Публика была своеобразная, контакты с людьми старалась ограничивать, потому и остановились в глуши. Дело было под зиму. Сначала сожрали все, что нашли – и в части, и в деревне. Потом начали жрать древних старух – в Распадах в начале семидесятых обитали несколько отшельниц. Не все скончались от радиации. Когда закончились старухи, нашли пункт переливания крови с огромным запасом (ну не вывезли этот «натурпродукт»), перетащили по частям в деревню и стали жрать ее, разбавляя трапезу растительной и животной (лягушки, крысы, змеи) пищей. В итоге подсели, привыкли, стали мутировать, бояться солнечного света.
Радиация вкупе с замороженной кровью давала странный эффект. В 1978 году напали на компанию городских хиппи, блуждающих по округе. Истории неведомо, что хиппи забыли в Распадах, но данный факт вполне документален. Большую часть компании убили и съели, а одну молодую девушку оставили в живых. Притащили в подземелье и четыре года держали в нечеловеческих условиях, постоянно насилуя. В итоге девица родила на свет трех мальчиков. Красавцами они не были, но и такими уродцами, как сейчас, не должны были стать. Однако стали. Тела деформировались, говорить не могут. В принципе, не старые, по тридцать с небольшим, но на кого похожи! Девушка, казалось бы, смирилась со своей долей, а однажды ночью вырвалась, обманув сторожей, и бежала из урочища. Ее нашли через несколько дней под Каргалаком – полуобморочную, немую, сходящую с ума. Пострадавшую доставили в районную психбольницу, где она и провела последующие полтора года – тихая, пугливая. Отца с матерью у нее не было, поэтому в городе ее особо не искали. В больнице, как ни странно, подлечили, в 84-м она вернулась в областной центр – с новыми документами, с новой биографией. О том, что с ней случилось, она никому и никогда не рассказывала. Устроилась на работу в типографию, познакомилась с приличным мужчиной, вышла замуж. В 87-м родилась дочь, которую назвали Аллой…
А что касается тех зэков, то они поумирали своей смертью – кто в 80-е годы, кто в 90-е, а кто и до миллениума дожил. Дети выжили, выросли, стали полновластными хозяевами деревни – своего рода, хм, семейная трудовая династия…
Бывшая подруга что-то вкрадчиво вещала о мистической беспроводной связи со своими братьями, которая открылась совсем недавно, после смерти матери – нечто вроде скайпа, только в голове. О том, что родственные связи утрачивать нельзя. О том, как она способна с ними общаться, впитывать их мысли, узнавать об их желаниях и чаяниях. Объяснить с научной точки зрения это невозможно, да и нужно ли – в мире столько неразгаданных загадок. К тому же радиация, мутации, неправильное питание (кровь из упомянутого банка еще осталась, но уже по пайкам), мистический туман, встающий регулярно над озером, имеющий собственный характер и свои интересы относительно живых существ… И братья Аллу понимают, умеют читать ее мысли…
– Мы, правда, не знаем, что за туман витает над урочищем, – рассуждала Алла. – Он был здесь всегда, живет своей жизнью, любит таскаться за живыми существами… Собственно, этим фактором мы вчера и воспользовались. Все это связано с радиацией, да и само урочище таит немало природных загадок. Зрение у моих братишек хорошее, но в тумане они не видят. Зато прекрасно в нем чувствуют живых существ, что, собственно, то же самое, что и видеть…
Ульяна пыталась сжать пальцами металлический стержень – не получилось, он выскользнул, ударился о борт верстака.
– Лежи спокойно, – заметила Алла, – а то люлей получишь.
– Зачем ты нас сюда притащила? – выдавила Ульяна.
– Решили не отступать от традиций учреждения, – ухмыльнулась Алла. – Родственникам нужна кровь, нужно свежее мясо… Им нужны женщины, ведь род должен продолжаться, не так ли? Надеюсь, понимаешь мою мысль? Думаю, для начала пары прелестных девушек им хватит… В чем проблема, дорогуша? – ехидно сощурилась Алла. – Ты забеспокоилась? Это подрывает твои моральные устои? Ну да, согласна, в некотором роде это даже хуже, чем гомосексуальный брак, – Алла засмеялась. – Эй, ребятки, усмирите-ка зов плоти! – прикрикнула она на уродцев, окруживших безжизненное тело Рогачевой. – Успеете еще, все это ваше будет. Эх, шпана бесштанная… – Алла удрученно покачала головой. – Так долго, горемыки, жили без женщин… Не поверишь, подруга, но с половой системой у этих недалеких все в порядке – работает как паровой молот. Впрочем, успеешь еще насладиться процессом…
– Зачем ты это делаешь, Алла? – прохрипела Ульяна. – Ты же была нормальным человеком… Почему я тебя не разглядела? Когда ты стала другой?
– Я тоже тебя не разглядела, подруга… – Алла перестала улыбаться, посуровела, прищурилась, – когда ты увела у меня Олежку Брянцева…
– Я увела у тебя Олежку? – Ульяна чуть не задохнулась. – Ты о чем? У вас что-то было? Он никогда не рассказывал…
– Было, – неохотно призналась Алла. – Когда он вернулся в наш город, у нас с ним много чего было… Я была влюблена в него без памяти. А потом он отстранился от меня, я стала ему ненужной, а на той памятной вечеринке он подцепил тебя… И при этом даже не смотрел в мою сторону, делал вид, будто между нами ничего не было. Ему плевать было, что я рыдаю ночами…
– Лукавишь, Алла… На той вечеринке у нас с Олегом еще ничего не началось, а ты уже задумала свой план… Он тебя бросил, а ты решила отомстить, а остальных – до кучи, и даже мной решила пожертвовать…
– Успокойся, – поморщилась Алла. – Уж тебя бы я под удар не поставила – придумала бы, как это сделать. Но после того как вы с ним вместе стали жить, когда ему Амур саданул из автомата… Ладно, чего там, – Алла скрипнула зубами. – Назад хода нет. Как говорится, наши планы на выходные подозрительно смахивают на семь смертных грехов. Жизнь меняется, подружка. Вы с Рогачевой будете жить, и даже секс у вас будет, гм… и детишек вы нарожаете кучу, если повезет… Не волнуйся, вас поместят в относительно сносные условия, будут кормить, поить – моим братишкам отнюдь не выгодно, чтобы вы сдохли. Гарем наоборот, так сказать. Другая жизнь, подружка. Она ведь прекрасна, согласись? А за меня не волнуйся, побуду тут немного на природе, вернусь в город, что-нибудь навру ментам. Надеюсь, ты не сломала машину?
Алла замолчала, в задумчивости пожевала губами, словно хотела что-то добавить, но не решалась.
– Есть что-то еще, что я должна знать? – прошептала Ульяна.
– Пожалуй, – решилась Алла. – Вопрос в том, ЧЕМ вас с Рогачевой будут поить и кормить. Размороженная кровь, хранящаяся десятилетиями в отравленной радиацией земле… Ну, не деликатес, согласна. Вызывает быстрое, практически мгновенное привыкание. Скорой мутации не обещаю, такими же милыми, как мои братишки, вы не станете, но к этому месту привяжетесь как к родному дому. И в мозгу обещаю приятные метастазы. Ну, бывай, подруга, отдыхай, – Алла помахала ладошкой и убралась из кадра…
Ульяна плавала в забытьи, то погружалась в глубины, где не было ничего, кроме мрака, то выплывала и почти пробуждалась. Временами ее мучили кошмары, она дергалась, стонала. Хотела встать, но не могла, веревки не пускали. Ее не стали развязывать, перемещать в другое место, так и оставили прикованной к верстаку – в собственной грязной одежде, ее даже не обыскивали.
В этой же пещере стонала Рогачева – и у нее в тот час были схожие проблемы. Ульяна потеряла счет времени, иногда она просто не понимала, что происходит. Жутко хотелось пить. В какой-то миг к ней приблизился уродец, приподнял ей голову, приставил ко рту горлышко пластиковой бутылки. Она жадно хлебала, давилась, тянулась губами к горлышку, а уродец не возражал, охотно позволял ей пить, покладисто урчал. Ульяна отметила, что это не вода – у жижи был горьковатый насыщенный вкус. Да и плевать. Оторваться было трудно, жажда мучила. Она вылакала почти всю бутылку, в изнеможении откинула голову. Уродец что-то пролопотал, похлопал ее по щеке, потащился к Рогачевой, которая тоже умирала от жажды.
«Ты пьешь то, что ты есть», – мелькнула нелепая мысль, но долго в голове не засиделась, убралась восвояси. И такая процедура продолжалась несколько раз – ее будили, поили, она с жадностью лакала странное пойло и примерно на четвертом «водопое» равнодушно отметила, что жижа начинает ее удовлетворять – хотя она примерно представляла, что это такое…
Ей уже было все равно. Жизнь закончилась, и все, что будет дальше, – по барабану. Она засыпала, просыпалась, пила что ей давали. В одно из туманных пробуждений вяло отметила, что уродец внес в пещеру таз с грязно-бурой жидкостью, поставил возле груды металлолома. Уродцы посмеивались, обменивались нечленораздельным мычанием.
«Надо же, беспроводная связь у них», – лениво думала Ульяна и снова проваливалась в обморок.
Уродцы к ней не приставали, чего-то ждали. А ей абсолютно не хотелось есть – мучила только жажда. Очевидно, в этом пойле имелось достаточно калорий. Она уже ждала, когда ее напоят, а едва уродец зачерпывал из тазика, отзывчиво поднимала голову, вытягивала шею…
