– Нет, это невыносимо! – взвилась Панама. – Сделай же что-нибудь! Позвони! Узнай! Потребуй!
– Еще рано, – выдавил из себя Милый. – Автобус придет через пятнадцать минут.
– Он не придет!
Милый равнодушно пожал плечами.
– Безобразие!
– Успокойтесь, время еще есть, – миролюбиво сказала Марина.
На Панаму это не подействовало. Она нетерпеливо ерзала на диване, прижимая к себе дамскую сумочку и косясь на мужа.
– Я сейчас приду, – Панама встала. – Мне надо в туалет.
Она направилась к лестнице. Дамская комната располагалась этажом ниже, у входа в главный ресторан, который был сейчас закрыт.
– Папа! – Дочура сняла наушники и вопросительно посмотрела на отца.
– Пусть идет. Я хочу доехать до дома спокойно.
Та кивнула и вновь надела наушники.
– Пусть идет, – сказал Милый, глядя на Марину.
Она удивилась: а в чем криминал-то? Женщина захотела в туалет. Панама права: кто знает, когда придет автобус и сколько времени добираться до аэропорта? Всякое случается. Авария, пробка.
– Не смотрите на меня так, – печально сказал Милый. – Вы ведь давно уже все поняли.
Марина на всякий случай кивнула.
– Моя жена работает главным бухгалтером в крупной частной фирме. Эта работа специфическая, – усмехнулся Милый. – У нее в кабинете стоит сейф, где всегда водится спиртное. Коньяк, виски, бренди. Дешевое она не употребляет. Ей все несут. Кто в подарок, кто просто на хранение. В фирме работает много людей, раз в неделю, а то и чаще кто-то из них празднует день рождения, плюс календарные праздники, корпоративы.
– Всегда есть повод выпить? – догадалась Марина.
– Именно, – кивнул он. – Я даже не заметил, как моя жена превратилась в алкоголичку. Денег она зарабатывает много, а я мало. Отдыхать мы ездим и крупные покупки делаем на ее средства. Машину мне, к примеру, она купила. Оплачивает обучение дочери. На отдыхе-то я и заметил, что утро моя жена начинает с того, что похмеляется халявным шампанским. В обед коньячок, потом от бара к бару по коктейлю, а за ужином принимает ударную дозу виски или коньяка. Сам я почти не пью… – он вздохнул.
– Она не в туалет пошла? – догадалась Марина.
– В туалет, – сказал Милый. – Наверняка запаслась спиртным. Она – опытный товарищ. Знает, что завтрак нам выдадут сухим пайком, а бары еще закрыты. В аэропорту мы с дочерью вряд ли дадим ей пить, и неизвестно еще, как долго придется томиться в очереди у стойки регистрации. Пусть лучше выпьет здесь. Вы же ее слышали. Она вечно всем недовольна, когда трезвая. Вчера вечером она наверняка выклянчила в баре пару банок пива за сумасшедшие деньги. Пиво у нее в сумочке. Ей это, конечно, как слону дробина, но похмельный синдром снимет. По крайней мере, до аэропорта она будет молчать, а едва пройдет паспортный контроль, рванет в дьюти-фри. Как только топливо в баке кончается, она требует дозаправки. И я ничего не могу сделать. Если я не даю ей пить, как было в этот раз, мой отдых превращается в кошмар.
– А развестись не пробовали? Или боитесь бедности?
– А вам-то что? – разозлился вдруг Милый. – Вы, что ли, не боитесь? Разве не за счет мужа сюда прикатили? Или вроде моей жены, незаменимый работник с большой зарплатой?
– Нет, – призналась Марина. – Доход у меня маленький, я себе такой отдых позволить не могу.
– Значит, не вам меня судить. Я не альфонс, но что поделать, если мне не удалось, как моей жене, сделать карьеру? Зато я не спился.
– Да, это плюс, – согласилась Марина.
В этот момент подъехал автобус. Марина увидела его за огромным, слегка затемненным стеклом, и Милый тоже. Дочура нехотя встала.
– Ну что? – сказала она, снимая наушники. – Сходить за ней?
– Иди, – кивнул Милый, поднимаясь с уютного дивана и разминая плечи.
Стеклянные двери неслышно раздвинулись, и в холл вошла Лючия со списком отъезжающих туристов в руках. Увидев Марину, тут же поспешила к ней.
– Вы передумали? Все-таки едете? А где же ваши спутники? И где ваши вещи? – затараторила Лючия. От волнения ее акцент стал сильнее, чем обычно. – О! Нам трудно будет достать билеты на сегодняшний рейс, но, не сомневайтесь, мы вас посадим в самолет!
– Спасибо, но мы не едем, – тут же огорчила ее Марина. – Я просто хотела узнать, нет ли среди отъезжающих Агаты Пеньковой.
– Она же vip-турист! – удивилась Лючия. – Они прилетели спецрейсом и им же должны улететь! У них индивидуальный трансфер!
– Но ведь Михальский… ее муж утонул!
– Госпожа Пенькова не выразила желания немедленно покинуть отель, – с сожалением сказала Лючия. И, не удержавшись, добавила: – Странные вы люди, русские.
В этот момент в холле показались Дочура и запыхавшаяся Панама.
– Вы обычно опаздываете! – с ходу накинулась та на Лючию. – Я и не спешу!
– Кажется, это вас приходится ждать, – намекнула итальянка.
– Я буду жаловаться! – сказала на всякий случай Панама и поспешила к дверям.
Марина явственно чувствовала, что от нее попахивает пивом. Лючия тоже уловила запах спиртного: во взгляде, которым она проводила Панаму, было презрение. Милый подхватил чемоданы, Дочура – сумки, и они тоже поспешили в автобус.
– Если вдруг потребуется организовать спецрейс… – Лючия выразительно посмотрела на Марину. – Подумайте хорошенько. Мы и на это согласны.
– Только бы не возбуждать дело? – сообразила Марина.
– Зачем предавать происшествие огласке? Нам хватило и того, что спьяну утонул ваш соотечественник. С русскими хоть одно ЧП за сезон, да случается! А ведь мы их предупреждаем! В жару не следует пить!
– Вы, похоже, уверены в том, что все русские пьяницы?
– А разве нет? – Лючия с намеком посмотрела на стоящий у входа автобус, в который садилось Святое семейство.
– Вы опаздываете, – сухо сказала Марина.
– Ариведерчи! – и Лючия упорхнула.
«А ведь поначалу была сама любезность! – горько подумала Марина. – Но как только вместо дохода наметился расход, тон ее резко поменялся».
Если от Галины, их соотечественницы, еще можно ожидать понимания и сочувствия, то иностранке Лючии было наплевать, что теперь будет с проблемными русскими туристами. Помогать им она не собиралась, зато делала все, чтобы ночное происшествие получило огласку.
Впрочем, Максим сказал, что им это на руку.
– Агата не уехала? – спросил он, как только Марина вернулась в номер.
– Нет.
– Я вам говорила, – горько усмехнулась Анна. – Это только начало.
– И что же нам делать? – огорчилась Марина.
– Максим, иди на рецепцию и, как только появится Галина, попроси у нее другой номер, – велела Анна. – Хотя бы однокомнатный, в корпусе «Катрин» или «Мария». Любой. Лишь бы никто не знал, что мы переехали.
– Понял, – кивнул Максим и торопливо стал собираться.
Вот тут-то он и сказал:
– Нам это на руку.
– Что? – спросила Марина.
– Они хотят все оставить в тайне. Лючия не удивится, если мы вдруг попросим срочно куда-то нас отвезти. К примеру, в аэропорт.
– Умница, – кивнула Анна. – Это будет наш запасной вариант: тайное бегство. А пока попробуй поменять номер.
– А ты не рано идешь? – засомневалась Марина. – Русская рецепция начинает работать с половины десятого, а сейчас только восемь.
– Я знаю, где Галина живет. Апартаменты гидов находятся на территории отеля, чтобы они не тратили времени на дорогу. Мы ведь находимся далеко от города. Ради такого случая, как наш, Галочку можно и в восемь побеспокоить.
Марина вновь почувствовала укол ревности. Он уже и адрес ее знает! Может, и в гостях побывал? Муж сказал, у Галочки есть жених, но кто даст гарантию, что Максим не соврал? Такое с Мариной случилось впервые, раньше муж не давал повода к ревности и она легко всему верила. А надо бы проверять!
Как только Максим ушел, Марина спросила:
– Мы что, всю оставшуюся неделю будем от нее бегать? От Агаты?
– А ты что предлагаешь?
– Я? Ничего.
– Ты, похоже, опять ревнуешь, подруга, – усмехнулась Анна.
– Он сказал, что у Галочки есть жених.
– Они все так говорят, – пожала плечами Романова. – Это самая невинная ложь, какую только можно придумать. Еще и фото тебе покажет с ее двоюродным братцем или с начальником и скажет: «Вот мужчина, за которого она собирается замуж». Это в порядке вещей.
– И что же мне делать?
– Попробуй за ним последить. Не сейчас, конечно. Совет на будущее. Из собственного опыта знаю: если уж мужик пошел на сторону, скоро это станет системой.
– Никогда я до слежки не опущусь! – возмутилась Марина. – Кстати, мне надо позвонить в Москву. Хочу услышать Машку.
Она взяла со стола телефон. Звонок в роуминге был недешев, и они с дочерью заранее договорились, что ограничатся эсэмэсками, но сейчас Марине захотелось услышать Машкин голос. Дочь долго не отвечала, и мать уже успела разволноваться не на шутку. Будто опасность угрожала не им с Максимом, а оставшимся в Москве родственникам.
