает свою жену и детей», — думала девушка, и ей хотелось плакать.
