– Может, зайдем в магазин? – предложил Валера, – а то яичница в их буфете меня как-то не впечатлила.
– Да и цены там о-го-го!.. Пошли, конечно.
Они выпрыгнули в снег, сотнями ног превращенный в безобразное месиво. Пронзительный ветер ударил в лицо, словно пытаясь остановить их.
– Зараза. Ну, и погодка. Лучше уж мороз, только чтоб без ветра, – Коля поежился.
– За морозами, это в Сибирь. Попал я как-то в минус сорок два – не самое приятное ощущение. А здесь вся зима такая – я эти края хорошо знаю.
– Не, сорок два тоже не хочу. Мне б градусов десять…
– А сала в шоколаде не хочешь? – Валера засмеялся.
– Не хочу. Водочки б выпил.
– Сейчас выпьем; в чем проблема?
– Валер, знаешь, я рад, что мне тебя в «тренеры» дали.
– Почему? – Валера сделал удивленное лицо, хотя, скорее всего, ему просто хотелось услышать комплимент в свой адрес.
– Понимаешь, ты… нормальный, – более точного определения у Коли не нашлось, но Валере его вполне хватило.
– Нормальный, – подтвердил он, – люблю свою работу и уважаю людей, которые относятся к ней также. Прикинь, летом будет пять лет, как я в наладке. Шестьдесят пять тысяч километров накрутил; сорок восемь машин сдал, а уж сколько истратил командировочных!..
– И не лень тебе считать?.. – Коля засмеялся, – хотя… я еще догоню тебя!..
– Догонишь, если жена на цепь не посадит. Тут многие резво начинали, а через полгода «сдувались»…
– Я не «сдуюсь». Я жене объяснил, что за работа и что за деньги. Она сама сказала – иди.
– Сначала они все так говорят.
– Не, я свою умею на место ставить. Как ковбой из анекдота: «…и тут я сказал – раз!..» А у нее уже, типа, есть два предупреждения…
– Мы со своей тоже сначала предупреждениями отделывались, а потом плюнули и разбежались. Теперь двадцать пять процентов в минус, халтуры в плюс; свобода в плюс, хата в минус. Но с другой стороны, может, оно и к лучшему – на работе нервов не хватает, а тут еще дома.
Они вошли в магазин и остановились у прилавка.
– Одну или две?.. Нет, ты не подумай, – спохватился Коля, поймав удивленный взгляд «тренера», – а то скажешь, типа, алкаш. Просто от зоны никак не отойду. Знаешь, мы, вот разговариваем, а в ушах окрики, да команды; б о шки лысые перед глазами… давит, блин. А так, может, чего хорошее приснится.
– Давай две, – согласился Валера, – и еще колбаски и, либо икры кабачковой, либо солянки. Ты что больше любишь?
– Вообще-то я люблю жареную картошку; пельмени тоже.
– Ясно. Значит, гурман. Берем икру и пошли домой.
Встречный ветер, врываясь в легкие, перехватывал дыхание, поэтому дальше они шли молча. Мысли в головах крутились разные, но все они невольно возвращались к прессу и к зоне, ибо ничего другого не связывало их с этим городом.
– Да-а уж… – задумчиво протянул Валера, когда они наконец оказались в гостиничном холле, где матовый свет выползал откуда-то сверху, из невидимых ламп, постепенно превращаясь в уютный полумрак. Темные полированные панели на стенах, чеканки, выполненные местными умельцами, видимо, призванные отразить достопримечательности этого вовсе не примечательного городка; и, самое главное, тишина, бархатной нежностью ласкавшая уши, словно ты мгновенно перенесся совсем в другой мир. От всего этого неколебимого покоя даже мысленно не хотелось возвращаться в зону, но фразу требовалось закончить, чтоб избавиться от нее окончательно, – больше всего я боюсь, что эти сволочи растащат систему смазки, – сказал Валера, поднимаясь по лестнице на второй этаж, – литр ставлю – вот, вечером сделаем, а к утру уже не будет ничего.
– Почему? – не понял Коля.
– На «ширпотреб». Медная трубка, особенно шестерка, знаешь, какая здесь ценность? Ножи всякие, ручки… они там до фига чего делают, – открыв дверь, Валера замолчал, словно сама тема могла наполнить номер нежелательной аурой, однако Коле все эти разговоры были в новинку.
– Пусть охрану ставят в таком случае. Нам-то что до их проблем? – наивная уверенность, с которой он произнес эти слова, заставила Валеру улыбнуться.
– Мы, конечно, не причем, но машину-то нам сдавать, а их дело ковырять в носу и смотреть, как она работает. О чем ты говоришь? Какая охрана? Им платят, чтоб они зеков сторожили, а не прессы.
– И что мы будем делать? – уверенность улетучилась так же мгновенно, как и появилась – теперь Колино лицо выражало полное недоумение, а глаза смотрели с надеждой, вроде, ожидая чуда. Хотя, может, так Валере только показалось.
– Не знаю еще, – он уже разделся и теперь не глядя на собеседника, разгружал сумку, – прошлый раз в аналогичной конторе рязанцы так и уехали, ничего не закончив.
– А ты сам как же?
– Я? – Валера наконец повернул голову, – а я пневматический молот сдавал. Там всего две точки смазки, поэтому я каждый день трубки снимал и уносил с собой. А здесь, видел какой пучок? Ладно, не забивай голову раньше времени. Задачи будем решать по мере их возникновения, а нам еще монтаж надо доделать. Ты мыться идешь?
– Конечно. В теплой воде побултыхаться, это ж кайф.
В ванной зашумела вода. Валера закурил, усевшись в кресло, вытянул ноги. Физической усталости не было – с этой точки зрения, работать на зонах было одно удовольствие, так как безотказная рабочая сила всегда имелась в избытке, надо лишь вовремя «стукнуть» начальству, но уж слишком угнетал сам процесс общения – постоянно чувствуешь себя в стане врагов, где ни с кем нельзя разговаривать ни о чем, кроме пресса. Любое неверное слово или неуместный вопрос будут переданы по назначению и проданы за пачку чая или внеплановую «свиданку». …А на словах все такие невинные… Куда там! Срока не меньше «червонца», да вторая-третья ходка у каждого… Смазку, точно, скоммуниздят…
Коля вышел из ванной, укутанный в огромную махровую простыню. Мокрые волосы клоками торчали в разные стороны, а распаренная кожа приобрела нежно розовый цвет, сбросив с его неполного тридцатника еще несколько лет.
– Черт, здорово все-таки жить в «люксе». Вы всегда так устраиваетесь?
– Если бы… Тут уж, как устроят, так и живешь.
– Вот, понимаю, полотенчико! – Коля взмахнул пушистой простыней, обнажив худощавое тело с маленьким крестиком на шее и старые, вылинявшие плавки.
– Ты что, в бога веришь? – без особого любопытства спросил Валера.
– Да кто ж в него верит в наше время? Так, для понта… Я, вот, думаю, такое полотенчико не грех и домой прихватить.
– Попробуй. Это из общего номера снялся и уехал, а в «люксе» каждую тарелку за тобой пересчитают.
– Да? Тогда ладно, пусть остается.
– Пойду тоже быстренько сполоснусь, – Валера поднялся, – порежь тут пока все.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
