Через полчаса энергичного продвижения в правильную, как казалось Лилии, сторону, она остановилась, почувствовав запах трубочного табака.
Потом ей показалось, что в бархатной темноте пробиваются слабые лучики света — не серебристого лунного и не красноватого факельного, а тепло-желтого, дневного.
Заинтригованная Лилия сошла с тропы. Свет то появлялся, то пропадал, но запах становился сильнее и безошибочно вел Лилию сквозь темноту.
Цель оказалась совсем рядом. У небольшого пригорка, густо заросшего черными цветами с глянцевито-мясистыми зелеными листьями, сидел на своем рюкзаке мужчина в европейском костюме и шляпе и курил трубку. У ног мужчины лежал электрический фонарик и несколько бережно завернутых во влажную тряпицу темно-бурых корней.
Это же корни черных орхидей, осенило Лилию. И на пригорке росли именно орхидеи. Те самые цветы, за которые европейские цветоводы отдали бы любые деньги.
Мужчина был одет по европейской моде начала XX века: в светлый полотняный костюм с короткими рукавами, легкие туфли на каучуковой подошве и соломенную шляпу, с загнутыми кверху полями.
Некоторое сомнение у Лилии вызвал фонарь. Что электричество и лампы накаливания к 1900 году были уже изобретены, она знала, а вот насчет батареек была не уверена.
— Кто вы такой? — повелительным тоном спросила Лилия.
Мужчина мигом вскочил и повернулся к ней.
Сверкнул ярко-синими глазами. Сдернул со светловолосой головы шляпу и слегка поклонился.
Лилия заморгала.
— Вы — Джордж Кранлей?
Мужчина покачал головой и улыбнулся.
— Я Сэйбел[3], ассистент профессора Кранлея. Александер Сэйбел, — добавил он после паузы.
— А могу я узнать…
— А отца вашего наверняка зовут Василий… то есть Бэзил, — продолжала Лилия.
Молодой человек с удивительно знакомым лицом весело кивнул.
— Даже не спрашиваю, откуда вы все это знаете. Меня предупреждали, что в сельве могут встретиться разные чудеса, но что эти чудеса будут столь очаровательны… Погодите-ка!
Нимало не смутившись тем, что перед ним королева, он вытащил из кармана носовой платок, плеснул на него воды из оплетенной бутыли и, подойдя к Лилии, осторожно протер ее щеки и подбородок.
— Испачкались, — объяснил он, — все личико в чем-то белом… Вот теперь хорошо!
Лилия вспомнила, что совсем недавно, пытаясь проснуться, яростно плескала себе в лицо холодной водой и тем самым испортила весь королевский раскрас. А молодой человек удалил его окончательно — против чего она, Лилия, ни капельки и не возражала.
«До чего же он похож на Александра Васильевича, — с замиранием сердца подумала Лилия, пока ассистент Кранлея вытирал ей лицо. — Наверное, именно так он выглядел тридцать лет назад. И зовут его, если перевести на русский — Александр Соболев. Только он англичанин… Ну и что, а сама-то я и вовсе туземка!»
И Лилия, ласково улыбнувшись, уже приготовилась представиться незнакомцу, как вдруг лианы за его спиной раздвинулись, и оттуда, следом за шаманом, выступили воины с копьями.
— Взять его! — коротко распорядился шаман.
* * *
Лилия, сидя на своем плетеном троне, дрожала от гнева.
— Этот гринго дважды заслужил смертную казнь, — вещал главный шаман, для убедительности потрясая посохом, увенчанным черепом, — за кражу корней священной черной орхидеи и за касательство священной особы королевы, моей будущей супруги.
Сидящие вокруг старейшины племени одобрительно зашумели.
«Хрен тебе, а не супругу», — злобно подумала Лилия, но сдержалась.
— Я, как королева, могу помиловать любого, приговоренного к смерти, — заявила она.
Старейшины зашумели еще громче.
— Без сомнения, — спокойно отозвался шаман. — Но ваше величество может помиловать любого приговоренного только один раз. Англичанин же совершил два наказуемых смертью преступления.
«Вот сволочь», — подумала Лилия. Но вслух не нашлась что сказать.
— Вопрос лишь в том, — свободно продолжил шаман, — как именно следует его казнить — посадить на муравейник с хищными рыжими муравьями или опустить в протоку с пираньями? Последнее, на мой взгляд, предпочтительней. Как-то чище. Аккуратней. — И он нежно погладил череп по блестящей отполированной макушке.
«Думай, — приказала себе Лилия, до боли сжав кулаки и прикусив пухлую нижнюю губу. — Теперь понятно, зачем ты оказалась здесь, в глухих амазонских дебрях в начале двадцатого века.
Ты должна спасти сэра Александера, чтобы в цивилизованном мире вовремя появились саженцы черной орхидеи. И чтобы сто лет спустя полный тезка и двойник предприимчивого англичанина смог подарить тебе очищенную и облагороженную многократной селекцией и отбором Kiwi Midnight.
Пираньи вроде бы ночью не питаются. А рыжие муравьи? Ох, как бы не ошибиться!»
— Мы согласны с его святейшеством, — дрогнувшим голосом произнесла Лилия. — Пусть его съедят пираньи. На восходе солнца.
Старейшины склонили головы.
Но шаман все же не был полностью удовлетворен.
— А когда же будет наша свадьба? — с легкой тревогой в голосе осведомился он.
— После казни, — двусмысленно ответила Лилия.
И старейшины снова согласились.
* * *
К наспех сплетенному из лиан шалашу, где лежал связанный по рукам и ногам пленник, неслышно скользнула легкая тень.
Воин, стороживший шалаш, ничего не заметил. Он и не мог ничего заметить, потому что спал.
Спал же он потому, что впервые в жизни, сам не зная как, напился выдержанного шотландского виски. Он-то думал, что, по причине особой ответственности за охраняемый объект, ему принесли настой из волшебных орехов кола, прогоняющий сон и убыстряющий движения, — настой, который простые воины пробовали один или от силы пару раз в жизни.
Но виски оказалось немного крепче, чем кола. И намного вкуснее.
Его Лилия добыла, роясь на правах королевы в личных вещах англичанина. Плоская серебряная фляжка была почти полной — англичанин, видимо, был не любителем крепких напитков и использовал их лишь в необходимых, медицинских целях.
Куда уж необходимее, чем сейчас, мысленно объяснила ему Лилия, слегка разбавляя виски настоем из орехов, чтобы сторожа не отпугнул незнакомый запах.
Готовый напиток был отправлен сторожу с первым попавшимся под руку прислужником. Остальных прислужников Лилия выгнала из своего пальмового шатра под предлогом того, что времени до рассвета осталось немного, а ей еще надо хорошенько выспаться. Перед казнью. Ну и, разумеется, перед свадьбой.
Воспользовавшись второй полезной вещью англичанина — складным армейским ножом, Лилия прорезала широкую прореху в задней части королевского шатра и выбралась наружу, прихватив с собой и тяжелый рюкзак Александера Сэйбела.
