У женщины с Земли неожиданно закружилась голова от сонма удивительных запахов, а в глазах защипало.
– Что же здесь свирепого! – не сдержалась она от восклицания, хватаясь за перила ограждения и пытаясь скрыть свое состояние.
Деймонд так вообще приближался к краю террасы маленькими шажками. Потому что никогда прежде не стоял на краю пропасти глубиной в шесть десятков метров.
Хулио Кассачи выдержал паузу, наблюдая за реакцией гостей, и только потом стал рассказывать:
– Не так давно, всего шесть лет назад, здесь было самое жуткое и неприветливое для человека место. А те, кто все-таки прорывался сюда по разным причинам, потом до конца жизни проклинали собственную неосторожность и самонадеянность. Домой возвращался, пожалуй, лишь один из десяти, если не меньше. Из многих расщелин, пропастей и колодцев к небу вздымались струи гейзеров и столбы пара. Тогда как вон с той стороны, через Ревущее ущелье, врывался ледяной ветер, от которого вода и пар застывали на лету, превращаясь в гигантские, часто валящиеся друг на друга заиндевелые сооружения. И все они здесь росли, падали и перемалывались тысячелетиями. Все стало меняться, когда император даровал эти земли вместе с титулом легендарному Торговцу. Первоначально он заделал наглухо Ревущее ущелье, перекрыв таким образом творящийся здесь постоянно ураган. Затем пробил тоннель в южном направлении, выводя прямую дорогу за пределы заснеженных вершин и непроходимых перевалов. Сейчас тоннель сдвоенный, вон, видите? Там центральные арки входа.
Его рука указала чуть правее, куда под предохранительный козырек ныряла довольно широкая, скорее всего, сделанная из бетона дорога, расчерченная ярко-желтыми разделительными полосами на четыре ряда. По ней двигалось несколько повозок, всадников, даже бредущих по своим делам пешеходов. Но больше всего поражали проложенные вдоль дороги блестящие рельсы. И, словно подтверждая, что увиденное не является галлюцинацией этого мира, вдруг раздался тонкий свист и из тоннеля выскочил миниатюрный паровозик, резво тянущий за собой четыре пассажирских и три грузовых вагона. На глазах изумленных гостей поезд проскочил открытое пространство и с явным замедлением въехал под купол еще раньше замеченного здания.
– Там у нас вокзал! – Управляющий вещал с такой гордостью, словно это он лично здесь все построил. – А единственная на весь мир железная дорога уже целый год связывает Свирепую долину прямиком со столицей империи. Полгода назад сам император со своей семьей приезжал осматривать академию, замок и прочие красоты. Что тут творилось! Что тут творилось!
Подобные экспансивные восклицания показывали, что слов для описания воспоминаний и бушующих эмоций не хватает. Понятно стало, что тема сейчас будет продолжена с подобающим восторгом. Да вот только для Даны какой-то там визит императорской семьи показался второстепенным. Хотя она уже и догадывалась, о какой именно семье идет речь и как она выглядит. Удивляло другое:
– Но куда же делись ревущие гейзеры и пар?
– Часть осталась внизу и дает обогрев зданиям, энергию для освещения и прочие блага ежедневного бытия. А вторая часть – вон она, над головами. Поднимается вверх или с теплом, или по нескольким отводным трубам. Создавая сверху уникальную шубу. Причем после удара молниями вон из того купола в центре долины эта толстая прослойка облаков проливает вниз строго выверенную, часовую дозу дождя. Как правило – по утрам, перед рассветом.
– Но ведь тут никогда нет солнца! Вернее, лучи вашего светила сюда не доходят.
– Ну и что! Зато вы полюбуетесь на ночное освещение! Сколько уже насмотрелся, а все равно порой часами здесь вот стою и оторваться не могу от такого зрелища. А уж как ученики обожают учиться в ночную смену, надо видеть их восторженные рожицы.
От строгого, властного управляющего теперь на террасе остался расплывшийся от удовольствия индивидуум. Вверенное в его управление хозяйство не мелькало у него даже в воспоминаниях. Отшельник тоже уже стоял рядом, учащенно дышащий, и своими, в который уже раз выпавшими из глазниц зрачками метался по распростертой внизу долине. Дана, конечно, тоже поддалась невероятному очарованию открывшегося чуда, но максимальной силой воли настраивала себя на более продуктивную, исследовательскую деятельность.
– И какие дисциплины изучают дети в академии? Ну, кроме медицинских?
– Как! Вы еще не догадались? Здесь обучаются и повышают свое мастерство только врачи. Причем дети отбираются в иных мирах Торговцем самые лучшие, готовые до конца своей жизни руководствоваться лишь одним девизом: «Умри сам, но спаси!» – Хулио Кассачи развел руками и пожал плечами. – Ну а в нашем мире все дети рождаются с даром собственного самоизлечения. Так что сюда вообще попадают самые уникальные и великие.
– Как… все?! – с трудом выдавил из своего горла отшельник. – Даже в Успенской империи?
– Увы, хотя вам это осознавать, наверное, очень страшно.
– Так, значит, это правда? – уже шипел от душащего его грудь бешенства Деймонд. – Значит, жрецы забирают у каждого младенца великий дар самоизлечения?
– Да. У нас про это знают все, – погрустнел управляющий, глядя с сочувствием на шокированного парня. – Вместо того чтобы лечить, ваши жрецы лишают младенцев великого чуда, гарантирующего здоровье, затем каким-то образом фиксируют его в шкатулках Кюндю и везут в центр вашего горного массива Бавванди…
– Да… точно везут… и там скармливают этой черной и злобной громадине! И… и… – Отшельник давился какими-то горловыми спазмами, пытаясь вытолкнуть наружу рвущиеся, еще недавно для него кощунственные слова: – И эту вершину надо обязательно уничтожить! Умереть – но уничтожить!!!
Глава десятая
Дождь проблем
Павел Павлович всегда нутром чувствовал приближающиеся неприятности. И частенько в былые годы даже предвидел их направление, подставляя вовремя с той стороны «подушку». Но вот в последнем ворохе вселенских проблем он сразу и не сумел рассмотреть то, что творится у него под самым носом. Если бы хоть еще оставался на месте, а то пришлось спешно, прихватив с собой главного аналитика конторы, мчаться за тридевять земель на инициированную последними скандалами встречу высшего уровня. На ней решалось слишком многое, чтобы проигнорировать или перенести на более поздние сроки. Да и соратник, верный друг и компаньон в одном флаконе, уже просигналил о выезде, а такому человеку, как он, не с руки было менять планы. Слишком уж огромное внимание общественности к нему было приковано постоянно.
Пришлось вынести часовой перелет на частном самолете в Литву, где в одном из сокрытых от журналистских объективов подвалов фешенебельной гостиницы и состоялся длительный тяжелый разговор с глазу на глаз. То, что не так далеко располагался и Казимир Теодорович, было обусловлено двумя причинами: в случае необходимости он мог подать нужные сведения и информацию; а в крайнем случае далеко не надо было искать самого знающего человека для начала операции «зачистка». Потому что компаньон настаивал в первую очередь именно на этом. Ведь и в самом деле скандал вокруг Дмитрия Светозарова разгорелся в Европе нешуточный.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
