Но лорд Аскеа даже не пошевелился.
Обойдя груду рваной бумаги, я подошла к главе Тайного департамента и попала в крепкие объятия.
— Спасибо за простыни, — сиплым голосом прошептал лорд Аскеа.
— Значит, я оказалась права, -прошептала, обнимая главу Тайного департамента.
— Больше, чем ты можешь себе представить… Не отходи от Каенара ни на шаг. Ни на шаг, девочка, иначе тебе конец.
— Как интимно все у вас, -прокомментировал магистр Ксавьен.
Никак не реагируя на его замечание, лорд Аскеа прошептал:
— Береги себя.
И отпустив, молча ушел.
— А вы себя… -прошептала ему вслед.
Когда за главой Тайного департамента закрылась дверь, Каенар вышел из своей комнаты в халате, вытирая мокрые волосы. Помылся его императорское высочество молниеносно.
— Мне тут сэр Матиуш обмолвился, что ты и с магистром Ксавьеном подозрительно много общаешься, -многозначительно произнес он.
— Да я к ней больше и на десять шагов не подойду! -магистр вскочил с дивана. — Было бы с кем вообще общаться! После сегодняшнего я готов даже забыть, как ее зовут. Кстати, девушка, а вы кто? Впрочем, не отвечайте, мне это вообще не интересно.
И продолжая хрустеть непередаваемо жгучим перцем, направился к выходу.
Зато когда открыл дверь, произнес не оборачиваясь:
— Кстати эта, как ее там, имя уже прямо забыл,за весь день ни крошки не съела.
И ушел, аккуратно прикрыв дверь.
Мы остались наедине.
Я, мрачный кронпринц и сотни вопросов.
— Что я сделала не так? -тихо спросила.
— Все, -так же тихо ответил Каенар.
Пошатнувшись, прошла к дивану, рухнула на него, не найдя в себе сил оставаться на ногах.
— У меня только один вопрос, -пройдя в гостиную, Каенар сел напротив меня, закинув мокрое полотенце на плечо. — Когда пытали императрицу Ссиль, ты была там?
Нервно сглотнув, я сидела, сжимая палец за пальцем. Упражнение, к которому меня приучил Эльтериан -ему всегда хотелось, чтобы кончики моих пальцев были тоньше. И то, чем заставляли заниматься, со временем стало привычкой, с головой выдававшей мою нервозность.
— Прекрати причинять себе боль, -приказал наследный принц империи Аркалад. — Мне невыносимо на это смотреть.
Я прекратила, начала не менее нервно разглаживать складки на юбке.
— Значит ответ «да», -заключил Каенар.
Мне нечего было сказать на это.
— Не ожидал от тебя, — он отвернулся, словно даже смотреть на меня для него стало невыносимо.
— Простите, господин, -с трудом выговорила.
Он не простил.
— Понимаю, что ты ни крови, ни кровавых полос не увидела на ее теле, так что… вероятно, ты не понимала, что происходит… -он словно сам для себя находил мне оправдания.
Это было невыносимо.
— Плеть грома, — произнесла я, раскрывая свою осведомленность о том, каким мучительным пыткам была подвергнута императрица Ссиль.
Каенар повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза.
— Лучше солги мне, Асьен, -хрипло сказал он.
Да, наверное, так было бы лучше. Но почему-то я не смогла и продолжала смотреть на кронпринца, не опуская взгляд, не отводя глаз, не сожалея ни о чем.
— Вот значит как, — медленно проговорил Каенар.
Его глаза темнели, словно наполнялись беспросветной мглой.
— Асьен, я скажу только раз -больше никогда, ни при каких условиях, никаких игр за моей спиной. Я прощу тебя только раз. Всего один раз, Асьен, второго не будет.
Собиралась ли я из-за этих слов остановить то, что мы уже начали с магистром Ксавьеном?
Я вспомнила слезы императора у поминального костра, в котором сгорали игрушки для его нерожденного сына, и поняла, что не отступлю. Жалость и милосердие в этой битве с Судьбой оказались не в приоритете. До смерти маленького принца я верила, что получится все изменить лишь моими усилиями, но после…
— Я все поняла, господин, -и, склонив голову, поднялась.
Захватив маску со столика, направилась к двери и спросила не оборачиваясь:
— Вы голодны?
— Не оборачивайся, -вдруг приказал он.
И оказался так близко, что я ощутила его дыхание на шее.
— Знаешь, почему хорошие родители бьют своих детей? — тихий вопрос, и ладонь, легшая на мой живот. — Из-за страха, Асьен. Потому что верят, что причинив боль, смогут уберечь от куда большей боли и опасности.
Он прикоснулся к моим волосам, сдвигая их в сторону, и рывком прижав к себе, хрипло продолжил:
— Но ты не ребенок. И в отличие от детей ты умеешь лгать столь виртуозно, что порой мне становится не по себе. Так что же мне сделать, Асьен? Что я должен сделать, чтобы ты остановилась? Ударить тебя кнутом, чтобы ты осознала, что такое пытки и к чему могут привести твои интриги? Взять силой, чтобы осознала, в какой ад превращается заключение для красивых женщин, к которым тюремщики выстраиваются в очередь, и вовсе не за приятной беседой они входят к подобным заключенным. Что я должен сделать, Асьен?
Держась за ручку двери, я думала о том, что меня уже избивали кнутом, и предпочитал Эльтериан подобие «Плети грома», чтобы не оставалось следов на идеальной коже, столь тщательно созданной им. И насиловали. Пусть не толпой, пусть всего один мужчина, но это длилось годами… Бояться? Нет ничего страшнее, чем бессильно наблюдать за тем, как убивают твоих близких, друзей, знакомых. Я никогда не забуду, как с помоста покатилась голова Тинры и как мучительно умирал Можан. Мне не забыть того ужаса, с которым я обнаружила пустоту на месте, где когда-то на карте был обозначен город Суассон. Так что…
— Я вас услышала.
Каенар медленно разжал руки, отпуская меня.
Но едва я попыталась открыть дверь, мгновенно захлопнул ее, прижав рукой и не позволяя потянуть створку на себя.
— Я хочу ребенка, -его слова заставили вздрогнуть. — Кем бы ты ни была, Меняющей Судьбу, как напророчили шаманки Нижнего Мира, одной из Заклинателей, или просто идиоткой, которая не понимает, куда лезет, но я хочу ребенка, Асьен. И если выяснится, что подозрения сэра Матиуша верны и ты в сговоре с магистром Ксавьеном, забеременеешь ты там же, на Весенних Учениях.
И оттолкнувшись от дверей, Каенар ушел в свою комнату.
* * *
Дрожащими руками я открыла дверь, вышла, ощущая накатывающее головокружение, и пошла вниз по винтовому коридору, как слепая обеими руками придерживаясь за перила.
Перед глазами все плыло, мне не хватало воздуха, головокружение усиливалось, спуск показался бесконечным и непреодолимым, но мои испытания на этом не закончились.
Сначала я ощутила запах алкоголя, затем с трудом разглядела светлое пятно в сумраке у окна, за которым разливалась поздняя ночь, а после услышала чудовищное:
— Они убили мою маму, Асьен… Они убили ее…
Среди этих «они» была и я…
— Мои соболезнования, ваше высочество, -прошептала, чувствуя, что сейчас окончательно лишусь сил.
— Не уходи… пожалуйста… -сколько боли было в его словах. — Побудь со мной хотя бы немного, пожалуйста…
Я не нашла в себе сил выполнить его просьбу.
— Знаешь, — словно не замечая того, что я не сдвинулась с места, продолжил Эльтериан,-там, на Осенней аллее, когда ты рыдала над трупом Гродари, я все не мог понять, как же можно так позориться, настолько не уметь сдерживать эмоции, плакать, позабыв о том, что на тебя все смотрят… А сегодня я это понял, Асьен… Сегодня я понял все… Прости меня, если сможешь.
Не смогу.
Никогда не смогу…
Смерть Армеля была чудовищной и жестокой, и даже не вернись я из прошлого, за одно это простить было бы уже невозможно.
Но опустив перила, я медленно подошла к его высочеству, понимая что просто так уйти тоже не смогу.
— Садись, -сказал Эльтериан.
Потом словно опомнившись, быстро снял камзол, постелил его на пол , и поправился:
— Вот теперь садись. Теперь не замерзнешь. Пить будешь?
— Нет, -неловко опускаясь на пол, нервно ответила принцу.
— Правильно, — он отхлебнул вино , прямо из бутылки, -алкоголь делает женщин доступными, но ты не такая. Ты совершенно не такая, как все. Ты особенная, Асьен. Совершенно особенная. И ты моя. Только моя. Ты то единственное в этом мире, что я могу назвать своим. Кстати, я захватил для тебя те медовые печенья из Нижнего мира. Ты смотрела на них, значит они тебе нравятся. Возьми хоть одно, пожалуйста.
