Сгорбленная фигурка медленно поднялась и подошла к лесенке-трапу. Офицер одной рукой прикрывал глаза от лучей полуденного солнца, другую протянул императору. Старик с его помощью преодолел три ступеньки и оказался на земле. Офицер почтительно отступил назад.
В течение некоторого времени император стоял без движения, уставившись вниз; было неясно, старается ли он что-то вспомнить или просто дает возможность глазам привыкнуть к яркому свету.
Офицер, сделав еще несколько шагов назад, оказался у вертолета и вытащил из кабины другую портативную рацию. Он что-то коротко произнес в микрофон, глядя на своего напарника, который стоял у ворот. Тот в ответ помахал рукой, подтвердив, что связь работает.
Рорк снова сосредоточил свой взгляд на императоре. Одет он был очень просто, без всяких намеков на изысканность и великолепие. Поверх серой куртки, сщитой по китайскому образцу, и соответствующих по цвету брюк – черный, застегивающийся на шее плащ. Простые кожаные ботинки темного цвета. Фигура полностью соответствовала более чем преклонному возрасту императора – усохшее тело, рост, возможно, 5,2 фута[22], не больше. Это был настоящий призрак, дух прошлого.
И тем не менее манера поведения императора, умение держаться уже через несколько мгновений изменили первое впечатление от внешности, как будто одели на Селассие мантию, свойственную только особам королевского ранга. Пятьдесят лет обладания почти абсолютной властью – это очень большой срок, чтобы можно было так легко уничтожить такую личность. Его волосы и борода, жесткие и седые, обрамляли маленькое костистое лицо настоящего аристократа. Взгляд совершенно преобразился – он стал более пронзительным и неотразимым, плечи расправились, и старик пошел вперед, гордо подняв голову. Коллинз когда-то читал о нем, что эфиопы падали ниц, завидя всего лишь зеленый «роллс-ройс» Селассие. Теперь он понял, почему это происходило – аура авторитарности у старика была почти осязаемой.
– Никакого протокола, – сказал Тедема, словно почувствовав, какое впечатление произвел Селассие на англичан. – Теперь он уже никто.
Император в сопровождении второго пилота медленно поднялся по двум ступеням на площадку перед входом в посольство. Группа англичан и эфиопов почтительно расступилась по обе стороны, чтобы дать ему пройти. Селассие вошел в холл – сопровождающий его второй пилот учтиво держался на шаг сзади – и через открытые двери направился к кабинету посла. Когда эти двое оказались в комнате для совещаний, Коллинз поравнялся с императором и указал ему на место во главе стола. Не глядя по сторонам, Селассие подошел к креслу и сел в него, положив руки на подлокотники. Бесстрастным взором он уставился на середину стола, пока другие занимали свои места.
Асфуд, казалось, достиг крайней степени возбуждения: его взгляд перескакивал с Коллинза на Тедему, с Тедемы на императора и наконец, как бы в поисках освобождения от внутреннего напряжения, остановился на фигурной лепке, которая украшала верхнюю часть стен.
Неожиданно император наклонился к Асфуду и что-то сказал ему по-амхарски, причем так тихо, что никто из окружающих ничего не расслышал. Асфуд посмотрел на него с выражением покорности и благодарности и с этого момента успокоился, найдя поддержку в проявленной к нему симпатии монарха.
Когда все заняли свои места, второй пилот, стоявший за креслом Селассие, подошел к Тедеме и положил перед ним на стол портативную рацию. Указав на переключатель, он продемонстрировал действие прибора – раздался короткий звуковой сигнал и загорелась индикаторная лампочка. Тедема кивнул. Офицер, не говоря ни слова, быстро вышел из кабинета. На некоторое время воцарилось молчание.
Через окно Рорк видел, как офицер поднялся в кабину вертолета, взял свое оружие и, спустившись, направился к воротам.
Рорк стал быстро прикидывать в уме: количество оружия за воротами – один «узи», одна винтовка неизвестной марки, возможно, один или два пистолета; у них оружия не было; противники – четверо снаружи, четверо – внутри со средствами радиосвязи; вывод – полагаться можно только на хитрость, ловкость и слаженность действий.
Тем временем Тедема начал говорить.
Асфуд, наклонившись к самому уху императора, переводил.
– ...настолько быстро, как мы сможем. Я представляю здесь Временный военный административный совет и готов от его имени подписать с вами и бывшим императором документ, который находится перед нами. Это исторический для всех нас момент. Мы должны избежать любых ошибок. Поэтому я предлагаю вам, мистер Сквайерс, внимательно, предложение за предложением, пункт за пунктом, прочитать текст на английском языке. Я прочту текст на амхарском. Затем мы подпишем оба варианта. В них не должно быть никаких различий. Точность перевода нами уже проверена. Чтение, возможно, займет час-полтора. Но это в конечном счете позволит всем нам испытать полное доверие к меморандуму. Такая процедура принимается?
Он посмотрел поочередно на императора и Коллинза. Император едва заметно кивнул в знак согласия. Рорк и Халлоран внимательно наблюдали за происходящим.
Коллинз откашлялся и начал читать, останавливаясь в конце каждого предложения, чтобы Тедема смог повторить этот же раздел на амхарском.
Он читал до тех пор, пока не дошел до пункта, касающегося освобождения родственников Селассие, все еще находившихся под домашним арестом. Этот момент был специально выбран Кромером и Коллинзом для того, чтобы вызвать дискуссию, потребовать неофициального обсуждения вопроса, то есть начать выполнение операции, ради которой они приехали на это совещание.
Он сделал небольшую паузу, снова прокашлялся и обвел взглядом сидящих за столом.
– Министр, Ваше величество, я полагаю, что в только что зачитанном пункте должно найти отражение одно, важное, на мой взгляд, соображение. Оно касается механизма выплаты наследства членам императорской семьи, проживающим за границей. Я предлагаю сделать короткий перерыв, чтобы переговорить с... гм... вначале с моими помощниками, а затем с императором.
Тедема с удивлением уставился на говорившего. Император, с закрытыми глазами, очевидно, чтобы сосредоточиться, напряженно слушал бормотание переводившего ему Асфуда.
– Я нахожу, – холодно ответил Тедема, – что мы уже достаточно сделали для императорской семьи. Мы ничего им не должны. Имея эти средства, они могут жить как вполне состоятельные люди. Поэтому мне непонятно существо вашего замечания.
– Мистер Тедема, позвольте мне пояснить, – сказал мягко Коллинз. – Императорская семья должна получить пятнадцать процентов общей суммы. Это так? Вместе с тем я могу представить возникновение одной, вполне реальной проблемы, которая лично у меня вызывает определенную озабоченность. Она состоит в том, что полученные семьей средства могут быть использованы в целях, которые не будут, скажем так, полностью соответствовать интересам вашей страны.
Несколько секунд Тедема хранил молчание. Затем медленно покачал головой.
– А-а, – произнес он, – догадываюсь. Подрывная деятельность...
– Именно так. Поэтому мне представляется, что можно было бы растянуть платежи на более продолжительный срок.
Последовало новое молчание.
– Да, хорошее замечание. – Тедема вновь кивнул головой. – Ваша явно небескорыстная заинтересованность может в конце концов оказаться к нашей общей выгоде.
Все это время Рорк ждал сигнала Коллинза. Теперь этот момент наступил, чувства его неожиданно обострились, и сам он внутренне мобилизовался. Он понял, что впервые в своей боевой практике им придется действовать в необычных условиях без оружия, и многое теперь будет зависеть только от их решимости, быстроты и четкого взаимодействия. Смогут ли они достичь успеха? От осознания всего этого Рорк ощутил себя в некоторой степени слабым и даже беззащитным. Что, если эфиопы прочитают эти его мысли? Схватятся за рацию? Бросятся к дверям, чтобы вызвать охрану?
– Очень хорошо. – Слова Тедемы вызвали прилив адреналина в кровь Рорка. – Вы хотите сделать перерыв? Думаю, мы можем с этим согласиться.
Пока Асфуд что-то шептал на ухо императору, Коллинз демонстративно отодвинул кресло и взял со стола несколько бумаг.
– Что ж, идем, – предложил он, улыбаясь, Халлорану и Рорку.
Оба кивнули, встали со своих мест и последовали в соседнюю комнату. Когда дверь за ними закрылась, Коллинз с облегчением вздохнул.
– О'кей, – сказал он тихим голосом, почти шепотом. – Дадим им несколько минут.
Посмотрев на часы, Коллинз обвел комнату внимательным взглядом, как бы оценивая обстановку и стараясь найти наиболее эффективный вариант их дальнейших действий. Он ясно сознавал, что наступил самый опасный момент операции, от которого зависел не только общий успех, но и сама их жизнь. Через окно можно было разглядеть два запаркованных автомобиля, слева от них был виден закрытый решетчатыми ставнями безмолвный гостевой домик. Второе окно выходило на стену, огораживающую посольство.
