Принцесса едва не поперхнулась при мысли о такой блестящей перспективе: ей, богине Мира Узла, стать супругой какого-то едва оперившегося птенчика из эльфийского мира. Причем этот птенчик уже все решил за нее и даже не удосужится поинтересоваться планами на будущее потенциальной невесты и ее мнением относительно свадьбы, видно, считая, что такое предложение само по себе невиданная честь и должно быть принято безоговорочно. Спрятав подальше едкое желание высказать все это наследнику эльфийского престола, девушка аккуратно, чтобы не оттолкнуть юношу, расположение которого нужно было использовать с максимальной выгодой, сказала, поглаживая гладкую грудь принца:
— Может, не стоит так спешить, Элиндрэль?
— А почему? — неожиданно робко спросил он, взмахнув длинными, как у девушки, ресницами. Куда только подевалась юношеская дерзость.
— Мы же едва знакомы и, быть может, совсем не подходим друг другу.
— Но ведь уже подошли? — Краска смущения вновь накрыла тонкое лицо эльфа, но не заставила его прекратить разговор.
— Я говорю не о плотских отношениях, — поправила юношу богиня, играя прядью его волос.
— А разве это не вершина отношений между мужчиной и женщиной? — по-настоящему удивился Элиндрэль, широко раскрыв невероятно-желтые, словно светящиеся янтарным светом в полутьме глаза.
«О Творец! Где только он нахватался таких нелепых представлений? Ведь в большинстве своем эльфы — довольно свободная в любовных предпочтениях раса, не делающая различия в выборе партнера между мужчиной и женщиной, легко следующая своим прихотям и склонностям, повинуясь зову природы. А тут такая романтическая наивность? Неужели меня угораздило напороться на одну из редко встречающихся высокоморальных ветвей Дивного Народа? Или только этот мальчишка — бракованный экземпляр, следствие мутаций или дурного папиного воспитания на недостижимых идеалах? Вот уж везет так везет. Надо было подробнее Источник спрашивать. Да, влипла, придется выкручиваться», — решила озадаченная принцесса и вступила в полемику:
— Конечно, единение тел несет наслаждение, но это еще не любовь, а лишь одна из ее сторон, очень важная, не спорю, но нужна еще и взаимная симпатия, сходство интересов, уважение, наконец. Тем более ты сын Владыки Зеленых Просторов и должен думать не только о собственном удовольствии, но и о благе вашего мира, всего народа эльфов. Разве они примут брак наследника с женщиной другой расы?
— Я не подхожу тебе, потому что я не человек? — огорченно спросил эльф, выудив из всей речи девушки только то, что беспокоило его на данный момент, и благополучно пропустив мимо ушей все остальное.
— Нет, милый, в любви это не имеет значения. — Поняв, что ее все равно не услышат, принцесса решила оставить на время тему брака и плавно перешла к делу: — Ведь влюбилась же без памяти твоя кузина Вириэль в вампира и пожертвовала всем, оставила дорогих родственников, друзей, любимый мир, все, чтобы только быть с ним рядом.
— Моя кузина сбежала с вампиром? Это невозможно! Нет! — завопил Элиндрэль, с ужасом глядя на Элию и даже немного отшатываясь от нее.
— В любви возможно все. Вот ты только что любил женщину, не раздумывая о том, какой она расы, для тебя это не имело никакого значения раньше, не имеет и теперь, — терпеливо ответила принцесса, выпутывая свои волосы из дрожащих рук эльфа и присаживаясь на плащ.
— Но ты не вампир! А они кровожадные, беспощадные, ужасные твари! — Юношу просто затрясло от отвращения и брезгливого ужаса.
— Не все, — задумчиво констатировала богиня. — В тебе говорит родовая ненависть, которая зачастую куда сильнее самых логичных доводов рассудка. Поверь мне, среди Детей Ночи есть разные создания. Встречаются очаровательные друзья и собеседники. Не спорю, они могут быть опасны, если не умеешь себя с ними вести, но тем не менее диалог, разумный диалог, возможен даже между ними и вами. А уж если говорить о любви, настоящей любви, не минутном увлечении, вампиры могут быть верными и надежными не меньше эльфов.
— Нет! Я не верю! — с категоричностью юности, не знающей компромиссов, решительно заявил принц, замотал головой, только что острые уши руками не закрыл. — Вампир ее украл и убил!
— Но тела девушки никто не видел! Нет ни единого свидетеля тому, что над твоей кузиной надругались или издевались! Она просто исчезла! А ты настолько боишься вампиров, что даже не можешь попытаться обдумать сказанное, взглянуть на ситуацию по-новому и изменить свое мнение? Хорошим же ты будешь владыкой! — Элия стряхнула все еще обнимающие ее руки принца и, поднявшись, пошла одеваться, попутно скидывая с тела прилипшие, несмотря на защиту плаща, песчинки. Смену лесной пыли на частички приозерного мусора богиня посчитала несущественной платой за достижение цели. Все равно за час его собралось меньше, чем за пару дней лесного марша.
Поспешно вскочив, юный эльф нацепил на себя рубашку и, чуть не плача, побежал за девушкой, жалобно вопрошая:
— Объясни! Я не понимаю! Как такое могло получиться? Откуда ты знаешь?
— Мне рассказали, — загадочно ответила богиня, одеваясь и наскоро заплетая волосы. — Но ты еще не готов меня слушать. Сейчас не время для споров, пора возвращаться. Скажу лишь одно: разве тебе еще не известно, Элиндрэль, что настоящая любовь превыше всех условностей, предрассудков и норм?
Совершенно запутавшийся юноша тяжело вздохнул. А принцесса, подхватив шкатулку, быстро пошла к месту стоянки. Утро вечера мудренее, кроме того, богиня решила слегка помучить принца, оставив его без объяснений — впредь будет сговорчивее.
Элиндрэль, одеваясь на ходу, потерянно плелся за девушкой, перебирая все сказанное ею, им самим и гадая, что так сильно обидело Элию — истинную и единственную любовь, избранницу его души. Принц решил обязательно улучить время, чтобы переговорить с ней и попросить прощения. За что конкретно, он так до конца и не понял, но на всякий случай решил просить за все сразу. Гнев возлюбленной разрывал на части его чувствительное и романтичное сердце, распахнувшееся навстречу первому сильному чувству.
Путь назад оказался куда короче и прямее дороги к пляжу, поскольку на сей раз Лес не выкидывал фокусов и не путал следы. Что интересно, Элия, как ни старалась, не смогла разглядеть той здоровенной сосны — патриарха леса, рядом с которой находилось волшебное озерцо. Когда принцесса и ее спутник вернулись к отряду, уже стемнело столь основательно, что на стоянке были видны лишь угли затухающего костра и холмики тел не то спящих, не то грезящих наяву эльфов. Пару дозорных, полностью сливавшихся с ночной темнотой и силуэтами деревьев, принцесса не видела, только ощущала их присутствие магическим чутьем. Богиня отыскала место поудобнее, улеглась, укрывшись надежным плащом, и погрузилась в приятные сновидения, не обращая внимания на несколько незамеченных мелких шишек и иглы под боком. Когда было нужно, принцесса могла обойтись минимумом удобств и не капризничать, требуя шелковые простыни, пуховые подушки и одеяла из шерсти ребса. Зато юный наследник эльфийского престола, привычный к ночевкам под сенью деревьев, весь извертелся, не в силах надолго сомкнуть веки и задремать после потрясшего все его юное существо события. Эмоциональная встряска была слишком сильна.
На следующее утро после завтрака, состоявшего из наловленных в озере и зажаренных на костре больших красновато-синих рыбин неведомого принцессе вида, старший следопыт приметил нервозность в поведении юноши, легким свистом отозвал его в сторонку и заботливо спросил, так чтобы не слышали остальные:
— Что-то случилось, Элиндрэль, мой мальчик?
— Все в порядке, дядюшка, — торопливо отозвался принц, опуская глаза.
Следопыт, и так ясно почуявший ложь, выразительно посмотрел на перстень, который налился темной зеленью, потом снова глянул прямо в глаза юноши.
Поняв, что его уличили, парень решил отделаться разумной толикой правды, достаточной для спрашивающего, но не выдающей настоящее положение вещей, и выпалил, доказывая, что все-таки является достойным наследником престола:
— Я узнал о цели визита чужеземки нечто такое, что показалось мне очень странным.
На сей раз не вникающий досконально в причудливые изгибы логики и словесные выверты перстень сохранил изумрудный цвет. Кивнув, следопыт отпустил принца. Хоть в его душе зародилось сомнение и беспокойство, но мужчина понимал, что сейчас не время для выяснения подробностей.
До обеда отряд с привычной уже принцессе скоростью продолжал путь в полном молчании, нарушающемся лишь периодическим пересвистом. Мучения юного влюбленного усиливались с каждой минутой, созерцание фигурки Элии, маячившей на тропе впереди, одновременно и утешало его, и волновало его душу.
