Застенчивость и низкая самооценка взаимосвязаны. В работах Пола Пилкониса и других исследованиях, проведённых в рамках нашей программы, была установлена жёсткая корреляция: если человек застенчив, то, как правило, страдает низкой самооценкой; там, где самооценка высока, нет и речи о застенчивости.
ПредостережениеСамооценка — это мнение человека о самом себе, сформировавшееся в результате сравнения себя с другими людьми. Осуществляя такое сравнение, важно иметь в виду следующее.
Во-первых, немаловажно, кого вы избираете объектом для сопоставления. Некоторых людей можно рассматривать как идеал, но не как точку отсчёта. Для сравнения многие люди просто не подходят, потому что от природы наделены выдающимися талантами. Конечно, я хотел бы выглядеть, как Роберт Редфорд, мыслить, как Эйнштейн, говорить, как Ричард Бартон, и писать, как Айзек Азимов. Идеалами можно восхищаться, но не стоит превращать их в мерило успеха.
Во-вторых, выбрав для сравнения неадекватный образец, вы не только повергаете себя в фрустрацию, но и превращаете статус в самоцель, утратив наслаждение от процесса самосовершенствования и сосредоточившись лишь на идеальном результате.
Я и сам столкнулся с тем, что перестал получать удовольствие от жизни, сконцентрировавшись на тех ценностях, которые навязывает нам конкуренция и культ успеха. Однажды я посадил в машину голосовавшего паренька. Мне предстояло проделать путь длиною в 30 мило из дома в Пало Альто в Стэнфордский университет. Передо мной оказался симпатичный юноша лет двадцати. Мы поговорили о его учёбе в колледже, о его сокурсниках, о каникулах — он как раз был на каникулах. Когда же я спросил, куда он едет, он ответил: «На юг». «В Лос-Анджелес?» — настаивал я. «Нет». — «Неужели в Мексику?» «Нет, сэр. Просто на юг».
Сейчас мне неловко вспоминать, как я рассердился. Только что мы вели непринуждённый разговор, и вот этот неблагодарный хиппи отказывается отвечать на простой вопрос, куда он направляется. Когда я съехал с шоссе на развилке, я ещё раз строго спросил: «Все- таки скажи, в какое место тебе нужно?» Его ответ пробудил во мне воспоминания о тех далёких временах, когда моя жизнь ещё не была расписана по минутам.
«Я еду не в какое-то определённое место. У меня есть две недели каникул, и я просто держу путь на юг. Я проеду столько, сколько позволят средства, а потом вернусь. Так что я могу не беспокоиться, что не попаду, куда мне надо. Собственно говоря, я уже там».
Этого юношу не расстроило бы то, что он не достиг своей цели. Он мог радоваться жизни здесь и теперь, поскольку его удовлетворённость не зависела от каких-то целей, спроецированных в будущее. Он являл собой пример человека, для которого процесс и есть цель.
В-третьих, вам может быть неизвестна цена, которую надо заплатить за успех. Преуспевающему бизнесмену может не хватать времени на общение со своими детьми, потому что нельзя одновременно быть с ними и уйти с головой в дела. Респектабельная домохозяйка, погруженная в свои заботы, бывает лишена возможности почитать хорошую книгу, насладиться красотой природы и многого другого. Может быть, если бы мы знали, чего будет стоить достижение какой- то цели, то не стали бы к ней стремиться такой ценой.
В-четвертых, успех, красота, интеллект и многие другие желанные атрибуты счастья определяются стандартами, зависящими от времени, места и социальных условий. Мы же расцениваем их как нечто абсолютное, с точки зрения того, обладаем мы ими или нет. Такой подход окажет вам скверную услугу, если стандарты вдруг изменятся. Придётся приспосабливаться к новым критериям сравнения, но с субъективной точки зрения может показаться, что перемены затронули именно вас.
Драматический актёр, блистающий в провинции, может оказаться не к месту на Бродвее. Звезду школьной футбольной команды могут не принять в сборную колледжа из-за недостатка веса. Представьте себе финалисток конкурса «Мисс Америка», которые не получили никаких наград. Всю жизнь начиная с детского сада они были первыми красавицами. И вдруг не попали в десятку лучших.
Будучи преподавателем, я наблюдаю подобную картину каждый год. Молодой человек вправе считать себя неординарным, поскольку ему удалось поступить в Стэнфордский университет. Но проходит несколько месяцев, и для многих становится ясно, что их успехи ниже средних. Они не стали глупее, а просто пали жертвой статистики, согласно которой половина курса успевает выше среднего уровня, тогда как другая половина, по определению, показывает результаты ниже среднего. Ведь им приходится соревноваться с теми, кто, так же, как и они, однажды доказал свою неординарность.
В-пятых, необходимо осознать, в какой мере ваша жизнь определяется чужими сценариями. Вам не удастся выработать адекватное самоощущение, если вы выполняете программу, составленную другими или для других. Если вы осознаете, что такие программы существуют, вам следует предпринять попытки совладать с этой чуждой вам волей. Надо найти в себе мужество, чтобы отвергнуть чужие планы, если они неприемлемы для вас, или модифицировать их так, чтобы и самому извлекать из них пользу.
Зачастую мы даже не задумываемся, как глубоко впитали подобный сценарий. Во многом его определяют культурно обусловленные ценности и установки, например: мужчины не должны плакать, женщины не должны показывать своего гнева, мальчики должны быть крепкими и сильными, девочки — мягкими и нежными. Родители, учителя и другие носители функций социального контроля ещё в нашем детстве пишут для нас этот сценарий. Многое в нем очень полезно, и, достигнув разумного возраста, мы охотно принимаем эти установки как свои собственные. Опасность подстерегает нас там, где в сценарий закладываются устремления наших родителей, не реализованные ими самими. Раздражение нелюбимой жены ложится в основу сценария «Все мужчины — подонки», предназначенного матерью для дочери. Многие отцы желают, чтобы их сыновья добились в жизни того, чего в силу разных причин им самим добиться не удалось. Когда я работал в Нью-Йоркском университете, один такой папаша угрожал, что добьётся моего увольнения, так как его сын — Марк Давид — по моему совету отправился в составе Корпуса мира учительствовать в Нигерию. «Он должен быть врачом, — бушевал отец, — он не может им не быть. Я и назвал его Марк Давид, чтобы М. D. стояло как до, так и после фамилии». Для доброго папы не имело значения, что его сын был счастлив оказаться в Африке, где он впервые обрёл смысл своего существования. Не беспокоило его и то, что медицину сын ненавидел. В известном смысле низкие отметки Марка можно было бы расценить как бунт против сценария, в котором ему была отведена роль Марка Давида, М. D. Впрочем, сценарий бунта тоже может быть написан чужой рукой.
Чтобы ощутить себя независимой целостной личностью, вам надо разобраться в сценарии собственной жизни, а затем самому сесть за его написание. Это может быть новый захватывающий сценарий или, как в «новом» телесезоне, — несколько обновлённый сценарий прежней программы. Все зависит от того, чего вы ждёте от постановки.
Цените то, что хорошоЧеловеку отпущена одна единственная жизнь, так проживите её, не принижая своих достоинств! И пусть это будет ваш собственный выбор. Ведь именно в вашей голове рождается самооценка — высокая или низкая. Если вы застенчивы, то наверняка навесили на себя ярлык низкой самооценки. И хотя этот ярлык высечен на граните, попробуем все же расстаться с ним. С унижением должно быть покончено! Думайте о себе только хорошо. Поставьте перед собой серьёзные цели, достижение которых требует честолюбия, усердия и настойчивости. А потом научитесь честно и объективно оценивать то, чего достигли.
Дороти Голоб организовала в Калифорнии специальные занятия для студентов и бизнесменов с целью помочь им выправить исказившееся по той или иной причине самосознание. Кажется, что неиссякаемая энергия и заразительный энтузиазм этой женщины озаряют светом пространство вокруг неё. Люди чувствуют себя лучше просто оттого, что она рядом. И что при этом самое необычное — Дороти страдает дефектом речи и лицо её обезображено (а такие особенности не назовёшь приятными). Случись вам оказаться на её месте, похоронили бы вы себя заживо или возродились бы к новой, лучшей жизни? Она рассказала, что это значило для неё — однажды оказаться уродом — и как ей удалось совладать с депрессией и отвращением к себе.
В 1963 г. я перенесла тяжёлую операцию по удалению опухоли мозга. Побочным следствием этой операции явилось то, что черты моего лица исказились, а когда я слышала свой голос, то не могла его узнать. Ходила я спотыкаясь и пошатываясь. Я знала, что от меня, какой я стала, люди отвернутся. И я постоянно думала: «Почему это случилось именно со мной?» Встретила ли я сочувствие близких? Нет. Они, скорее, подтолкнули меня к тому, чтобы мои жизненные планы я начала строить вопреки реальности. Они настаивали на том, что я должна говорить понятно, если хочу оставаться членом семьи, иначе придётся расстаться. Я много плакала и наконец решила, что не позволю вышвырнуть себя вон.
