- Какой вы поспешный! - улыбнувшись, молвил Веденеев. - Срок-от ведь завтра еще...
- Не опоздано, значит, - сказал Марко Данилыч, смакуя лянсин. - Чаек-от новый, видно, купили? - спросил он.
- Где ж еще нового теперь достать? - развязывая пачки, сказал Дмитрий Петрович. - У кяхтинских дела еще не начинались. Это прошлогодний чай, а недурен; нынешний, говорят, будет поплоше, а все-таки дороже.
Не слыхал, - промолвил Марко Данилыч и снова принялся за стакан. Веденеев продолжал деньги считать.
- Семьдесят пять тысяч? - сказал Дмитрий Петрович, вопросительно посмотрев на Смолокурова.
- Семьдесят пять, - подтвердил тот.
- Двадцать пять завтра додадите?
Постараюсь, - сказал Марко Данилыч, - Признаться, и наличности таких денег теперь при себе не имею, да не знаю, буду ли и завтра иметь, - дружески улыбаясь, прибавил он. - Теперича не то что двадцати пяти тысяч - ста рублей во всей ярманке не сыщете на самый короткий срок. Такое безденежье, что просто хоть волком вой...
- Да, - сказал Веденеев. - Денег на ярманке в самом деле недостаточно.
- Так я уж вам векселя принес, - кладя на стол три векселя, сказал Смолокуров. - Водопьянова на десять тысяч. Столбова на пять, Сумбатова на пять. Останные пять тысяч до спуска флагов, пожалуйста, обождите.
Взглянул Веденеев на векселя и сказал Смолокурову:
- Мы с Никитой Федорычем решили вести дела безо всякого кредита, на чистые. Сами не будем векселей давать и от других не станем брать. Спора нет, эти векселя надежные - и Столбов и Сумбатов люди крепкие, об Василье Васильиче Водопьянове и говорить нечего, да ведь уплата-то по их векселям после спуска флагов.
- Да как же вы с меня-то на сто тысяч векселей получили?.. -прищурив правый глаз, спросил с усмешкой Марко Данилыч.
- Ошиблись. В другой раз не будет этого, - сказал Веденеев. - Если б знали мы, что на другой же день, как с вами мы покончили, явится другой покупатель и все триста тысяч наличными на стол выложит, не так бы распорядились, не согласились бы отдать вам третью долю товара на векселя...
Побагровел Марко Данилыч. Спрашивает Веденеева:
- Кто ж это был у вас?.. Триста тысяч разом на стол!.. Шутка сказать!.. При таком безденежье!.. Кует, что ли, он деньги-то?!
- Орошин, Онисим Самойлыч, - отвечал Веденеев.
- Так и есть, - проворчал под нос Смолокуров и, в досаде вскочив со стула, прошелся раза три взад и вперед по каюте.
Потом остановился и, закинув руки за спину, сказал Веденееву:
- Так как же у нас будет, Дмитрий Петрович?
- Завтра ровно в полдни будем ждать вас с полной уплатой, - с равнодушным спокойствием отвечал Веденеев.
- Надо обождать, Дмитрий Петрович, - перебирая пальцами, сказал Смолокуров.
- Нельзя. На то условие. А в нем что? Извольте-ка посмотреть.
И, вынув условие, прочел:
- "По уплате всей суммы сполна, я, Смолокуров, немедленно вступаю во владение купленным у нас, Меркулова и Веденеева, товаром, если же паче чаяния вся сумма сполна мною, Смолокуровым, к назначенному сроку уплачена не будет, условие сие уничтожается, причем мы, Меркулов и Веденеев, повинны уплатить мне, Смолокурову, деньги с меня ими полученные немедленно за вычетом двадцати тысяч неустойки".
Холодный пот выступил на широком, совсем побагровевшем лице Марка Данилыча. Так и растерзал бы он в ту минуту на клочки Орошина.
-Кстати, - сказал Веденеев. - Приходили к нам на караван кой-кто из рыбников с вашими приказами насчет рыбы. Им не отпустили.
Отчего ж так?.. - весь вспыхнувши, вскликнул Марко Данилыч. - Нешто я ста тысяч рублев вам не выдал?.. На что ж это похоже, сударь мой?..
- А в условии-то, Марко Данилыч, что написано? - хладнокровно отвечал Веденеев раскипятившемуся Смолокурову. - Извольте-ка читать: "По уплате же всей суммы сполна, согласно сему условию, я, Смолокуров, вступаю во владение товаром". Значит, как отдадите вторые сто тысяч сполна, тогда и будете хозяином купленною вами товара, а до тех пор хозяева мы.
- Да вам бы почтеннейший Дмитрий Петрович, ей-огу, не грешно было по-дружески со мной обойтись, - мягко и вкрадчиво заговорил Смолокуров. - Хоть попомнили бы, как мы с вами в прошлом году дружелюбно жили здесь, у Макарья. Опять же ввек не забуду я вашей милости, как вы меня от больших убытков избавили, - помните, показали и Рыбном трактире письмо из Петербурга. Завсегда помню ваше благодеяние и во всякое время желаю заслужить...
- В деле я не один, Марко Данилыч. Со мной Никита Федорыч, - сказал Веденеев.
Передернуло Смолокурова. Вспомнил, как хотел он в прошлом году Меркулова на тюлене разорить... Однако не смутился.
- Вот вам расписка в семидесяти пяти тысячах рублей, а двадцать пять тысяч ожидаем завтра в полдень, сказал Дмитрий Петрович, написавши расписку и подавая ее Смолокурову.
- А ежель не исправлюсь? - спросил Марко Данилыч.
- Тогда будет нарушено условие. За вычетом неустойки, тогда вы сто пятьдесят пять тысяч и векселя обратно получите, а мы весь караван продадим Онисиму Самойлычу. Он и вчера вечером и сегодня чем свет присылал разведать, совсем ли мы покончили с вами, - сказал Дмитрий Петрович.
- Так не будет милости? - сумрачно спросил Смолокуров.
- Что за милости?.. Помилуйте, Марко Данилыч! - сказал Веденеев.
- В таком разе просим прощенья, - сказал Смолокуров и поспешно ушел.
Ругает мысленно Марко Данилыч Веденеева за его несговорчивость, злобится на Орошина, что того и гляди выхватит он у него из рук выгодное дело, такое, какого на Гребновской никогда еще не бывало, а пуще всего свирепеет на Седова, на Сусалина и других рыбников, что не дали ему столько денег, на сколько подписались. Не правит и себя Марко Данилыч, досадует и на себя, сам с собой рассуждая. "Как это я обмишурился?.. На такое условие согласился. Заживо гроб себе сколотил... отдал себя своей волей недругам... Конечно - не уганешь (Вместо "угадаешь". ), где упадешь, где потонешь, на всяк час ума не напасешься, а все-таки обидно... Молокососы, слетышки старого воробья объехали!.. Видно, стар становлюсь... Одурел годами - пустобородые мальчишки травленого волка загнали в тенёта".
А тут как нарочно Седов. Пищит Иван Ермолаич на всю Гребновскую, обманщиком, мошенником Марка Данилыча обзывает.
- Чужой товар облыжно за свой выдавать!.. Обманом денежки вытягивать из нас!.. Вот твой приказ! - смеются только над ним. Бери его, а деньги назад подавай, не то в полицию.
Сусалин тоже подходит, ругается, в драку лезет даже. И другие рыбники сбираются и все с яростью кидаются на Марка Данилыча. Один Белянкин стоит одаль. Сам ни слова, а слезы дрожат на ресницах: "Пропали кровные, годами нажитые денежки!" Такую горькую думу он думает.
Закричал во всю мочь Марко Данилыч на рыбников:
- Эй вы, остолопы!.. Черти этакие!.. Дичь необразованная!.. Чего попусту горла-то дерете? Слушай, что хочу говорить!
Полюбились ли, не полюбились ли рыбникам такие речи Марка Данилыча, их надо спросить, но своего он добился. Без ругани, без крика, без шума выслушали его рыбники. А сказал он им вот что:
- Глядите: вот расписка в моих ста тысячах, что внес третьего дня. Вот расписка в семьдесят пять тысяч рублей, что с вас собрал. Двадцати пяти тысяч не хватает, а завтра в полдень надо их уплатить. Есть у меня довольно векселей - смотрите - люди верные: Водопьянов, Столбов, Сумбатов, а Веденеев за грош их не принимает. А ежели завтра к полудням останных двадцати пяти тысяч ему не уплачу - все пиши пропало. Орошин перебьет - он им сполна триста тысяч на стол кладет...
И ежель мы завтра всех денег не внесем - убыток всем... Орошин рыбным делом завладает и каждого из нас под свой ноготь подогнет... То-то будет издеваться над вами!.. То- то заважничает!.. Да и покупатели и сторонние люди вдоволь над вами насмеются!.. Хотите того?.. Аль неохотп сраму принимать?
Крики осиплых голосов, вопли, гам, даже дикие завыванья раздались по Гребновской. Ругательства, проклятья, угрозы, стоны и оханья с каждой минутой усиливались...
- Да что ж вы, ровно псы, воете только да лаетесь? Путного слова, видно, от вас не дождаться? - в источный голос закричал Марко Данилыч и покрыл все голоса. Хотите барышей, так нечего галдеть, - двадцать пять тысяч где хотите добывайте, а если вам барыши нипочем, в таком разе орите, ругайтесь, покамест печенка не лопнула... А если жалко заведенного дела, ежель неохота верных барышей смердящему псу Орошину под хвост метать - так нечего тут галдеть...
Хоть из земли копайте, а завтра к полудню двадцать пять тысяч чтоб были у меня в руках... Вот вам векселя на Водопьянова, на Столбова, на Сумбатова... Давайте за них чистоганом, а я на вас векселя переведу... Чого еще вам?.. Тут главное дело, чтоб треклятого Орошина одурачить... Не то он, пес треклятый, и барыши-то один заграбастает и всем делом на Гребновской завладеет, а вдобавок надо всеми над вами насмеется: "Было, дескать, у собачонок мясцо во рту, да проглотить щенкам не довелось". А щенки-то кто? Вы, вы, гребновские рыбники.
