сказал безымянному капитану, меня ваши подопечные не интересуют. Мне нужно воспользоваться Телепортариумом, чтобы отправиться домой. Вот и весь сказ.
— Понимаю, но внутренние правила нарушать запрещено. Боюсь, мы ничем не можем вам помочь.
То, что меня не посылают на хер, а пытаются решить вопрос полюбовно явно заслуга присутствующей здесь Новы. Боятся вояки идти на открытый конфликт, вот и выбирают выражения.
Вместо того, чтобы бодаться с ним дальше или угрожать, решаю зайти иначе.
— Как давно вашим ребятам доводилось посещать Париж? Готов поспорить, полученные сведения сильно устарели, а дальше окраин им и вовсе не удавалось зайти. А если я скажу вам, что только вчера больше суток провёл там, был в самом сердце столицы, гулял под Эйфелевой башней и видел много чего интересного? Такая информация имеет для вас ценность?
Алый контур на другой стороне ворот задумчиво трёт подбородок.
— Вы вообще в курсе, что чуть Всплеск не проворонили? — продолжаю развивать успех. — Если бы я его не остановил, потеряли бы город целиком со всеми выжившими.
Полковник усиленно размышляет и окликает меня:
— Егерь?
— Да?
— Мы заключим договор через Сопряжение. Разовый доступ к Телепортариуму в обмен на предоставление информации и гарантии безопасности для всех обитателей нашей фактории.
— Мне это подходит, но гарантии будут зеркальными.
— Хорошо.
Пока полковник согласовывает нашу договорённость с кем-то из своего начальства, пока он составляет само соглашение, а я вычитываю и утверждаю его, успеваю задолбаться и в открывшиеся ворота заезжаю порядком озверевший.
Мой добрый «друг» Жан-Пьер оказывается курносым мужиком лет сорока с по-детски розовыми щёчками — так и тянет потрепать — и постоянно выпученными глазами. Словно он перманентно пребывает в глубочайшем удивлении. Безымянный капитан, напротив, выглядит опытным воякой. Взгляд оценивающий, серьёзный, вдобавок передвигается офицер упруго и почти бесшумно.
Поездка на мотоцикле позволяет оценить окружающий ландшафт. Обширная авиабаза располагается на равнинной местности, частично покрытой снежным ковром. Рассветное солнце неторопливо выползает из-за горизонта, окрашивая пушистую белизну мягкими золотистыми отблесками. По периметру базы естественной преградой служит редкий лесок из высоких сосен и ёлок.
В центре фактории расположено скопление больших ангаров и помещений для обслуживания самолётов. В них до сих пор можно увидеть огромные металлические птицы, которые больше никогда не взлетят. За дальними постройками возвышается диспетчерская вышка, наверняка с неё открывается великолепный вид на окрестности. Взлётно-посадочные полосы до прихода Сопряжения тщательно очищали от снега, но сейчас они покрыты смёрзшейся комковатой массой.
В нескольких местах заметны модульные сооружения, сгруппированные и уложенные друг на друга вплоть до трёх этажей. Даже в столь раннее утро по улицам ходят люди в военной форме и тяжёлой зимней экипировке. Их дыхание образует в морозном воздухе мимолётные облачка пара.
Нас сопровождают в одно из таких зданий, где, предложив горячего кофе, тщательно опрашивают. Точнее, беседа складывается только со мной, поскольку Горгона хранит молчание. Её по понятным причинам не решаются дёргать.
Рассказываю обо всех встреченных в Париже тварях, о текущем состоянии города, о разрушениях, следах выживших и подстерегающих повсюду опасностях. Очень Жана-Пьера впечатляют мои слова про станции метро, где обжились ледяные черви, а уж когда начинаю описывать ту стаю баякхи, его глаза и вовсе стекленеют. Не знаю, сколь сильны местные вояки, но почему-то кажется мне, что пятёрка пташек смогла бы разнести здесь весь лагерь.
При виде же реакции полковника Арианнель тихонько хмыкает. Для неё, должно быть, все эти грозные монстры кажутся полнейшей чепухой, а его пиетет перед лицом таких «угроз» — каким-то дурачеством.
С Императорской особой мне так и не удаётся пересечься. Даже обидно. Наполеон IX мог бы и удосужиться выйти, чтобы взять у меня автограф. Я как-никак Париж спас от полного разрушения. Или он Десятый? Вечно забываю.
Нас провожают к очередной юрте Телепортариума, где, сосредоточившись, я выбираю тот самый городок, куда направились мои друзья.
Сектор № 2032, фактория Тармон. Стоимость телепортации: 20 000 единиц арканы. Комиссия фактории: 15 000 единиц арканы. Подтвердите.
А дальше лидер общины, некий Шон с позывным Пэдди, начинает кушать мой мозг на предмет оказать какую-нибудь услугу для их городка. К этому моменту я уже больше суток на ногах, поэтому доходчиво объясняю упырю, что если он не прекратит выкручивать мне яйца, я прыгну на окраину Тармона. А потом уже поговорим с ним по душам и тет-а-тет.
Почему-то Шон не хочется общаться со мной по душам. Загадка. Крохобор накидывает ещё пять тысяч на комиссию, но мне уже плевать. Лишь бы поскорее попасть домой.
Не выходя из местного Телепортариума, фокусируюсь на точке в Ньюфаундленде.
Сектор № 79, фактория Маривьен. Стоимость телепортации: 20 000 единиц арканы. Комиссия фактории: 0 единиц арканы. Подтвердите.
Жду, что прыжок будет заблокирован и придётся вначале его согласовать, но без каких-либо помех переношусь на другой материк. Здесь меня встречает какой-то усталый дежурный — молодой парень в пуховике. Бедолага выглядит изрядно помятым и, я замечаю сквозь проёмы в стенах следы битвы.
Выглядываю, и лишь больше укрепляюсь в этом мнении. Сваленные в кучу туши монстров, алые пятна на снегу, идущие работы по восстановлению укреплений.
Горгона флегматично курит, стряхивая пепел прямо в снег.
— Что у вас тут произошло? — обращаюсь к дежурному.
— Вам лучше с Оливией поговорить. Сейчас её позову.
Через пять минут знакомлюсь с темнокожей женщиной. Синяки, залегающие под её глазами, прямо говорят, что ночка выдалась весёлой.
— Так что здесь случилось?
— Нас атаковали местные твари. Очень большая волна. Хорошо, что подоспело подкрепление, и мы смогли отбиться.
— «Подкрепление» говоришь? Случайно, не в виде вечно-бухающего мечника, белобрысого пиромана, Покахонтас и любительницы удалённой лоботомии?
— Э-э, — на лице собеседницы появляется неуверенная улыбка, — вы их знаете?
— Да, это мои друзья. Нам пришлось разделиться.
— О, они нам очень помогли. Благодаря их вкладу, город до сих пор стоит.
— Обошлось без инцестов?
Оливия ошалело хлопает глазами.
— Говорю, обошлось без инцидентов?
— Не совсем. Вашего друга Пироманта… э-э, Гидеона, да, ранили, но его успешно вылечили. Он покинул нас на своих двоих.
— Понятно. Давно уехали?
— Часов семь назад?..
— Что ж, спасибо. Не буду вас отвлекать. Стену ещё придётся восстанавливать, как я погляжу. Если что случится, обращайтесь. Мы с вами всё-таки соседи.
— Вы разве где-то в Новой Франции живёте?
— Не-а, но если нас разделяет всего один прыжок, сейчас — это самые настоящие соседи.
Прощаюсь и бреду обратно в местную юрту.
Радиуса Телепортариума слегка не хватает, чтобы прыгнуть напрямик в Уайтклэй, поэтому приходится отправиться в Денби.
Железная Мэгги активно занимается делами своего форпоста и пытается затащить меня на обзорную экскурсию. Отбиваюсь изо всех сил и через час подъезжаю к стенам родного захолустья.
Дома. Я наконец-то дома.
Устало ковыляя по улице в сторону своего жилища, замечаю группу чужаков. Надо же, они всё-таки добрались.
Глава 20
У входа в бар Зака стоят четыре человека, с интересом оглядываясь по сторонам. Их сопровождают Тай, а также Накомис, которая что-то втолковывает одному из новичков. Выглядят они разношёрстнее некуда. Если даже захочешь собрать более пёструю группу людей, вряд ли получится.
Первый представляет собой невысокого мужчину за сорок со смуглой кожей, которая выглядит слегка неуместно на фоне окружающей зимы. Ему бы находиться где-то в песках покинутой нами Акры. Там ощущение диссонанса не возникнет.
У него чёрные с обильной сединой волосы, усы, переходящие в густую бороду, мясистый нос и настороженно прищуренные глаза. Будто ожидает подвох и угрозу с любой стороны. Поэтому массивный крепкий доспех серого
