Присцилле нравилось доводить Даба до предела. Он не скрывал желания и был бесстыдно непристоен в постели. За что ей и нравился. Даб не терял голову от страсти, давно решив, что это не имеет никакого отношения к любви. Он вовсе не обманывался идеалами, выдуманными мужчинами. Человеческие существа не в состоянии любить никого, кроме себя. Но зато они могут доставить друг другу удовольствие. Именно это они с Присциллой и делали. Медленный стриптиз был одной из эротических игр, в которые они играли ради развлечения.
Последние несколько лет Даб Эбернати был одним из постоянных и очень немногих клиентов Присциллы Уоткинс, выбранных ею. Ни одно свидание никогда не отменялось. Присцилле нравилась их возня, Даб любил разнообразие, не проявлял эгоизм и позволял ей тоже испытать удовольствие. Кроме того, он был весьма ценным другом по нескольким причинам, прежде всего потому, что занимал высокое положение в обществе.
Эбернати мог стать покровителем и защитником «Сада Эдема», как весьма уважаемый бизнесмен в Форт-Уэрте. Даб входил в правление одного из городских банков, был видной фигурой в баптистской церкви и активным деятелем городского совета.
И обманщиком.
По этой причине он тоже нравился Присцилле. Этот человек казался вполне добропорядочным гражданином, а на самом деле был совершенно испорченным. Присцилла обожала совращать столпов общества.
Она медленно подняла руки и вынула шпильки из волос. Один длинный локон, как ему и полагалось, упал на плечо и шаловливо дотянулся до груди.
Те губы, которые обращались к Господу в воскресной утренней молитве, сейчас произнесли его имя как богохульство. Присцилла улыбнулась кошачьей самодовольной улыбкой.
Она откинула назад голову и встряхнула ею, зная, что Дабу нравится смотреть, как волосы накрывают обнаженную спину.
— Лапай себя, — хрипло приказал он. Присцилла положила руки на грудь и легкими движениями принялась гладить каждую.
— О Боже! О Боже! О Боже! — задыхаясь, повторял Даб. Он расстегнул ширинку и раскрыл ее.
Его необузданное желание предстало глазам Присциллы во всей красе. Она жадно смотрела туда.
Потом прижала руки к груди, закрыла глаза и стала чувственно раскачиваться. Дыхание Даба участилось. Чтобы вознаградить друга за его желание, Присцилла оголила груди.
— Подготовь их мне, — прохрипел Даб.
Это было одно из их правил, одно из многих, но оно всегда возбуждало Присциллу. Она доводила этого мужчину до безумного желания. Даб влиял на ход голосования в городском совете, рассказывал об ужасах ада в воскресной школе, где преподавал, но когда приходил сюда, Присцилла брала над ним полную власть. Эта власть неимоверно возбуждала ее.
Ее пальцы играли сосками, сначала медленно, потом все быстрее, подстраиваясь под ритм учащенного дыхания Даба. Она пощипывала их большим и указательным пальцами и испытывала удовольствие от его стонов.
Наконец Даб сказал:
— А теперь неси их ко мне.
Она пошла к нему, виляя бедрами; эта походка гипнотизировала Даба. Когда Присцилла была в нескольких шагах от него, он вскочил с кресла, обхватил ее за талию, повалил на себя и снова рухнул в кресло. Даб жадно целовал грудь Присциллы. Она обхватила его голову, точно зная, как ему это нравится, а подушечки больших пальцев прижала к вискам Даба. Потом села на него верхом, удобно устроившись.
Рот его страстно двигался от одной пышной груди к другой, как если бы она кормила его молоком. Он лизал и прикусывал соски. Присцилле было больно. Она запустила руки ему за воротник и впилась ногтями в шею, при этом двигаясь все энергичнее.
А потом бизнесмен, владелец контрольного пакета акций многочисленных предприятий, председатель различных заседаний правлений, муж, и в помыслах не обижавший свою жену, взвыл, как животное в предсмертных судорогах, запуская свою восставшую плоть в лоно самой развращенной проститутки Техаса.
Поскольку он тоже доводил эту женщину до оргазма, Присцилла снисходительно относилась к тому, что его слюнявый рот ползает по ее груди.
Потом она грациозно встала и ушла за ширму, чтобы привести себя в порядок. Когда Присцилла снова появилась, Даб лежал голый на ее постели, ожидая продолжения игр. Омовение. Она начала обтирать его нагое тело теплым влажным полотенцем.
— Хочешь выпить еще? — ласково спросила проститутка.
Он играл ее грудью.
— Нет. Лучше не надо. У меня сегодня днем заседание. Присцилла бросила полотенце и легла рядом, подложив под себя подушки и устроив его голову на своей груди, что тоже было ритуалом. Сейчас наступала самая главная часть свидания. Она наслаждалась сексом, но сведения, которых Присцилла ждала, стоили дорого.
— Ну как мои железнодорожные акции?
— Ты уже удвоила свой капитал, — сказал он между поцелуями в щеку, — как я и говорил. Сталелитейная компания процветает. Хочешь вложить деньги в лошадиные бега?
— Звучит заманчиво.
— Я держу в поле зрения тренировки и дам тебе знать. — Даб приподнялся и посмотрел на Присциллу, кружа пальцами по груди. — Кстати, о лошадях. Не ты ли мне говорила, что знала Коулменов из Ривер-Бенда?
Пальцы, которыми она слегка царапала ему спину, замерли.
— Да, а что с ними?
— До меня дошли кое-какие слухи. Похоже, у них есть дочь.
— Да. Она вышла замуж. Даб захихикал:
— Она собиралась выйти замуж. Но свадьбу расстроил один подонок. Он приволок свою беременную дочь в церковь и заявил, что она понесла от жениха.
Глаза Присциллы загорелись. Она вспомнила неприятную сцену.
— Не может быть!
— Клянусь. Про это говорит весь город. Один из моих клиентов был приглашен на свадьбу, он мне рассказал об этом, ему незачем лгать.
— Ну, и что дальше?
Даб поведал ей все, что знал.
— Этому парню, жениху, толи Грейди, то ли Брейди Шелдону, пришлось жениться на соблазненной девице.
— И что же Коулмены?
— Вместе с друзьями уехали домой.
Джейк Лэнгстон, подумала Присцилла. Ее бесила мысль о том, что он у Коулменов, но она испытала огромное удовлетворение, узнав, что дочь Лидии не смогла заполучить мужика.
— Спасибо, что рассказал, — проворковала Присцилла. И чтобы отблагодарить его, провела рукой между их телами.
— Боже мой, девочка, ты собираешься меня прикончить? — Даб затаил дыхание, когда ее пальцы поиграли с ним.
— Тебе не нравится? — Она лизнула его в ухо. Ему очень нравилось. Ей не пришлось долго трудиться, в нем снова вспыхнуло желание. На этот раз Даб вел себя энергичнее, он просто рухнул на нее. Его самомнение достигало грандиозных размеров всякий раз, когда он брал Присциллу. Жена Даба, чопорная, правильная, даже не представляла себе, что человеческие существа могут вытворять подобное. Миссис Эбернати никогда не удовлетворяла мужа, и он только раз наградил ее ребенком, непривлекательной дочерью.
