Первое же поколение гибридов нередко являет собой феномен т.наз. «гетерозиса»: т.е., наоборот, демонстрирует повышенную жизненную энергию и сверхактивность. И судя по всему, именно такие вот «недосумасшедшие» (к величайшему сожалению, не изолированные) несут в мир, как и несли в прежние времена, наибольшее количество социального зла и общественного хаоса.
Но вместе с тем, они же придают и наибольшую динамику общественным движениям, проявляя социальную сверхэнергичность. Это – именно то, что Л.Н.Гумилев определил как «пассионарность» [9]. Дисбаланс сознания пассионариев простонапросто не дает им возможности остановиться и подумать, что же это они такое вытворяют. Они неспособны «присесть и поразмышлять» над своим жутким поведением, их в таких случаях поджидает страшная депрессия, им необходимо постоянно отвлекаться каким-либо «общественным делом», обязательно «быть на людях». Это о них пишет в «Окаянных днях» И.Бунин: «Какие же они все неутомимые, дьявольски двужильные – все эти Ленины, Троцкие, Сталины, фюреры, дуче!» Чистокровные же представители хищных видов все же более психически стабильны и спокойны. Они, в частности, могут годами вынашивать месть, или «для дела» способны затаиваться на длительное время, тщательно готовиться (иллюстративна здесь вендетта, кровная месть). И в итоге, любое такое дело они всегда стараются довести до своего страшного конца. Гибриды же совмещают в себе несовместимое. И этот трагический саморазлад приводит к самым неожиданным и непредсказуемым последствиям. Его можно было бы определить, как «синдром Достоевского», ибо и Раскольников, и многие другие герои его произведений, отражают именно эту двойственную гибридную позицию, в первую очередь присущую самому Достоевскому.
Все же, справедливости ради, нужно отметить, что именно от таких вот «недопроявленных сумасшедших» гибридов исходит и значительная часть достижений во многих областях духовной жизни человечества. Именно этот аспект выхватил и осветил знаменитый психиатр Ч. Ломброзо в своем труде «Гениальность и помешательство». Но они же – эти «помешанные гении» привносят повсюду и гибельные тенденции, наиболее «легкая форма» которых это «маразматизация» художественного творчества и литературы.
Ч. Ломброзо [12] также вплотную подбирался и к идентификации «преступного типа» – т.е. суперанимала и одного из подвидов суггесторов (тех манипуляторов, которые в силу подходящих своих внешних, «устрашающих», данных способны длительное время успешно имитировать суперанимала – как правило, до столкновения с истинным сверхживотнымнеотроглодитом).
Но все дело в том, что внешние физиологические характеристики оказываются здесь неоднозначными, что и не позволяет дать подобное конкретное описание. Сущностные характеристики видовых различий лежат глубже, и проявление их на поверхности, во внешнем облике, имеет лишь опосредованный, вторичный характер.
…Четыре вида женщин, в общих чертах описанных выше, представляют, собственно, весь гетеросексуальный нормативный «ассортимент», предлагаемый мужчинам Природой. Хотя здесь, вроде бы, считается, что гибридные женщины явление так или иначе патологическое – разве что «на любителя», чаще на такого же малахольного, но тем не менее, даже и при таких полностью гибридных связях возможны случаи видового генетического восстановления потомства, как бы непроизвольная селекция; обычно происходит восстановление хищного генотипа, как более простого.
К тому же женщины имеют в своем характере множество неприятных черт, свойственных также и педерастам – пассивным гомосексуалистам. Правильнее будет говорить, что «ничто педерастическое женщинам не чуждо». Это неимоверно важное – обстоятельство, обычно абсолютно не замечаемое или игнорируемое большинством мужчин, разбивает вдребезги последнюю эротическую иллюзию мужчин: встретить когда-нибудь совершенно необычную – прекрасную и душевную, как бы даже и неземную – незнакомку. Эта иллюзия сама по себе достаточно безобидна и мало кем принимается за чистую монету, за исключением, возможно, только искренних поэтов – этих, как правило, полубезумцев, грезящих наяву и кончающих жизнь в обязательном порядке довольно рано: ввиду явной своей бытовой неадекватности.
[Прибавление. Тема «незнакомки», идеальной женщины без прошлого – одна из сквозных тем поэзии, в то время как проза «снизила, опустила» ее до сюжетной незнакомки с весьма богатым, но простительным прошлым].
Но самым главным во всем этом «иллюзорном деле» является то, что базируется указанная иллюзия на вполне реальном, расхожем (и именно поэтомуто и страшном!) допущении, что женщина якобы является хранительницей и гарантом нравственности. Здесь наличествует явно неправомерное смешение консерватизма женщин и вынужденности их позиции в отношении морали, позиции – в подавляющем большинстве случаев ханжеской. Но объективности ради, все же нужно отметить, что, так или иначе, но внешние функции сбережения и охранения моральных норм в обществе многие женщины исполняют рьяно, исправно и неутомимо.
Если упомянутые сволочные черты характера у мужчин сразу же берутся «на заметку» и становятся объектом той или иной негации, типа высмеивания, конфронтации и т.п., то у женщин они же признаются простительными и, мало того, – даже необходимыми и желательными, вплоть до того, что они получают психологические псевдообъяснения и разноплановые оправдания: дескать, «настоящая женщина» должна быть обязательно малость «стервозной» и т.д. явная параллель с «критериями» для «настоящих мужчин».
Кстати, точно такая же двойственная картина наблюдается и в подходе к интеллектуальным способностям обоих полов. Если очевидные глупости говорит или делает мужчина, то он заведомо признается дураком, если же чтолибо «сморозила» или «отчудила» женщина, то это уже проявление пресловутой и столь же знаменитой «женской логики» и ничего больше. (Конечно, в этой снисходительности, возможно, есть и нечто благородное, если даже и не рыцарское, но так же равно можно посчитать и унизительным такое отношение к женщинам – прямо, как к дефективным детям). Наиболее же отчетливо эта позиционная разница проявляется в перанусном копулятивном поведении, и здесь «двуликий анус» иллюстративен как нигде. Если подобная сексуальная практика ставит мужчину (правильнее в таком случае будет уже употребление кавычек: «мужчину») на самый край социальности, помещает его вне нормативного «мелового сексуального круга», то для женщины – это всего лишь незначительный штрих в ее сексуальной биографии, и даже отнюдь не негативный, ибо в сексологической литературе зафиксировано и оргазменное поведение именно такого плана у женщин. К тому же и абсолютно гетеросексуальные (единственно нормальные!) мужчины не выказывают своего отрицательного отношения к освещаемой копулятивной гетеросексуальной модификации, считая, что «в сексуальном плане между мужчиной и женщиной допустимо все».
Эти «педеро-феминные» черты характера в обязательном порядке и во всем своем (довольно-таки значительном) объеме присущи суггесторному виду женщин, самому многочисленному хищному женскому компоненту, а также эти же черты свойственны суггесторам-мужчинам и многим суггесторно-диффузным гибридам. Женщинам других видов они присущи в той или иной, но все же в гораздо меньшей, степени. Гибридные женщины своей шизоидностью или бытовой неадекватностью обычно отодвигают далеко на задний план этот «обязательный» психологический пласт в своем характере, и даже – в случае обладания достаточной женской красотой и привлекательностью – им удается перевести все это хозяйство в русло «изюминки», «оригинальности», что определяется «слабыми и охочими до женщин» мужчинами, как «интересность», извиняющая все остальное, за что они, подчас, и расплачиваются очень и очень горько.
Недооценивание мужчинами, а не то и полное непринимание ими в расчет, зла, исходящего от женщин, и их огромной потенциальной опасности, делают для них «слабый пол» на порядок опаснее. Эта разница – без всякого преувеличения, как соотношение между реальной живой змеей на груди и «змеей» просто: как с абстрактным понятием или с одноименной статьей из энциклопедии. У любого мужчины найдутся десятки примеров, доказывающих и прискорбно иллюстрирующих сказанное.
Вот почему совсем не случайны попытки мужчин всех времен и народов всячески осадить женщин. Эта дискриминационная в отношении женщин тенденция прослеживается буквально у всех народов и во все эпохи, и декларируется она чаще всего в форме присвоения женщинам статуса второсортности. Крайний, предельный случай в этом направлении явили миру арабы: у них женщины – это существа, не имеющие души и поэтому вынуждено пользующиеся душами своих детей. (Здесь оказалась как бы предвосхищена практикой позднейшая «психологическая теория отсутствия души у женщин», созданная О.Вейнингером [30]). Дальше вроде бы как уже и некуда, разве еще только то, что кормят женщин во многих арабских сообществах в последнюю очередь: вместе с собаками, и – тоже объедками.
