(3 Цар. 17, 1–9)
Устами Моисея Господь грозил израильтянам неурожаем и голодом в наказание за непокорность Ему, за разорение завета с Ним, то есть за отступление от истинного богопочтения (см.: Лев. 26, 14–16).
Эта угроза исполнилась в царствование нечестивого Ахаава. По глаголу пророка Илии не было на земле израильской дождя три с половиной года. Народ бедствовал от голода, но Господь хранил пророка от этого бедствия. Сначала Илия укрывался при одном потоке, куда приносили ему пищу вороны, потом нашел убежище за пределами отечества в Сарепте Сидонской, где для пропитания его и приютившей его вдовы около двух лет послужили неистощимым запасом горсть муки и немного елея.
Голод телесный есть образ другого рода голода, — голода, постигающего душу, отчуждившую себя от Господа, от общения с Ним через молитву, богомыслие, поучение в законе Господнем, соблюдение заповедей Его, участие в Таинствах. Кто удаляется от Господа, от того Сам Господь удаляется, для того небо заключается, на того перестает падать свыше роса благословения Божия, и он испытывает такое же томительное ощущение, какое свойственно изнывающему от голода и жажды. Напрасно он мечтает подавить в себе это мучительное ощущение, ища для себя мира и счастья в земных благах. Земные блага не утоляют, а только раздражают душевный голод и жажду.
Так, напрасно иной надеется найти счастье в обилии земных сокровищ и заботами о стяжании, умножении, сохранении их мучит себя до пренебрежения высших духовных потребностей. Само это мучение показывает, что в них нет истинного блага, и отравляет удовольствие обладания ими. Любяй сребро не насытится сребра (Еккл. 5, 9) — всегда останется с мучительным чувством недовольства.
Напрасны также усилия найти счастье в земных удовольствиях и развлечениях: опыт свидетельствует, что не только неумеренное наслаждение ими, но умеренное, соединенное с благоразумием, с умением разнообразить их, пользоваться ими, так сказать, эстетически оканчивается горьким самообличением Соломона: Смеху я сказал: безумный! и веселью: что ты делаешь? (Еккл. 2, 2).
Суетна также надежда найти счастье в расширении власти над подобными себе существами. Чем сильнее жажда этой власти, тем она мучительнее. Однажды кто-то из друзей Александра Македонского застал его в слезах и спросил, о чем он плачет? «Я плачу о том, — ответил всесветный завоеватель, — что нет другого мира, который бы я, как землю, мог покорить своей власти». А забота удержать приобретенную власть, обеспечить за собой высокое положение, поставить себя выше происков от людей одинаково властолюбивых и завистливых, еще более делает мучительным и, следственно, суетным обладание таким благом, каким признается власть.
Вообще все земное и тленное, даже мудрость земная, взятая сама по себе, без отношения к религии и нравственности, есть суета, и не может удовлетворить человека, утолить алчность и жажду счастья. Нельзя не видеть в этой алчности и жажде, не удовлетворяемой ничем земным, наказания Божия за то, что люди ищут счастья не там, где его следует искать.
Его следует искать только в Боге. Он есть верховное Добро и Податель всякого добра. Блажен, кто достиг общения с Господом, благоугождая Ему подвигами богомыслия, молитвы, ревностью об исполнении заповедей Его. Он достиг такого блага, выше которого не может быть ни на земле, ни на самом небе. Ощущая сладость общения с Господом, он говорит с Псалмопевцем: Кто мне на небе? И с Тобою ничего не хочу на земле. Изнемогает плоть моя и сердце мое. Бог — твердыня сердца моего и часть моя вовек… мне благо приближаться к Богу! (Пс. 72, 25–26, 28).
Итак, если только в Боге источник счастья, а вне Его только томление и мука, если только в Нем можно обрести утоление алчности и жажды счастья, а не вне Его, то всеми силами своего существа стремись, душа, к общению с Богом и для сего отрывай от себя всякое земное пристрастие.
Как ни обольстительны земные блага, для душевного мира и счастья не они нужны, а близость к Богу. Вот то единое на потребу, о чем напомнил Иисус Христос Марфе, укорявшей Марию за то, что духовное общение с Ним она предпочла суетливым заботам об угощении Его телесной пищей. Образом этого единого на потребу пусть служит для тебя малый, но неистощимый запас пищи в доме сарептской вдовы.
Питая себя единым на потребу, ты не только сама будешь сыта и довольна, но и доставишь удовольствие тем, которые, подобно пророку Илии, ревнуют о спасении ближних, особенно же Господу Иисусу Христу, Который, приняв на Себя дело спасения людей, называл это дело Своим брашном (см.: Ин. 4, 34).
* * *
Попали Илиа иногда дващи пятьдесят Иезавелиных, егда студные пророки погуби, во обличение Ахаавово (некогда Илия, в обличение Ахаава, истребил студных пророков Иезавели, и двукратно пожег по пятидесяти мужей), но бегай подражания обою, душе, и укрепляйся.
(3 Цар. 18, 18–40; 4 Цар. 1, 9–15)
Идет речь о подвигах ревности пророка Илии о славе Господа. Ахаав, по внушению Иезавели, покровительствовал служению Ваалу и Астарте. Вследствие этого во всем царстве Израильском осталось не больше семи тысяч мужей, которые не преклоняли колен этим ложным богам и продолжали поклоняться Единому Богу, устрояя Ему алтари на высотах или служа Ему под образом тельцов.
Прочие или совсем перестали чтить истинного Бога, или в одно и то же время служили Ему и вместе Ваалу. Против этого нечестия восстал пророк Илия. Он убедил Ахаава собрать к горе Кармилу жрецов Ваала и Астарты и весь народ, упрекнул собравшихся израильтян в том, что они хромают на обе стороны, служа ныне Иегове, завтра Ваалу, или обоим вместе, и предложил им на выбор или служить одному Иегове, или одному Ваалу, смотря по тому, кто из них ниспошлет огонь на жертву. Предложение было принято. Но жрецы Ваала напрасно целый день призывали его — их жертва осталась нетронутой огнем. Тогда Илия приготовил жертву Господу и воззвал к Нему, моля послушать его огнем, — и чудесный огонь попалил ее. Народ, пораженный чудом, прославил Господа. Посрамленных служителей Ваала, в количестве 450, Илия приказал заклать согласно с законом Моисея (см.: Втор. 13, 1–15). Подобную строгость Илия показал в отношении к идолопоклонникам в царствование сына Ахаавова Охозии. Во время болезни Охозия послал вопросить о своем выздоровлении филистимского бога Веельзевула. Илия спросил посланных: «Неужели нет Бога в Израиле?» — и возвратил их с пути, а царю предсказал скорую смерть. Охозия два раза посылал по пятидесяти воинов схватить пророка, но каждый раз, по одному слову пророка, они истребляемы были огнем с неба.
Беспощадная строгость Илии против неверных истинному Богу выше нашего подражания. Господь Иисус Христос не одобрил даже апостолов, просивших у Него позволения низвести огонь на не принявших Христа самарян, хотя апостолы ссылались на пример Илии. Ревность наша об истинном богопочтении должна иначе выражаться. Паче и прежде всего она должна быть обращена на нас самих, должна быть направлена к удалению себя от грехов подобных тем, против которых восстал Илия. Бегай, душа, подражания грехам Ахаава и Иезавели с достойным сыном их Охозией. Они сами были идолопоклонники и народ вовлекли в идолопоклонство. Кто любит тварь выше Бога, тот идолопоклонствует, следственно, виновен в грехах Ахаава и Иезавели.
Страшись, душа, принимать на себя эту тяжкую вину и укрепляйся: с мужеством борись с идолопоклонническим пристрастием ко всему, что может отвлечь тебя от служения Богу и всецелой преданности Ему. Борись также с искусительным помыслом, будто можешь совместить пристрастие к твари с служением Творцу. Подобным образом рассуждали израильтяне, когда хромали на обе стороны, служили то Иегове, то Ваалу, за что обличены были пророком Илиею. В этом обличении заключается предостережение от подражания им. Но еще сильнее и обязательнее для нас предостережение Господа Иисуса: Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6, 24) и апостольское: Дружба с миром есть вражда против Бога (Иак. 4, 4). Не грех собирать земные стяжания, но грех прилеплять к ним сердце. Не грех дружиться с людьми, но грех увлекаться их богопротивными и нечестивыми мнениями и обычаями.
* * *
Колесничник (везомый на колеснице) Илия, колесницею добродетели вшед, яко на небеса, ношашеся (вознесся) превыше иногда от земных: сего убо, душе моя, восход помышляй.
(4 Цар. 2, 11)
Пророк Илия окончил свое земное поприще подобно Еноху: с телом восхищен был в Горний мир на огненной колеснице.
Воспоминая об этом чуде, помышляй и ты, душа, о Горнем мире и стремись к Горним обителям путем тех добродетелей, которыми прославился великий пророк. Тебе не дано творить чудес Илии, но тебе доступно подражание его нравственным качествам. Подражай прежде всего его ревности о славе Божией, ревнуй не о том только, чтобы в тебе лично святилось имя Божие благочестием и добродетелью, но и о распространении славы этого имени между ближними, о спасении их, действуя на них силой примера и вразумлениями.
