А когда, наконец, справились со всеми делами и даже поели подгоревшей каши, Льен похлопал ладонью по полу и заявил, что кое-кому следует кое-что объяснить. Еще и дверь сказал Дамиру охранять, чтобы кое-кто не вздумал туда выскочить и бежать в ночь, безумно крича.
Томия, так и не сумевшая придумать что-то достаточно внятное, горестно вздохнула. Покидать этих магов ей по-прежнему не хотелось. У Льена можно было чему-то научиться. Да и остальные в этом мире пригодятся, даже если не выходить за них замуж, пригодятся. Быть совсем одной, даже без знакомых, гораздо хуже.
— Ну... — с намеком произнес Льен и улыбнулся.
Остальные посмотрели на Томию с интересом.
— Понимаете, — изо всех сил засмущалась она и решила говорить чистую правду, просто без некоторых подробностей. Так будет надежнее всего и меньше шансов, что потом запутается. — Понимаете, я сбежала из дома. Меня папа хотел выдать замуж за мерзкого типа. А я поняла, что надо бежать, иначе я этого типа убью и все станет очень плохо.
— Хм, — задумчиво оценил откровение Льен.
Томия вскинула голову.
— Я сбежала. Потом едва не утонула в болоте. А потом меня нашла Латьялла и стала учить травам. Ну, понимаете, я ведь маг, но травы не учила. Меня вообще особо дома не учили. Ну, чтобы я могла себя защитить в крайнем случае и все. А травы мне зачем? Лекарем меня бы никто не отпустил работать. А у Латьяллы еще труба кикх-хэй есть, через которую столько интересного видно. И Латьялла столько всего знает. Она настоящий лекарь. И аспирант. И… И этот гад все испортил!
Томие так стало жалко себя, так стало обидно из-за любящего жениться старосты, что она даже всхлипнула и с удивлением ощутила, что по щеке катится слеза.
— Так, — мрачно оценил откровение Льен. — В болоте ты как оказалась? Судя по тому, что ты делала со стеной тюрьмы, тебя точно не стандартным плетениям учили.
— Ну… — Томия смущенно опустила глаза, пытаясь понять, как бы поправдивее ответить на этот вопрос и не натолкнуть магов на вопросы еще неудобнее. — Ну, я выпала и чуть не утонула…
— Откуда выпала? — неподдельно удивился Ленц.
— Думаю, из портала, — проворчал Льен. — Не понимаю я женщин. То готовы сделать любую глупость, лишь бы стать хоть чьей-то женой. То еще большую, лишь бы не стать. А прыгать в портал спасаясь от жениха… ну, есть способы самоубийства попроще.
Томия шмыгнула носом. О том, что у местных порталов почему-то очень маленькая пропускная способность она уже знала. Латьялла рассказала.
— А дальше что было? — заинтересовался Шелест, пытавшийся отодрать от котелка пригоревшую крупу.
— А дальше меня нашла Латьялла и все было хорошо, пока этому старому уроду не захотелось замучить очередную молодую жену. Я уже даже подумывала о том, как его прибить, не доводя дело до того-этого, а потом сбежать, но тут пришли ежи и очень мне помогли. Вот! — Томия опять шмыгнула носом и посмотрела на парней честными-честными глазами.
— Того-этого? — удивился Ленц.
— Брачная ночь же, — подсказал Шелест, и Томия не стала спорить, хотя имела в виду возвращение домой, в любящие объятья родителей.
— Действительно, какой нормальной девушке захочется того-этого с тем боровом, — философски сказал Дамир.
— Зато ему точно хотелось и именно того-этого, — подхватил Ленц и фыркнул, очень похоже на ежа. — А бедная девушка как осознала, так и предпочла сбежать. А я еще удивлялся откуда в древности брались добровольные жертвы на жертвенник последнему зимнему дню. Тут как обрадуют, что скоро придется того-этого с каким-то старостой, так еще и не на то согласятся.
— Ага, они их ставили перед выбором — либо того-этого, либо жертвенник. А потом выбравшие второе тянули жребий. Жертва же одна нужна была, — пробормотал Шелест. — Вот так и скажу местрессе Кориме, если опять меня об этом ритуале спросит.
— А потом вдруг не нашлось очень страшного мужика для того-этого, и добровольных жертв не стало. Пришлось отказаться от столь занятного ритуала, — подхватил Ленц.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А если еще кто-то скажет «того-этого» я это ритуал возрожу. Только жертвовать буду парней, — мрачно сказал Льен.
Они этим бредовым разговором сбили его с мысли. И теперь ему казалось, что он упустил какую-то важную мелочь. И она, как та сорвавшаяся с крючка рыба, повторно ловиться не желала. Еще и насмешливо била по воде хвостом.
— Ладно, спать. Завтра продолжим путь очень рано.
Студентусы поворчали, но особо спорить не стали. Правда, сразу не уснули. Ворочались на полу, уступив единственный лежак Томии, о чем-то шептались и хихикали. Льену даже казалось, что он слышит прилипчивое «того-этого».
А вот Томии не казалось. Она на всякий случай усилила слух — вдруг бы недоверчивые маги решили посовещаться о том, что теперь с ней делать и совещаться стали отойдя от нее подальше? Томия бы подслушала и была ко всему готова.
Вместо этого пришлось слушать скабрезные истории, иногда смешные, а иногда такие пошлые, что у нее начали пылать уши. А успокаиваться и умолкать парни видимо не собирались. И Томия даже начала понимать, почему Льен пообещал возродить ритуал. Томия бы с большим удовольствием подержала жертву. Потому что студентусы мешали ей спать.
Как тут уснешь, когда рядом рассказывают столь любопытные истории, причем, с такими подробностями?
Так что этой ночью Томия не выспалась. И когда утром Льен спросил ее о том, что она намерена делать дальше, девушка отчаянно зевнула и вяло ответила, что поступать в школу магии. Когда решит в какую. А пока попутешествует вместе с ними, может еще что-то занятное узнает.
Льен посмотрел странно, но расспрашивать о любопытном, к счастью, не стал.
О карте, отобранной у разбойников, вспомнил Ленц.
Компания как раз остановилась у неубедительного перекрестка из тропинок. Лошадь объедала видимо чрезвычайно вкусный куст. Студентусы и Томия дружно пытались прожевать сушеное и явно пересоленное мясо, запивая это дело водой из нашедшегося в двух шагах от перекрестка ручья. А Льен пытался сообразить куда ехать дальше. На этом перекрестке он бывал только однажды и теперь не был уверен, куда сворачивать.
И вот тогда Ленц вспомнил о карте с магической стрелкой, указывающей путь.
А остальные студентусы почему-то дружно забыли, как благодаря этой карте забредали то в овраги, то к лягушкам, то к комарам, а потом и вовсе к поющим ежам.
Путь карта выбрать не сильно помогла, указав как раз посередке между двумя расходящимися тропами. Болота на этом пути не было. Овраги наверняка были, но так и не вспомнивший куда надо идти Льен махнул рукой, заявил, что это препятствие они преодолеют, а лошадь в крайнем случае он перенесет при помощи левитации.
Лошадь заинтересовано повела ушами. Она, видимо, была согласна даже на то, чтобы ее несли весь путь, а может и до конца жизни. Но ее, увы, не поняли, и потащили в кусты.
Ванечка, немного поотставший от компании, чтобы случайно себя не выдать, увидев неубедительный перекресток, тоже задумался.
Ежей он отпустил, решив, что если хотят идти следом, то пускай идут в удобном им темпе. Уговорить какую-то птицу проследить, не догадался. Впрочем, он вообще слабо представлял, как птице можно объяснить что-то о слежке. С воронами и надписью получилось только потому, что Ваня построил птиц друг за другом еще на свалке и велел лететь в таком же порядке. А тут все несколько сложнее.
— И что делать? — спросил парень, ощущая себя сказочным Иваном, задолбавшим идиотскими вопросами и ветер, и луну, и звезды. — Серого волка позвать, что ли?
Идея была интересная. Но волков Ваня все-таки опасался. Поэтому пришлось сесть и подумать, заодно пожевав кончик травинки и закусив его сухарем.
Думалось Ване плохо. Смотреть глазами птиц, как волшебник из какой-то книги, он, увы, не мог. Так что и посылать орлов в небо, чтобы высматривали, было глупо. Да и вряд ли эти орлы водились в лесу.
