управлением, отвернул на восток и начал отползать подальше от терзающих его огнем своих орудий «тяжеловесов».
В отличие от броненосцев старых проектов, построенные французами стальные гиганты получили башни и вооружение, спроектированные с учетом установки на борту кораблей центральной системы управления артиллерийским огнем. Сколько в свое время курирующий этот вопрос Иениш высказал про себя нецензурных слов, стараясь совместить несовместимое — то есть ведение залпового огня из башен среднего и главного калибра! Но, окончательно упершись в стенку, вынужден был отступить и сделать все сложно и дорого. В результате каждый из двух восьмибашенных броненосцев получил по две СУАО. Первая, находящаяся под управлением старшего артиллерийского офицера, управляла стрельбой главного калибра корабля. Вторая же, отданная на откуп младшему артиллерийскому офицеру, связывала воедино башни орудий среднего калибра. И вот теперь результаты труда прожившего дополнительные десять лет капитана 1-го ранга Иениша показали себя во всей красе. Да, пришедшие на Дальний Восток накануне войны броненосцы не могли похвастать столь же серьезной выучкой экипажей, каковую демонстрировали местные «ветераны». Да, оставшийся без внимания противника «Якумо» за эти самые 38 минут успел изрядно испятнать «Цесаревич» опалинами и пробоинами десятков всаженных в его высокий борт снарядов. Да, даже сосредоточенным огнем два сильнейших русских корабля не смогли потопить значительно уступающий им по всем статьям крейсер. Но начало было положено и местами дымящиеся, пестрящие отметинами от вражеских снарядов «Цесаревич» с «Ретвизаном», как будто не обращая внимания на собственные повреждения, начали пристрелку по доселе остававшемся без должного внимания «Якумо».
Прекрасно понимая, что такими темпами русские один за другим пережуют все его крейсера, а после спокойно удалятся зализывать собственные раны в столь близкий Дальний, от последнего противоречия двух слов вице-адмирал даже сбился с мысли на пару секунд, Того вынужден был направить всю колонну в последовательный поворот, ибо как-либо передать сигнал на разворот все вдруг, более не имелось никакой возможности. Не один «Ивате» успел получить от своих противников. Остальным кораблям 1-го и 2-го боевых отрядов тоже досталось. Так на «Микасе» оказались разбиты обе мачты и сорваны антенны беспроводного телеграфа, что значительно усложнило отдачу приказов и прием сообщений. Потому, серьезно опасаясь возможной неразберихи, связанной с неправильным толкованием сообщений отдаваемых флажной азбукой или вообще неполучением приказа, он предпочел старый добрый метод лидирования, когда все последующие корабли совершали маневры вслед за флагманом. Благо, оставалось кого вести за собой. А заодно можно было собственными глазами оценить состояние своих кораблей, которое в последние четверть часа он представлял весьма смутно.
Отвернув от противника лево на борт, он с некоторым облегчением в сердце увидел, что русские не стали повторять его маневр и продолжили идти прежним курсом, так что в начавшемся весьма активно сражении должно было образоваться окно для перевода духа. По всей видимости, не только его людям и кораблям требовалась передышка. Впрочем, это было хорошо видно со стороны. С его стороны. Многочисленные пожары на русских кораблях и замолчавшие орудия лучше любых слов свидетельствовали о достойной работе артиллеристов Объединенного флота. Теперь оставалось оценить насколько сильно их состояние отличалось от такового японских броненосцев.
«Асахи», можно сказать, отделался легким испугом. Умудрившись выбить прямым попаданием центральный каземат «Полтавы» он остался под обстрелом всего четырех башенных шестидюймовок, что для такого гиганта не представляло серьезной угрозы. Ни больших возгораний, ни какого-либо крена заметно не было, что не могло не радовать. На удивление, державшийся следом «Фудзи» также не выглядел особо избитым, лишь потихоньку дымясь в паре мест. Но закончившиеся еще в первой трети боя снаряды и заряды, сложенные в кормовой нише башни, заставляли этот неплохой броненосец вновь и вновь возвращать орудия главного калибра в диаметральную плоскость, дабы осуществить их перезарядку. Увы, устаревшие барбетные, а не полноценные башенные, установки этого броненосца не оставляли иного выхода, отчего сильно страдала скорость ведения огня. А вот схожий с ним «Ясима», по всей видимости, отхватил за двоих. Даже за троих! Во время сближения, прохода и расхождения с этим броненосцем вице-адмирал Того успел рассмотреть, что по нему вели огонь аж с трех русских кораблей линии. Потому в его удручающем состоянии не было ничего удивительного. Заметно севший носом в воду и имеющий сильный крен на подбойный борт «Ясима» огрызался в ответ лишь из пары орудий среднего калибра и всего одной двенадцатидюймовки кормовой башни. В носовой же не осталось ни одного целого орудия — левое оказалось свернуто в сторону прямым попаданием 305-мм фугаса, а правое и вовсе срезало, отчего из амбразуры броневого колпака выступал на какие-то полтора метра обгрызенный «окурок». Знай командующий о подобном положении дел на «Ясиме», он тут же приказал бы капитану 1-го ранга Тацуто покинуть строй и укрыться за бортами менее пострадавших кораблей. Но свершилось то, что свершилось — броненосец надолго выбыл из игры. Зато «Сикисима», «Хацусе» и «Адзума» опять же остались практически невредимыми. И лишь флагман контр-адмирала Камимуры — броненосный крейсер «Идзумо», ставший мишенью для всех трех русских броненосцев с 254-мм орудиями главного калибра, тоже всем своим видом выказывал скорейшую потребность оказаться в руках тысяч рабочих судоремонтных заводов империи. Замыкавший же строй «Якумо» держался вполне молодцом. И если бы не поразивший его прямо на глазах командующего крупнокалиберный снаряд, что, продравшись сквозь броню носового каземата правого борта, вызвал невероятной силы внутренний взрыв, буквально испаривший этот самый каземат, то все выглядело бы совсем неплохо. Крейсер, слава богам, остался на плаву и даже не получил крена, когда в его борту образовалась огромнейшая прореха, но ремонтировать подобное повреждение требовалось долго. Непозволительно долго. Впрочем, этот день и даже этот бой все еще не закончился, потому гадать о том кому и какой степени ремонт вскоре должен будет нужен, являлось делом неблагодарным.
Практически одновременно с Того тяжело вздыхал находившийся по другую сторону Макаров, изучая повреждения проходящих мимо «Богатыря» кораблей. Что же можно было сказать? Японцы стрелять явно не разучились за прошедшее со времен войны с Китаем время. Что «Петропавловск», что «Полтава», лишились пары казематных шестидюймовок, а на последней к тому же заклинило кормовую башню главного калибра и одну из башен среднего. Про подводные пробоины и пожары можно было даже не говорить — все и так было видно невооруженным глазом. Чуть лучше обстояли дела на «Севастополе» и «Победе». Особенно на «Победе» стоявшей в линии напротив «Ясимы». Самый совершенный и забронированный из «Полтав» хоть сейчас мог продолжить сражение, ибо все полученные повреждения не оказали никакого влияния на боеспособность корабля. «Севастополю» повезло чуть меньше
