Понимаешь?
Я неслась вслед за Альфредом, пытаясь по его сбивчивым, невнятным описаниям понять хоть что-нибудь. От его величества веяло такой безнадежной тоской, таким отчаянием… Надо бы его самого напоить успокоительными зельями, а то так до потери контроля над магией недалеко. Ладно. Осмотрю королеву и сразу займусь королём: должен же кто-то навести порядок в этом замке печали неизбывной.
Мы неслись по коридорам чёрным смерчем, обитатели дворца старались не попадаться нам на пути, всё словно вымерло. Факелы почти нигде не горят, шаги отражаются от каменных стен гулким эхом. Чем ближе к покоям беременной, тем меньше воздуха. Дышать просто нечем. Как они вообще тут живут, и что, горы меня забери, здесь происходит?
Горы. Чудовища. Ролан. Королева. Милосердная, помоги! Рука сама скользнула в карман, нащупала камень — сила отозвалась мягкой волной энергии, и это немного подбодрило.
Король рванул одну из дверей, не дожидаясь, пока слуга отворит, как положено. В глаза бросились бледные лица фрейлин. Все они смотрели так, будто это я отравила её величество вероломно и подло.
— Входите, — процедила сквозь зубы одна из присутствующих, та, чей взгляд был особенно злобным.
Камеристки стояли вокруг нас с таким надменно-трагическим видом… Будто там за дверью покоев королевы уже покойник, честное слово!
Альфред беспомощно посмотрел на меня:
— Как только будут новости, сразу ко мне.
Я вздохнула. Меня впустили в спальню к больной. Окна плотно занавешены бархатными портьерами. Огляделась, выжидая, когда глаза привыкнут к царившей вокруг полутьме. Почему они не отдёрнут шторы? У королевы болят глаза от света? И почему так жарко. Её знобит?
Подошла к постели, коротко поклонилась и взяла ее величество за руку. Та дернулась, словно ее коснулась змея. Я прикрыла глаза, вслушиваясь в пульс. Чуть частит. Состояние угнетенное, но… говорить о том, что королева собирается нас покинуть, не приходится.
Перевела дыхание, поняла, что и не дышала толком. Да тут вообще дышать можно?
Пахнуло дымом, как будто от костра. Жаровня стоит прямо возле кровати. Камеристки то и дело проверяют, не остыли ли угли. В спёртом воздухе пахнет травами.
Странно… В этих краях ещё тепло, это же не Приграничье! И тут меня молнией пронзило.
Неужели… Милосердная!
— Жаровню убрать!
Крикнула, а мысли уже неслись вскачь: ядом пропитали угли! Нет, подозрительных запахов не было, но их скрыть для талантливого мага — пара пустяков. Хотя… Волчья отрава или полынный хмель — без них никак, а запах попробуй ещё скрой! Но всё равно надо проверить. Один тот грибок чего стоит! Хвала Милосердной, правда, шерсти и клыков у королевы пока не наблюдается, но…
Ни одна из девиц не двинулась с места. Заколдованные они тут все, что ли?
Я выглянула в коридор, увидела гвардейца, который тоже почему-то делал вид, что не услышал моей команды. Подняла бровь. Он дрогнул, и тут же материализовались слуги.
— Жаровню вынесите в коридор и откройте окно!
Метнулась к коробу, вытащила зелья. Резким движением, не обращая внимания на вздохи сиделок, камеристок и придворных дам, распахнула шторы и окна, тяжёлые-то какие! Свет и свежий воздух ворвались в покои, радостно облетели вокруг, замерли и принялись осторожно, с опаской обживаться, удивляясь, как можно было так долго их не приглашать?
— Что вы делаете? — попыталась остановить меня девица, которая, как мне казалось, почему-то ненавидела меня больше всех остальных.
— Королеве — сухую сорочку. Эту никуда не уносить! Перины убрать, постель перестелить. Поторопитесь!
Я сделала несколько глубоких вздохов. Так. Первое — проверить жаровню. Под убийственными взглядами присутствующих, включая настороженно выглядывающую из-под вороха перин больную, выскочила в коридор.
Посмотрим, что тут у нас. С полчаса я сосредоточенно капала на угли. Перейдя на магическое зрение, искала.
Хоть что-нибудь! Но так ничего и не нашла. Всё… Милосердная, всё чисто! Обычные угли. Немного ароматной сухой смеси и только, никаких ядовитых трав. Странно. Этот способ был бы самым завуалированным. Значит, что-то в лекарствах.
— Принесите образцы всего, к чему притрагивалась её величество. Еда. Питьё. Лекарства. Живо!
Вела я себя не очень вежливо. Не по этикету совсем. Но, честно говоря, чем дольше я здесь находилась, тем больше росли внутри меня раздражение и злость.
Что происходит? Альфред. Нет, конечно, было видно, что король ждал и искренне рад мне, но при этом во взгляде было столько невысказанного укора. Можно подумать, я его придворный лекарь! Я что, должна была не отходить от королевы с первых минут зачатия? А эти. Как их там. Камеристки? Фрейлины? Они-то почему все смотрят на меня, как на врага народа? Я что ли закупорила окна и двери? Натаскала углей, чтобы венценосной даме на сносях дышать было нечем, и только что не похоронила несчастную под ворохом одеял? Шкуры сверху не хватает.
Пока поток мыслей, злясь, ворчал в голове, руки продолжали работать. Настойки. Еда. Каждый пузырёк. Ничего…
Девицы явно хотели возразить, когда я распорядилась отдать мне на осмотр сорочку королевы, но не посмели. И правильно сделали, потому как убью, если хоть кто-нибудь из этих ярых противниц воздуха и света откроет рот!
Ничего. Духи, пудра, гребень. Красивый какой! Ручка жемчугом украшена. И ни намёка на яд. Нигде. Итак, королеву не отравили — уже хорошо.
Попробуем разобраться, что же случилось с молодой, на вид вполне здоровой женщиной. Пока занималась осмотром покоев и всего, что находилось в них, всего, до чего могла дотянуться руками и магическим взглядом, всего, на что можно капнуть из пузырьков с распознающими яды эликсирами (чего-чего, а этого добра я привезла с собой полкороба!), я посматривала на девушку. Особенно в те моменты, когда беременная думала, что я слишком занята.
Взгляд чистый. Осознанный. Кожа розовая. Нет, щёки пылают, но вы полежите под десятью перинами возле тлеющих углей, тоже покраснеете! На первый взгляд ничто не вызывало опасений. Конечно, пока ещё рано о чём-то говорить, но…
— Оставьте нас, — обернулась я к девушкам, всё это время стоящим словно призраки возле кровати.
Ни одна из приближённых её величества даже не посмотрела в мою сторону. Та-а-ак… А вот это уже интересно.
Эти трагические взгляды, эти сложенные руки на груди, потрескавшиеся от горячего воздуха губы, еле слышно шепчущие: «Отходит». Всё это мне порядком надоело, честно говоря!
— Ваше величество. Прикажите, пожалуйста, оставить нас с вами наедине. Это необходимо.
Хотелось заорать, но я сдержалась: нельзя пугать беременную.
Тишина. Ну всё. Сами напросились.
— Мне позвать его величество?
Королева побелела. Бросила беспомощный взгляд на одну из девушек (ту самую, злобную, похоже, она у её величества любимая фрейлина)
