class="p1">– Давно не виделись, Брайан.
– Думал – надо оставить тебя в покое, ты же на пенсии. – Стил и Ребус встретились глазами в зеркале заднего вида. – По крайней мере, я думал, что ты на пенсии. Но ты, похоже, стойкий, как вонь.
– Кстати, о вони. Нельзя ли еще немного приоткрыть окно?
– Ты бросил свою смертельно опасную привычку, Джон? Грант мне говорил, но я не поверил.
Краем глаза Ребус видел, что Эдвардс улыбается, но его улыбка вряд ли что-то значила. Стил демонстративно поднял окно, не прекращая курить.
– У меня вопрос, – сказал Ребус. – Когда название “Отдел по борьбе с коррупцией” забраковали и провели ребрендинг, как вам с Эдвардсом удалось выжить?
– Н-ну, времена тогда настали паршивые, – ответил Стил. – Все жалобы, которые впивались в ОБК, были анонимными. Анонимки, Джон. Какие-то трусливые сволочи жалили исподтишка. Полицейские доносят на полицейских, какая гадость. Мы же должны быть одной семьей.
– Может, вы не присоединились, просто чтобы спасти шкуру?
Стил чуть слышно фыркнул.
– Думай что хочешь, Джон. Важно лишь то, что мы уцелели.
– Цитируешь мне Элтона Джона?[17]
– Решил, что цитата будет кстати. Я слышал, Дебора Куант отзывалась про твой хер – “Крошка”[18].
Со стороны Эдвардса послышался одышливый смех. Ребус повернулся к нему, заглянул ему в лицо.
– Есть тут крошка, только это количество серого вещества у тебя в мозгу. И второй не предвидится.
В наступившей после этих слов тишине Ребус сунул в рот подушечку жвачки. Эдвардс злобно глянул на него.
– Стюарт Блум объявился, – сказал наконец Стил, – да еще таким неожиданным образом.
– Интересно почему, – отозвался Ребус. – В смысле – почему именно сейчас? Спецы считают, что он не все это время пролежал в овраге, а значит, его туда кто-то притащил.
– Да, мы тоже так подумали.
– Наверняка Грант бросил на обдумывание этого вопроса всю мощь своего интеллекта. – Ребус снова взглянул на Эдвардса.
– Так что ты сказал следователям, Джон? – Стил стряхнул пепел в пустую сигаретную пачку. – Полагаю, ты из-за этой истории и захотел повидаться?
– Все, что я им сказал, они и так уже знали. Я, например, не стал упоминать о вашей вылазке, во время которой ты изображал телохранителя Великого Кафферти.
– Не знал, что ты в курсе. Да и занимался я этим в свое личное время, так что при чем тут моя вылазка?
– В свое личное время и за хорошее вознаграждение, не сомневаюсь. И потребовался ты ему, осмелюсь заметить, по причине своих редких талантов, а не потому что он хотел вытянуть из тебя какие-нибудь сплетни про Эдриена Брэнда.
– Имя мистера Брэнда не упоминалось.
– Но о тебе он узнал благодаря твоим связям с Брэндом?
– Все это не имеет никакого отношения к делу Блума. Я с таким же успехом мог бы спрашивать тебя про Кафферти – вы одно время душевно общались. Я слышал, ты недавно с ним виделся, хотя отдел по расследованию тяжких преступлений с него давно уже глаз не спускает. – Стил развернулся и взглянул на Ребуса: – Ты случайно не одалживал ему наручники?
– “Одно время” я служил в уголовном розыске, Брайан. Наручники носят в основном патрульные, а вы с Грантом в то время патрульными и были.
Стил сунул руку в бардачок и достал металлические наручники старой модели.
– Они могут оказаться очень кстати. – Стил попытался передать наручники Ребусу, но тот прижал руки к бокам, и Стил рассмеялся: – Боишься, что я хочу, чтобы на них остались твои отпечатки? Переходим от фильма про мафию к полицейскому триллеру. Хотя тут ты, может быть, и прав. Тебе не приходило в голову, что это слегка перебор? Не просто надеть наручники, а сковать именно лодыжки? Как будто все должны прийти к очевидному решению: преступление совершили копы – копы и должны понести ответственность. Мы с Грантом, ты и твой босс Билл Ролстон. Не говоря уже о Скилтон, Ньюсоме и прочих.
Но вот в чем штука, Джон. – Стил выбросил окурок и еще больше развернулся к Ребусу – так, чтобы ничего себе не вывихнуть. – У нас с Грантом всегда была репутация людей, которые балансируют на грани дозволенного. Скилтон и Ньюсом – ни на что не годные разгильдяи, но веса в игре у них нет. Ролстон – лентяй, мечтавший о результате, которого, он знал, ему не достичь. Он неделю за неделей топтался на месте. Но ты, Джон… да, у тебя тоже была кое-какая репутация. Ты расследовал пару скверных дел в Эдинбурге и Глазго. Так ты и подружился с инспектором Алексом Шенкли – человеком, который не слишком приветствует сексуальные склонности своего сына, а также то, что парень сына – частный сыщик. К этим противоречиям никто никогда не присматривался, потому что все это время ты воздвигал баррикады – ради твоего приятеля из Глазго. – Стил помолчал. – Того самого приятеля, который, по всей вероятности, шепнул тебе словечко, когда Кафферти собирался на встречу с Конором Мэлони. Думаешь, все и на этот раз останется без внимания? Думаешь, твои старые товарищи не взбесятся, когда узнают, что намеки насчет рейдов в “Бродягах” исходили от тебя? Мы с Грантом участвовали в паре таких рейдов. Ты раз за разом выставлял нас на посмешище.
– Я сейчас говорю с двумя полицейскими, которые служат в АКО, или с двумя полицейскими, которым наплевать на закон?
– Слушай, если все выплывет наружу, никто из нас ничего не выиграет. Мы с Грантом наверняка окажемся в кабинете следователей, где и изложим нашу часть истории. Можем изложить, если сочтем, что дело пахнет керосином. Могут прозвучать кое-какие громкие имена, кто-нибудь потеряет пенсию, а пару человек могут даже привлечь к ответственности. Вспомнить хоть рапорты, которые Ньюсом писал на основании допросов, которых не было… Мы даже можем указать, с кем бегала чпокаться Мэри Скилтон. Кстати, она умерла три года назад. Вы с ней были довольно близки, да?
– Не настолько, чтобы завести роман.
– Если только на одну ночь, а? – Стил снова выпрямился и уставился в зеркало заднего вида. – Дальше. Я слышал, наш бывший босс Ролстон неважно себя чувствует. Ему меньше всего надо, чтобы все его старые дела начали перетряхивать.
– Его уже вызывали на допрос.
– Это не значит, что не вызовут еще раз. Он руководил группой, которая наделала ошибок, его подчиненные мышей не ловили. – Стил снова помолчал. – Я всегда был наблюдательным. И Грант тоже. Люди его недооценивают, потому что он молчун. Но он много чего видит и слышит.
Грант Эдвардс кивнул в знак согласия.
– Джон, мы тяжко трудились, чтобы пробиться, – продолжил Стил. – Чтобы попасть в АКО, понадобилось немало времени. Еще сколько-то лет – и мы будем получать пенсию, сможем поехать
