Затем стоящие в кругу люди зашевелились, убирая руки с плеч стоящих впереди. Многие вытирали выступивший пот, несколько людей более старшего возраста с облегчением уселись прямо на пол. К ним с помощью и поддержкой бросились те, кто стоял до этого момента под стенами. Самыми живыми и непосредственными к тому времени остались самые младшие дети: стали переговариваться, что-то выкрикивать, засыпать окружающих вопросами. Что там делали находящиеся возле самой кровати, пока видно не было, зато Дана уже в который раз подивилась экзальтированному состоянию молодого отшельника. Тот стоял с настолько вытаращенными глазницами, что женщина толкнула его локтем и не удержалась от подначки:
– Моргай хоть иногда! А то так и станут тебя все обзывать «лупоглазым». Если ты понял, что тут происходит, то, может, и мне объяснишь?
Парень и в самом деле вначале несколько раз сильно сморгнул, смачивая глазные яблоки, и только потом стал отвечать:
– Примерно так лечат наши жрецы. Но они никогда при этом не поют… А самое главное, что я никогда не видел переливающегося по их ладоням свечения. Лишь жрецы видят… Только здесь я почему-то явно рассмотрел это чудо…
– Странно, я ничего не заметила. Может, у меня нет к этому способностей?
– Так и у меня вроде как нет. И вершина Прозрения во мне никакого дара не обнаружила.
– Извините! – Оказалось, что за их спинами уже давно стоит внимательно прислушивающийся к разговору мужчина. – Но неужели вы и в самом деле проходили обряд в черном монолите?
– Проходил, – с некоторой заминкой подтвердил отшельник. – И не так давно, в начале этого месяца. Если, конечно, наши месяцы идентичны…
Но незнакомый мужчина с неожиданной прытью поспешил в смешавшуюся толпу, так и не дослушав. Пожав плечами на такое поведение, Дана потянула напарника за одеяло тоже в центр зала со словами:
– Надо ведь глянуть, что там с раненым.
Но не успели они приблизиться к кровати, как им навстречу выступил наиболее солидно одетый мужчина в черном, поблескивающем камзоле. На его груди красовалась внушительная золотая бляха с бриллиантами, да еще и подвешенная на солидной золотой цепи. Во всем его облике и манере повелевать видно было лицо, облаченное властью. Да он сразу и представился:
– Хулио Кассачи! Управляющий замка его светлости Дина Шахматного Свирепого. С кем имею честь?
Шагнувшая вперед женщина тоже сразу и четко обозначила свое лидирующее в паре прибывших людей положение:
– Донна, по имени Дана. Уроженка Земли. А это – Деймонд Брайбо, вырос в Успенской империи. В данный момент отшельник на тракте Магириков.
При первых звуках ее уверенного голоса в зале наступила полная тишина и все присутствующие воззрились на нее. Ну или почти все, потому что возле кровати продолжалось некое напряженное шуршание. Дрогнуло от удивления и невозмутимое лицо управляющего.
– Однако! Такие гости у нас – необычайная редкость. А уж про визит отшельников с другого континента вообще молчу: не припоминаю случаев в обозримой истории.
– Все когда-то случается впервые, – философски произнесла Дана. При этом расслышав за собой изумленный шепот:
– Так мы на Восточном континенте?!.
Подобный лепет не мог сбить опытнейшего бойца спецназа с продолжения своей речи:
– Очень приятно, что мы попали в нужное место и в нужный час. А то Дин слишком переживал, что врачей не окажется на месте.
– Тут как раз повезло, – улыбнулся Хулио Кассачи. – В распорядке дня академии предобеденный перерыв, и большая часть детей, как всегда, бездельничала в замке.
– То есть они здесь живут постоянно? – с умным видом переспросила женщина.
– Нисколько! Каждый имеет свою комнату в стенах академии, но все равно их тянет сюда как магнитом.
Конечно, следовало быстрей заняться более важными делами. Хотя бы тем же осмотром Торговца, но Дана вдруг тоже стала понимать, что «тормозит», как стоящий за ее спиной отшельник. Поэтому решилась выяснить обсуждаемую деталь до конца. То, что присутствующие здесь дети – будущие врачи или жрецы, она уже догадалась. Что учатся в какой-то академии – тоже. «Там чудеса, там леший бродит…» – все может случиться в ином мире. Но вот что они делают здесь? Или ее понимание графского замка чего-то не учитывает?
– То есть дети в отсутствие графа себе позволяют здесь… хм, играть?
– Да что угодно они себе тут позволяют, – несколько более строго повысил голос управляющий. Кажется, ему и самому подобное положение дел не слишком нравилось, и он готов был на эту тему говорить сколько угодно. – Его светлость уже полтора года как выдал разрешение гулять и даже ночевать в его замке любому воспитаннику или преподавателю академии. Ну и те, пользуясь его несравненной добротой, доводят свое присутствие порой до абсурда. Особенно самые недисциплинированные. А прислуга у нас, я вам скажу, не железная. Только и приходится, что заниматься увещеваниями, устранениями последствий и уборкой.
– То есть, если судить по меркам Земли…
– Совершенно верно, донна Дана! Я хорошо знаком с реалиями вашего мира, поэтому данный замок скорее считается в Свирепой долине центром культуры, музеем, а в подвалах – и лабораторией, с правом свободного посещения. Хотя некоторые уникальные перлы здешней галереи искусств могут поразить любого ценителя прекрасного из любого цивилизованного мира. – Вот тут его стало пробивать на гордость: – Мы вам уже сегодня устроим показательную экскурсию…
– Отлично, господин Кассачи, – благодарно кивнула женщина. – Мы с удовольствием осмотрим здешние достопримечательности, но вначале хотели бы удостовериться в хорошем самочувствии нашего друга. Разрешите?
– Да, да, конечно!
Управляющий сделал приглашающий жест рукой и заодно грозно нахмурил брови, призывая толпящихся вокруг детей сделать свободный проход к кровати. Они подошли к раненому втроем, как раз к моменту его полного освобождения от бинтов.
– Ну вот, кажется, с ним все хорошо…
Несколько девушек, примерно восемнадцати лет, как раз смазывали полностью обнаженное тело Дмитрия Светозарова резко, но приятно пахнущей мазью. Хотя на само тело нельзя было смотреть без сострадания. Несколько ранений в грудь, левую руку и плечо превратили кожу в увитые шрамами бугорки и наросты. Причем следы всех ранений хоть и оказались волшебным образом залечены, но зажившие рубцы темнели неестественной краснотой, словно налившиеся кровью.
Самая старшая на вид и самая строгая из девушек не стала выяснять, является ли последнее утверждение управляющего вопросом, а сразу вынесла окончательный диагноз:
– Удивляемся, как он выжил после таких ранений, но сейчас все опасности позади. Господа, вы доставили его светлость вовремя. Теперь все внутренние ткани восстановлены, повреждения ликвидированы, кровоизлияния вычищены. Шрамы и рубцы рассосутся в течение нескольких дней. Сейчас он будет спать как минимум четыре часа для обязательного в его положении восстановления сил. Может, и больше проспит, что крайне желательно. Поэтому я категорически настаиваю на полной тишине в этом зале и прошу немедленно покинуть его всех, кто мне не нужен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
