- Рассказывай всё, по порядку, с самого начала.
- Прямо с начала? - он изобразил шутливое сомнение в своих силах, я захихикала, он вздохнул и начал: - Однажды давным-давно, родился в одной деревне Миша Измайлов, не особо симпатичный, зато большой.
Я рассмеялась громче, сказала:
- Не настолько с начала! С сегодняшнего утра.
- А, ну так бы и сказала. - Он прокашлялся, опять делая голос сказителя: - Однажды сегодня утром, жил-был Миша Измайлов, не особо… ну, ты видела. Не буду утомлять тебя деталями. И решил он, в общем, Алицу Бойцову-Стажёр за ухо укусить. Но она спала - дилемма. Пришлось терпеть.
- Сложно было?
- О, невероятно!
- Но ты выдержал?
- Эм… Если честно, то нет. Если тебе снилось, как тебя едят - прости, я сделал всё, что мог, но это оказалось сильнее меня.
Я смеялась, он тоже, мы проговорили больше часа. Пришла Ирка, слегка недовольно указала мне пальцем на ванную, где остывала моя вода и валялись мои баночки и волосы, я показала жестом, что займусь этим позже, и Ирка отцепилась.
Спустя ещё час и пару дико смущающих минут, в течение которых Миша пытался выдавить из меня слова: "Спокойной ночи, дорогой Миша, желаю увидеть во сне меня", я пошла смывать с себя пену, и увидела, что Ирка всё убрала - видимо, ей тоже нужна была ванная.
Я быстро привела себя в порядок, собралась, и сказала подружке, что уезжаю к маме, пусть меня до вечера воскресенья не ждёт. Она слегка удивлённо показала мне часы - сорок минут до закрытия метро. Я махнула рукой и сказала, что успею.
До станции я почти бежала, внутри бежала по эскалатору, в поезде гипнотизировала часы, пытаясь силой мысли заставить машиниста поднажать, но всё равно не успела - пришлось выйти на две остановки раньше, и пройти их пешком. Я не жалела - у Ирки не было стационарного компьютера, только старенький ноутбук, который я не осмелилась у неё просить, она за ним почти жила. Пришлось ехать к маме.
Моё нежелание с ней разговаривать куда-то отступило - у меня была важная цель, ради которой можно и пренебречь своим душевным комфортом. Дома я сказала, что у меня страшно важное дело, отказалась от ужина и закрылась в комнате, погружаясь в первую в моей жизни возможность помочь любимому мужчине.
Я просидела всю ночь и половину дня. Сначала спать хотелось, потом - нет, просто была усталость и лёгкая тошнота, рябь в глазах, оглушающе громкое сердцебиение. Но я это всё легко игнорировала, и к обеду составила идеальный учебник по детским площадкам, отправила Мише на почту, и с чистой совестью легла спать.
Проснулась от того, что меня трясёт за плечо мама, и тычет в лицо свой телефон, где хочет меня услышать Ирка, которая звонила на мой, но я не взяла трубку. Я с ужасом увидела время - половина одиннадцатого ночи, я уже не успею к ней, мне придётся ехать на работу отсюда.
- Алло?
- Ты куда пропала?
- Я… спала.
- Посреди дня? Я тебе три раза звонила.
- Прости…
- Что-то случилось?
- Мне надо было поработать.
- Заказ срочный?
- Типа того.
- Ну смотри, как хочешь. Так тебя не ждать?
- Нет, я завтра отсюда поеду на работу.
- У тебя всё нормально?
- Да, всё хорошо.
- Ну давай тогда, до завтра.
- Пока.
Я положила трубку и вернула маме телефон, она посмотрела на меня неодобрительно, спросила:
- Ты чего спать посреди дня улеглась?
Я пожала плечами и не ответила, она сказала:
- Приходи ужинать, целый день не ела ничего.
- Хорошо, сейчас.
Она ушла, я достала свой телефон и схватилась за голову - три пропущенных от Миши! Внутри как будто разлили ледяную воду, я оцепенела от ужаса, лихорадочно думая, уместно ли звонить ему в такое время, всё-таки он работал целый день и может уже спать. Но с другой стороны - не позвонить вообще, когда он звонил трижды - это ещё хуже. Я почти плакала от злости на себя, мысленно кляла себя последними словами, мечтала вернуться обратно во времени и не ложиться спать, пока он не позвонит, но мечты ничего не меняли в реальности, и это было ужасно. Я очень плохой человек, просто кошмарный, мне нет прощения, что мне теперь делать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Телефон зазвонил у меня в руках, я чуть не уронила его от испуга, посмотрела на экран - Измайлов! Что я ему скажу? Соврать, что потеряла телефон? Что?!
Я нажала кнопку и осторожно поднесла телефон к уху:
- Ал.. ло?
- Привет! Ты спала, что ли?
Его голос звучал так жизнерадостно, как будто я ничего плохого не сделала, мне от этого было ещё сильнее стыдно.
- Прости…
- Да ладно тебе, что тут такого. Как дела?
- Нормально…
- Я получил твой файл, слушай, это очень круто, я не ожидал, что ты так серьёзно подойдёшь. Я тебе процент отстегну, как проектировщику, если всё получится.
- Нет! Ну что ты, я же не ради…
- Бойцова, не тормози, это же деньги, они никогда не лишние. Дают - бери, тем более, есть за что. Представь, что я твой заказчик.
Открылась дверь, заглянула мама и скомандовала:
- Я сказала идти ужинать, чем ты тут занимаешься?
- Я уже иду.
- Быстро.
- Сейчас, - я с умоляющим видом указала глазами на телефон, она сказала:
- Прощайся.
- Ну мам, это с работы…
- Какая работа в двенадцать ночи? Офанарели совсем на твоей работе. Дай мне трубку, я им расскажу законы этой страны.
- Не надо, мама, ну пожалуйста! Иди, я сейчас приду.
- Две минуты, - она бросила последний недобрый взгляд на телефон и наконец-то вышла. Я выдохнула с невероятным облегчением - она вполне могла взять телефон, она уже так делала.
В трубке раздался голос Миши:
- Это мама была?
- Да, - мне было жутко стыдно.
- Какая страстная женщина. Когда ты нас познакомишь?
В его голосе было легкомысленное веселье, мне хотелось его ударить, потому что мне было совершенно не до шуток. Он сказал чуть серьёзнее:
- Ладно, иди ужинать, не заставляй маму нервничать. Позвонишь мне потом.
- Ты ещё не будешь спать?
- Я до двенадцати точно не лягу, звони. И после двенадцати звони - проснусь, я умею. Давай иди, приятного аппетита.
- Спасибо.
Он положил трубку. Я пошла на кухню, пытаясь избавиться от мысли, что его "проснусь, я умею" - это намёк на то, что я не умею, он мне звонил, а я дрыхла, соня. Логически я понимала, что он не стал бы пользоваться такими завуалированными подколами, и ничего плохого вообще не имел в виду, но злобное подсознание уже хоронило меня в стыде и вине.
За столом мама сидела такая недовольная, как будто я родину предала, я сказала: "Приятного аппетита" и попыталась поесть, но еда совершенно не лезла, начало тошнить, я пошла за водой. Мама посмотрела на меня внимательно, и совершенно серьёзно спросила:
- Ты что, беременна?
Я подавилась водой и закашлялась, прохрипела:
- От кого, от святого духа?
Она посмотрела на меня с большим сомнением и сказала:
- А это ты мне расскажи, от кого. Неделю дома не появлялась, на празднике с Ирой пила, с хмырями всякими обнималась.
- Они Иркины друзья, - я вернулась за стол и попыталась поесть, мама ответила:
- Все они друзья. А потом пользуются как вещью и сбегают, и выясняется, что у него таких десять штук подстилок, и все с пузом и без алиментов. И он всегда останется хороший, потому что коварная женщина соблазнила, а женщина навсегда останется дурой, потому что с ребёнком ты никому уже не нужна.
- Мама, я не беременна.
- Это пока. Найдётся и на тебя какой-нибудь. Всем им одного надо, а свадьба и дети не надо, это женщине остаётся.
- Мам, хватит.
- Ты слушай, и на ус мотай, пока своего ума нет. Ешь.
Есть мне хотелось меньше всего. Я подождала, пока доест мама, она ушла из кухни, я вылила суп и сделала себе чай, ушла в комнату. В голове был ужасающих размеров колодец, где я сидела на дне и держалась за голову, пытаясь не заорать изо всех сил.
Спать не хотелось, но я легла, укрылась с головой, открыла нашу с Мишей переписку. Казалось, что у компьютерных букв есть почерк, как будто я слышу интонацию, даже если там одно слово и точка. Я его так безумно любила, что эта любовь превращалась в мистический ужас, как будто она досталась мне по ошибке, и на самом деле, я её не достойна, и очень скоро её у меня отберут, чтобы вернуть всё на свои места. И всё станет так, как было до этого. Это казалось самым страшным.
