лоб и поползла к шее. Романов отодвинул листы от себя и ошарашено глянул на Ивашутина.
— Это…, - начал охрипшим голосом Романов и прервался. Глубоко вдохнул, пытаясь прийти в себя, и продолжил:
— Это правда?
— Абсолютная, — бесстрастно подтвердил Ивашутин.
— И он готов подтвердить свои показания лично? — уточнил член Политбюро ЦК КПСС.
— Да.
— Тогда надо собирать Политбюро, — Григорий Васильевич, резко рванул узел галстука в сторону, и дрогнувшими пальцами суетливо расстегнул пуговицу воротника. — Я даже не знаю, как это назвать. Это полный звездец.
— Вы подождите пока собирать Политбюро, — попросил Ивашутин. — Нам нужно ещё некоторое время, чтобы завершить следственные действия и окончательно оформить доказательную базу. Что касается прочтённых вами материалов. Весь допрос зафиксирован на видеокассете. Я вам её передам, когда вернемся в кабинет. Материалы там такие, сами понимаете, что лучше её хранить где-нибудь в надежном месте, недоступном для посторонних. Полагаюсь в этом на ваш опыт.
Ивашутин помолчал, давая Романову осознать всю важность сказанного, и продолжил:
— При необходимости вы в любой момент можете предъявить ей для просмотра другим членом Политбюро. Но лучше не передавать кассету, а собрать их и посмотреть её вместе. Это самый эффективный способ убеждения. Но сейчас я прошу вас с этим повременить. Слишком высока цена ошибки. Можете аккуратно переговорить с товарищами Гришиным и Щербицким. Главное, чтобы в нужный момент вы все могли собраться в Москве посмотреть эту видеокассету и ознакомиться с предоставленными мною материалами.
— Какой у вас план? Чего вы хотите добиться? — уточнил Григорий Васильевич, вглядываясь в лицо генерала.
— Почти три года назад Леонид Ильич Брежнев хотел уйти в отставку. Он уже не очень молод, много проблем со здоровьем и я его прекрасно понимаю. Но Юрию Владимировичу и его единомышленникам было удобно обделывать свои делишки за спиной больного и ничего не соображающего генерального секретаря. Леонида Ильича в отставку не отпустили.
Поэтому мой план такой. Сначала разобраться с заговорщиками. Убрать от власти тех, кто хочет развалить Союз и с помощью ЦРУ и других западных спецслужб провести реставрацию капитализма. Пусть их судьбу решает суд. Затем желание товарища Брежнева уйти на заслуженный отдых надо удовлетворить. Возглавить страну должны вы — как сильный руководитель, опытный хозяйственник, принципиальный и честный человек. И ГРУ в моем лице готово оказать вам всяческое содействие. А председателем совета министров СССР я хотел бы видеть Петра Мироновича Машерова. Он настоящий патриот и великолепный руководитель. Белоруссия под его началом расцвела, стала одной из самых благополучных и процветающих республик Союза. С Вами и Петром Мироновичем мы горы свернем. Проведем необходимые стране реформы, уничтожим дефицит, сделаем Союз передовой страной во всех отношениях. План есть.
— Благодарю за доверие, — уголки губ Романова дрогнули в улыбке. — Но вы же понимаете, Петр Иванович, что это далекая перспектива. Сначала надо взять власть. А Андропов — очень серьезный противник. Я бы не стал его недооценивать.
«На вы начал обращаться», — мысленно отметил начальник ГРУ. — «Это хороший признак».
— Так и я этим не занимаюсь. Поэтому провел несколько операций против изменников, собрал доказательства и обратился к вам, Григорий Васильевич. Прекрасно понимаю, что одному с Андроповым и его окружением не справиться. Слишком мощная фигура. А вместе у нас есть большие шансы на победу.
— Есть, — подтвердил Романов. — Но здесь очень важно все как следует продумать и рассчитать. Любая ошибка может стать роковой.
— Согласен, Григорий Васильевич, — кивнул Ивашутин. — Поэтому я и прошу вас действовать осторожно и пока никуда не торопиться. Мне ещё неделя нужна где-то, чтобы всё подготовить.
— А что там вы о провокации с разбитым сервизом говорили? — неожиданно спросил Григорий Васильевич. — Есть реальная информация или это было использовано как повод для встречи со мной?
— Есть, конечно, — подтвердил Ивашутин. — Вам лучше на эту тему поговорить с нашим сотрудником. Он сейчас здесь. Вместе с моими ребятами на кухне сидит. Я вам даже больше скажу. Именно благодаря ему, мы большинство этих шпионов и предателей переловили и на заговор в верхах вышли. Но вы должны сами с ним пообщаться. Слишком невероятно это будет от меня звучать. А он вам может наглядные доказательства своей правоты предоставить и рассказать то, что для чужих ушей не предназначено. Даже для моих.
— Да? — задумался Романов. — Тогда сделаем так. Сейчас отсюда выйдем и зайдем в дом. Я Игоря за вашим сотрудником отправлю. Как его зовут и звание?
— Алексей, — подсказал начальник ГРУ. — Его легко найти. Он самый молодой среди моих сопровождающих. Парень на вид лет 20-ти, худощавый. В форме младшего лейтенанта.
— Так и сделаем. Игорь его через черный вход выведет, а мы с вами постоим на свежем воздухе. Курите?
— Никак нет, Григорий Васильевич. Веду здоровый образ жизни, — добродушно усмехнулся начальник ГРУ. — До сих пор с гирьками балуюсь.
— Замечательно, — улыбнулся Романов. — Здоровый образ жизни — это правильно. Тогда просто постоим, подышим. Воздух, сегодня просто чудо. Свежий, морозный, бодрящий.
* * *
Романов и Ивашутин встретили меня на улице. Когда я увидел Григория Васильевича, невольно напрягся. Романов улыбнулся мне, но глаза остались холодными и изучающими. От фигуры первого секретаря ленинградского обкома КПСС веяло уверенностью и силой человека, облеченного немалой властью.
— Здравствуй, Алексей, — Григорий Васильевич протянул ладонь.
Пожатие у члена Политбюро оказалось крепким и энергичным.
— Пойдем, поговорим, — Романов показал взглядом на приоткрытую дверь большого одноэтажного домика.
Помещение оказалось чем-то средним между складом и рабочей подсобкой. Разбросанные обрезки пластмасс, куски базальтовой ваты, инструменты. В центре, отбрасывая зловещие темные тени, одиноко горела свисающая с провода лампочка.
Первый секретарь обкома уверенным шагом направился к стоящему у стены в углу самодельному столику с табуретками. Пришлось идти за ним. Григорий Васильевич сел у стены. Мы с начальником ГРУ разместились по другую сторону стола.
— Петр Иванович сказал, ты можешь подробно пояснить, откуда пошли слухи о разбитом царском сервизе на свадьбе моей дочери? — холодный взгляд Романова сверлил мое лицо.
— Могу, — подтвердил я. — И во всех подробностях.
— Рассказывай, — глаза первого секретаря обкома напоминали два пистолетных дула направленных на меня.
— Перед тем как я начну, позвольте небольшую демонстрацию, чтобы вы
