Сейчас к ним вернулось всё прежнее высокомерие и самодовольство. К тому же они совершенно утратили чувство реальности. Иначе бы они не отважились принять участие в чемпионате мира по шоссейным гонкам среди профессионалов.
Вернувшись на небеса, они испросили у архангела разрешения вновь спуститься на землю и, получив его, полетели в Лозанну. Там разыгрывался очередной чемпионат мира.
Наши шестеро призраков явились на перекличку и антидопинговую проверку с обычными металлическими велосипедами. Мало того, на этот день каждый из них принял прежнее человеческое обличье.
Увы, бедняги забыли, как они выглядели в бытность свою генеральными директорами. У одного жирный подбородок ниспадал на грудь, у второго были тоненькие, как спички, ноги и толстые бёдра, у третьего необъятный живот имел форму прямоугольника, у четвёртого заднее место колыхалось при каждом шаге, словно неостывший студень. У всех шестерых во рту сверкали вставные золотые челюсти, у двоих из ушей торчали акустические аппараты для глухих…
Зрители от души веселились. Из толпы кто-то крикнул:
— Это что — цирковое представление?! Откуда взялись эти огородные чучела?!
Однако призраки, ставшие на день людьми, шагали вперёд, гордо выпятив грудь и глядя прямо перед собой. Каждый делал вид, будто не замечает остальных. Шесть бывших генеральных директоров приближались к столу, за которым сидела судейская бригада.
Внезапно, когда они проходили мимо магазина сувениров, в стеклянной витрине отразились их лица, фигуры. Все шестеро испуганно вздрогнули и отпрянули назад. Ещё мгновение — и они обратились в бегство под крики и улюлюканье толпы, решившей, что это заранее предусмотренный программой весёлый розыгрыш.
А шестеро призраков вернулись на небо, на своё облако. Каждый нёс в руке велосипедную цепь, словно это был трофей. Но в душе они проклинали себя за безрассудство.
Неделю спустя, немного оправившись, они сами приговорили себя к пытке: тысяче годам поднятия тяжестей в той части неба, куда не долетают человеческие страсти.
И всё-таки втайне они сохранили надежду в один прекрасный день устроить командную шоссейную гонку среди призраков, и каждый потихоньку мечтал опередить остальных и прийти к финишу первым.
Джанни Родари
Почтальон из Чивитавеккьи
Перевёл с итальянского Лев ВершининЧивитавеккья — большой город, с портом, из которого корабли отплывают в Сардинию. Понятно, что там есть и немало почтальонов. Больше двенадцати. И самый маленький из них — Сверчок. Вообще-то его зовут Анджелони Джан Готтардо, и на почте его знают под именем Галопчик, потому что он не ходит, а всегда несётся галопом. Но в городе все зовут его Сверчок — ведь такое прозвище получил ещё его дедушка!
Сверчок до того маленький, что пока даже жениться не может. Но у него есть невеста Анджела, очень приятная и очень спортивная девушка. Она болеет за команду «Тернана», потому что её отец родом из города Терни. Но он только родом оттуда, а живёт в Чивитавеккьи и в футбол не играет. Ещё сильнее, чем за «Тернану», Анджела болеет за своего жениха Сверчка. Она ему часто говорит:
— Ты самый лучший почтальон Чивитавеккьи и всего побережья Тирренского моря. Никто не носит более тяжёлой сумки, чем ты. Если тебе надо вручить телеграмму, ты бежишь так быстро, что порой приносишь её на день раньше.
Анджела столь сильно любит Сверчка, что в дождь сушит его зонтик феном.
Сверчку обычно поручают доставку посылок — для него это даже не работа, а развлечение. Он этих посылок носит по двадцать четыре сразу. При этом он даже не потеет и потому не должен утирать пот платком. А цены на мыло теперь такие, что постирать платок — недёшево обходится.
Однажды утром Сверчку вместо почтовой посылки вручили бочку с вином. Тяжеленную — ведь вино-то было четырнадцатиградусной крепости! Сверчок вскочил в седло мопеда и помчался по улице. В пути вдруг кончился бензин, и мопед остановился. Не беда: Сверчок погрузил бочку на указательный палец и отнёс адресату.
Когда он вернулся на почту, его вызвал директор.
— Как это тебе удаётся нести бочку на указательном пальце?
— Что для меня бочка, директор? Я и не к таким грузам привык. Взять хотя бы груз семьи: мать, бабушка, две незамужние тётушки — всех их на себе тащу. Да ещё семь братьев: Ромул, Рем, Помпилий, Туллий, Тарквиний…
— Погоди. Так у них имена семи римских царей?
— Конечно! Ведь Рим как-никак столица Италии! А мой отец был патриотом.
— Послушай. Почему бы тебе не заняться тяжёлой атлетикой? Ты станешь знаменитым чемпионом, — сказал директор.
— Я подумаю.
— Когда?
— Сегодня вечером в семь тридцать.
В семь часов тридцать минут Сверчок встретился с Анджелой. Девушка спортивная, ярая болельщица, она тут же одобрила желание жениха.
— Но тренироваться мы будем тайно, — предложила она. — Потом ты внезапно выступишь в турнире, всех опередишь, прославишься, дашь интервью корреспонденту радио и скажешь, что у тебя есть невеста по имени Анджела.
На том они и порешили. Едва стемнело и все жители Чивитавеккьи заперлись в домах, чтобы посмотреть телевизор (точно так же поступают и жители Милана, Нью-Йорка и Форлимпополи), Сверчок приступил к тренировке. Сначала он поднял японский мотоцикл весом в два центнера, потом «Фиат-500», затем «Фиат-125» и, наконец, грузовик с прицепом.
— Ты сильнее самого Мачисте! — радостно закричала Анджела.
Мачисте — портовый грузчик. Он одной рукой поднимает ящик с болтами, но дома он тащит на себе лишь двух младших братьев и потому не так хорошо тренирован, как Сверчок.
На другое утро директор почты снова вызвал к себе Сверчка:
— Ну как, надумал?
— Да, я думал с семи часов тридцати минут до семи часов сорока пяти минут вечера. Я решил пока тренироваться тайком. Если придёте сегодня в полночь, я вам кое-что покажу.
— В полночь, право же, мало что увидишь.
— Моя невеста принесёт карманный фонарик.
Ровно в полночь все трое отправились в порт и сели в лодку. Анджела твёрдо сказала:
— Чтобы Сверчок не устал заранее, грести буду я.
— Надеюсь, он не собирается отыскать кита и поднять его! — пробормотал директор почты.
Но вот Сверчок надел купальный костюм и прыгнул в воду. Он подплыл к турецкому судну водоизмещением в полторы тысячи тонн, сказал «умм» — так всегда кричат штангисты — и поднял корабль. Директор и Анджела увидели винт корабля. На борту кто-то закричал по-турецки. Сверчок по-турецки не знал ни слова и, понятно, ничего не ответил.
— Видели, синьор директор? — сказала Анджела, потушив карманный фонарик.
Директор в порыве энтузиазма прыгнул в воду, обнял Сверчка и чуть его не утопил. К счастью, Анджела захватила с собой и транзисторный фен. Им она осушила жениха и директора и всю его одежду, включая белоснежный носовой платок в боковом кармане пиджака.
— Ты прославишь почту и телеграф всей Италии! — воскликнул директор. — Но смотри, никому не проговорись! Для всех твоё выступление на турнире штангистов будет сюрпризом. А для тебя оно станет днём славы. Корреспондент радио спросит у тебя: «Кто открыл вас?», и ты ответишь: «Мой директор, доктор Тальяни».
— И добавишь, что у тебя есть невеста, которую зовут Анджела.
— Можно мне и это сказать? — почтительно спросил Сверчок у директора.
— Разумеется, можешь, — ответила за него Анджела.
На следующий день все трое поехали в Рим, на тайную тренировку, притворившись, будто едут в Витербо.
В Вечном городе Сверчок поднял Колизей, а потом аккуратно поставил его на место.
— Ты слишком быстро поднимаешь тяжести, — заметил директор. — Я еле успел заметить, как Колизей оторвался от фундамента. Не спеши.
— Э, директор, поневоле приходится быть расторопным и торопиться, когда на себе вся семья: мать, бабушка, две незамужние тётушки и семь братьев.
— И когда хочешь жениться, — добавила Анджела.
— Никак понять не могу, — тихонько сказал директор Анджеле, пока Сверчок мыл руки у колонки. — Такая красивая девушка! Ростом метр семьдесят три сантиметра, весом в пятьдесят четыре килограмма, с прекрасными зелёными глазами и густыми волосами каштанового цвета! Как вы могли влюбиться в крохотного почтальона, да ещё обременённого многочисленной роднёй?!
— Послушайте, я тоже умею поднимать тяжести, — ответила Анджела. — Если вы ещё раз заговорите об этом, я посажу вас на Арку Константина и посмотрю, как вы оттуда спуститесь.
— Считайте, что этого разговора не было, — прошептал директор. — Подумаем лучше о нашем будущем чемпионе. Через две недели начинается первенство мира по штанге. Вступительный взнос я заплачу сам.
Сверчок ещё немного потренировался. Бравый почтальон, подбодряемый невестой и директором почты, поднял одну за другим: этрусские могилы в Тарквинии, руины канала Монтерано, остров на озере Больсена, гору Сорате, винный погреб города Черветери. И на этом прекратил тренировки в ожидании первенства мира в египетском городе Александрии. Директор почты уплатил за пароходный билет не только Сверчка, но и Анджелы. На судне красивая, стройная девушка произвела сильное впечатление. Почти все моряки спрашивали у Анджелы, нет ли у неё сестры — невесты.
