металла, поскольку с точки зрения «коллективного бессознательного» кровь и кости относятся к другим школам.
— В общем, как можем видеть, магия как система подчиняется только и исключительно эгрегору, и плевать хотела, условно говоря, поскольку она не субъектна и желаний иметь не может, и на физическую реальность, и на логику, и на здравый смысл. Да, эгрегоры со временем меняются, так что возможно тысяч через десять-пятнадцать лет лёд начнёт подчиняться двум школам магии, но мы до этого момента точно не доживём.
— Ну, что сказать? Видно, что вы долго размышляли на эту тему, и даже экспериментировали, а не стали что-то выдумывать прямо на экзамене, как это частенько случается. Правда, мы увлеклись разговором и затянули экзамен, но на заслуженное «Отлично» это не повлияет. Кстати, если не секрет, эксперименты с костями на что были направлены?
— На попытки придумать боевое использование магии металла более эффективное, чем швырять всякую дрянь. Если быстро кристаллизовать содержащийся в костях металл, это сделает скелет чрезвычайно хрупким, что приведёт к многочисленным переломам просто под действием собственных мышц. Плюс кристаллизованный металл может приобрести любую форму и служить оружием для мага.
— Да уж… Уже жалею, что спросил. Жутковатое заклинание получилось бы. Про кровь и железо даже спрашивать не буду.
— Ой, ну там всё просто…
— Нет, нет, нет, не хочу слышать. Мне ломающихся под своим весом костей надолго хватит.
«Фу, неженка. Это мы ещё про термобарические боеприпасы ничего не сказали».
«Если на то пошло, то про них и я ничего, кроме названия, не знаю».
«Ну, тогда слушай».
«Не-не-не, не сейчас!»
Третий экзамен был профильный — химия. И тут обширные, хотя порой и весьма специфичные, наподобие умения сделать три варианта мощных фугасов из безобидного содержимого домашней кладовки, знания деда могли скорее повредить, чем помешать. Просто из-за вопиющей разницы в названиях величин, элементов и фамилий известных химиков. Даже отображение периодического закона было кардинально иным! Так что тут приходилось учить, учить честно, без мухлежа и дедовых подсказок. Разве что на практических занятиях он мне помогал серьёзно.
В общем, в отведённые на подготовку к химии дни я в Могилёв не ездил. Помурлыкали с Машенькой по мобилету немножко — правда, потом оказалось, что это было почти полтора часа. На консультации химик уже знал, что от меня ждать, потому сразу спросил:
— Вы, Рысюхин, опять себя испытывать будете? — И, получив утвердительный ответ, просто кивнул, сделав какую-то пометку в своих бумагах.
Неприятность на экзамене случилась там, где её меньше всего можно было ждать. Попался вопрос «Качественные реакции на соли основных кислот». Я с четырнадцати лет тренировал свою способность для распознания различных веществ и соединений, мне эти костыли в виде «если есть сульфиды, то выпадут хлопья» вообще никуда не упали. Нет, реакции я учил, но как некую абстракцию, соответственно и запоминались они через пень-колоду. Ну, и на экзамене я несколько «поплыл».
— Господин Рысюхин, вы хоть понимаете, как важно определить состав раствора, как в пищевой промышленности, так и в целом?
— Лучше, чем вы могли бы подумать. — Я со вздохом достал из кармана своё удостоверение. — Я уже больше полугода подрабатываю экспертом-криминалистом, занимаясь именно качественным и количественным анализом сложных смесей.
— Но как, если вы даже в основах путаетесь! Это безответственно!
— Ни в коем случае! Просто мне не нужны подобные костыли. Это, как бы, секрет рода, но я обладаю тренируемой способностью по распознанию веществ. Например, вот в этом стакане растворено один и девять грамма хлорида кальция. Но кроме того, вероятно, из-за того, что лаборант поленился вымыть стакан как следует, ещё присутствуют ноль пятнадцать грамма вещества от предыдущего задания. Помимо этого, использована водопроводная вода, вместо дистиллированной, так что тут ещё имеются в наличии… — я быстро набросал на листке таблицу веществ, содержащихся в растворе. — Вот, как-то так.
— Кхм… Это точно не какой-то розыгрыш? Так, а что скажете про этот раствор?
— Сульфат магния, два целых три десятых грамма. Вода из того же водопровода, но кипячёная, так что состав примесей немного другой, могу расписать детально.
— Ладно, верю и так. Впечатляет, но я же не могу поставить высокую оценку, если в знаниях есть пробел.
— Да где же пробел⁈ Знаю я эти реакции, просто не пользуюсь, потому приходится долго вспоминать.
— Незакреплённые и неустойчивые знания не сильно отличаются от их отсутствия.
— Но ведь отличаются же?
В общем, получил я ещё целых четыре дополнительных вопроса, но всё же выгрыз своё «отлично». У Маши завтра ожидался профильный экзамен, что-то там по теории композиции, как она уверяла — самый главный экзамен вообще, который, собственно, и покажет — получится ли из неё когда-то что-то, похожее на композитора. По этому поводу она нервничала так, что аж голос дрожал. Весь разговор, который она прервала буквально через четверть часа под предлогом того, что «завтра сдавать, а я ничего не знаю» был посвящён попыткам успокоить мою радость. В итоге я позвонил Мурлыкину и попросил его дать дочке какое-нибудь успокоительное, чтобы она хоть поспала перед экзаменом, а то ведь всю ночь страдать будет.
— Заботливый, значит? Ну-ну. Ладно, подлечим мы нашу старшенькую. Если мамины травки не помогут — папин коньяк в чае справится.
Я в этот день ещё успел смотаться в лабораторию и сделать накопившиеся анализы — иронию в связи с проблемами на экзамене можно было черпать ложкой. Даже отчёты полностью сделал — уже навострился настолько, что правки от Мефодьевны получались минимальными. Но всё же ещё оставались.
Мне тоже, как и Мурке, предстоял последний экзамен, только должен был состояться через три дня. Он также был профильным — «Основы биологии». Тут тоже надо было отдуваться во многом самому, просто от того, что в мире деда наука ушла сильно вперёд по сравнению с моим. Поэтому во многих местах, где у меня в учебниках или конспектах стояло «функции органеллы не выяснены» или «механизм взаимодействия пока неизвестен» или ещё что-то такое, у деда были целые массивы данных. Как он пояснял, остались от поверхностного интереса к учёбе сына в ветеринарной академии. Если это только результат «поверхностного любопытства», то какой же объём данных у специалистов⁈
Ну, и некоторые бытовавшие у нас теории дед злобно и ехидно высмеивал. Так что главное было не ляпнуть лишнего. И, разумеется, на этом экзамене я влип по полной…
[1] Очень распространённая ошибка, некоторые даже
