— Абсолютно уверен, — ответил Мэтьюз, переключая скорость.
Машина поехала быстрее. Это был «дженсен». Питер любил скоростные дорогостоящие иномарки. Он считал, что они добавляли шарма его имиджу.
— Самое интересное, Лиз, что Кинг работает на красных, — сказал Мэтьюз. — Одной из улик была его встреча с Марселем Друэ в Париже. Потом неожиданно обнаружились и другие ниточки, и стала вырисовываться полная картина. А за последние пару дней вскрылись еще кое-какие факты. «В том числе улики и против тебя», — подумал Мэтьюз, отпуская акселератор и сбавляя скорость. Ему не хотелось возвращаться так быстро. Надо было попытаться вытянуть из нее как можно больше.
— А какие факты? — спросила Элизабет.
В голосе ее послышался явный страх. За кого же она боится? Мэтьюз знал ответ на этот вопрос. Элизабет никогда не была трусихой. А сейчас она напугана до смерти. Но боится она не за себя.
— У Кинга в Ливане было определенное задание, а тебя он взял с собой как прикрытие. Уладив там свои дела, он поехал доложить о них Друэ.
Даже не глядя на Элизабет, Мэтьюз чувствовал, что она вся напряглась. Щелкнул замок сумочки. Элизабет открыла ее, потом закрыла и снова открыла. Ей надо было чем-то занять дрожавшие руки. Мэтьюз не сомневался, что она знает, зачем Кинг летал в Бейрут, и также не сомневался, что она узнала об этом только что во Фримонте.
— И вы не знаете, что это за дела? Не обнаружили никаких фактов?
— Кое-что вырисовывается. Очень грязное дело, очень. В Бейруте убиты двое людей. И мы думаем, что они были причастны к этому делу.
— Почему вы так считаете? Кто эти люди?
— А, мелкая сошка. Один маклер, проворачивавший свои дела через аэропорт. Он купил новую машину и вместе с женой и детьми взлетел в ней на воздух. И одна арабская девчонка. Ее задушили. Они оба вдруг получили крупные суммы денег. Им сначала заплатили, а потом рассчитались с ними сполна, чтобы не проговорились. Обычная схема, когда замышляется что-то серьезное. Мелкую рыбешку уничтожают первой. У девушки был друг, европеец, он тоже исчез. Ее звали Соуха, в переводе с арабского — «звездочка».
Элизабет почувствовала, что ей нечем дышать. Удушье наступило так внезапно, что ей стало дурно. Чудовищное, зловещее эхо тех слов отдавалось у нее в голове. «Арабская девчонка, ее задушили. У нее был друг, европеец, он исчез... девушку звали Соуха...» Если бы только открыть окно...
— Нажми справа кнопку, — сказал Мэтьюз. — Вот здесь. — Он протянул руку и опустил стекло. — Лиари предполагает, что Кинг кого-то переправил в Штаты.
Элизабет хватала ртом воздух, изо всех сил пытаясь держаться. Мэтьюз свернул к обочине дороги и остановил машину.
— Что с тобой, Лиз? Тебе плохо?
— Жарко, — сказала она. — Мне ужасно жарко. — Она прислонилась к спинке сиденья и прикрыла глаза. Никогда в жизни она не падала в обморок и не теряла над собой контроль, но сейчас она была близка к этому.
— Ты возвращалась в Штаты одна, Лиз?
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала она, отвернувшись. — Конечно одна.
— О'кей. — Мэтьюз завел мотор и направил длинный нос машины на дорогу. — Я просто хотел удостовериться. Ну как, тебе лучше?
— Все в порядке, — сказала Элизабет. — Уик-энд оказался утомительным. Я плохо спала прошлой ночью.
Мэтьюз не был уверен, как ему действовать дальше, пока не задал тот вопрос, на который она ответила ложью. Теперь ему было ясно, в каком духе следует продолжать. Его метод значительно эффективнее того, что предложил Лиари, и быстрее приведет к цели, чем многочасовой допрос этой упрямой женщины. Если же он ошибается, можно вернуться к инструкциям Лиари, и все будет в порядке.
— Лиз, может быть, ты хочешь, чтобы я отвез тебя обратно во Фримонт? Тебе, наверное, надо прилечь. Но на ленч я не останусь, покачу домой.
— Нет, нет, — быстро сказала Элизабет. — Я не хочу туда возвращаться. Вещи мне пришлют. Я бы хотела поехать домой, Пит. Отвези меня, пожалуйста.
Она была бледна и нездорова. Мэтьюз был уверен, что план его сработает.
— Конечно отвезу. Может быть, мы пообедаем вместе, если тебе станет лучше?
— Может быть, — ответила Элизабет. — Если я отдохну и буду чувствовать себя хорошо, я с удовольствием пообедаю с тобой, Пит.
Она открыла дверцу и вышла из машины. Он даже не успел встать. Элизабет наклонилась к окну. Длинные волосы свесились по обе стороны лица, которое было уже не таким бледным.
— Спасибо, — сказала она. — Не беспокойся, можешь не провожать меня, я уже хорошо себя чувствую. Я отдохну и позвоню тебе. — И она нырнула в дом.
Мэтьюз посмотрел ей вслед. Потом завел машину и отъехал. В заднее зеркало он заметил на противоположной стороне улицы синий «шевроле», который следовал за ними от Фримонта. Его агент будет дежурить здесь. Мэтьюз подумал, что ему все-таки лучше позвонить Лиари и доложить, как он поступил. Если он не ошибается, Элизабет Камерон выйдет из дома, как только он отъедет подальше. Но шпик в «шевроле» последует за ней. Мэтьюз, конечно, рисковал, но все получилось, как он и рассчитывал. Он задал ей самый главный вопрос, и она солгала. Другого он и не ждал. Правда, вопрос не застал ее врасплох, потому что она уже подсознательно решила не отвечать на него. И это бы затруднило осуществление плана Лиари. А ему удалось напугать ее, сделав вид, что они знают больше, чем на самом деле, и могут в считанные часы дознаться до всего остального. Сейчас она в панике и, конечно, поедет предупредить того человека, а значит, прямехонько наведет на него людей Мэтьюза.
Глава 6
Труп на дне бассейна первой обнаружила служанка, пришедшая забрать кофейные чашки. Пока Хантли дошел туда, тело Даллас уже подняли и положили на террасу. Один из охранников пытался делать ей искусственное дыхание. Она лежала лицом вниз, раскинув руки. Возле головы натекла лужа воды. При каждом ритмичном надавливании на грудную клетку из легких через открытый рот выливалась вода.
Хантли был уверен, что это Элизабет. На ней все еще была ее характерная купальная шапочка.
В углу бара истерически рыдала служанка. Ее прогнали. Вся территория бассейна была оцеплена охранниками Хантли. Телефонисту был отдан приказ никого не соединять с городом. Пока Хантли не решил, что делать, Фримонт изолировался от внешнего мира.
— Все бесполезно, мистер Камерон. Она мертва. Тело совершенно холодное. — Охранник встал, вытирая мокрые руки о штаны.
— Как это могло случиться? — хрипло спросил потрясенный Хантли. Его племянница, его единственная родственница! Это было неприятное зрелище — мокрое тело, из которого с бульканьем выливалась вода.
— Не знаю, сэр. Мисс Джей отлично плавала. Наверное, с ней случился сердечный приступ или еще что.
Мисс Джей! У Хантли от удивления отвисла челюсть. Он выпрямился, закрыв рот:
— Так это не моя племянница? Черт возьми, что же вы не сказали мне? Переверните ее!
Он наклонился, удостоверившись, что это действительно была Даллас. Ну конечно, его ввела в заблуждение купальная шапка. Как она могла утонуть? Ведь она плавала как рыба... Хантли задумался. Газеты, конечно, поместят сообщение об этом несчастном случае на первых полосах и растрезвонят по всей стране. Но у него еще есть время. Он представит эти факты так, как сочтет нужным.
— Доставьте сюда доктора Харпера! Не звоните, возьмите машину и привезите его. Ничего ему не говорите.
Один из охранников бросился выполнять приказ. Харпер был личным врачом Хантли и жил в полумиле от Фримонта, где Хантли купил ему дом. Для видимости он дважды в неделю консультировал в детской больнице, но других пациентов, кроме обитателей Фримонта, у него не было. Хантли платил ему огромное жалованье.
Через час он уже сидел в кабинете Хантли на первом этаже восточной башни. Это был крупный и грузный мужчина, одетый в неуместный для уик-энда городской костюм.
— Что вы установили?
— Смерть через утопление, мистер Камерон. Она мертва уже часа полтора, может быть, больше. Бедняжка!
— Как она могла утонуть? — Хантли сверкнул взглядом в сторону врача. — Она была здорова как лошадь. Вы же обследовали ее каждые полгода. Проглядели что-нибудь?
— Я ничего не проглядел, — сказал врач. — Она была совершенно здорова, и сейчас я тоже не обнаружил никаких признаков заболевания.
Он замолчал, упрямо сжав рот. Нет, он ни в чем не ошибся и не позволит Хантли упрекать его в недосмотре. Другое дело, что он заявит публично в угоду Хантли.
— Тогда как это могло случиться? Уж не хотите ли вы сказать, что она просто открыла рот и наглоталась воды?
Ожидая заключения врача, Хантли перебрал в памяти все подробности вчерашнего дня и особенно неожиданный конец их совместной ночи. Не может это быть самоубийством! Она, конечно, дура и порядочное трепло, но никаких признаков психической неуравновешенности он за ней не замечал. Надо быть полоумной, чтобы взять и утопиться из-за того, что ее прогнали.
