Нужно уходить. Сейчас же. Пока не натворил глупостей. Но замечаю, как девушка пытается незаметно потереть запястье. В один шаг оказываюсь рядом, опускаюсь на колени и перехватываю руку. Запястье рассекают две тонкие царапины, из которых уже сочится кровь.
— Вот видите, герцогиня. Нужно срочно обработать рану.
— Эти царапины не ваше дело, граф. Если бы вы не напугали его… — она вырывает руку и по-детски прячет её себе за спину. — Идите куда шли, ваше сиятельство.
Эммилина хмурится и избегает встречаться со мной взглядом, явно расстроенная моим вторжением в своё маленькое тайное убежище. Но уже через мгновение она гордо расправляет плечи и одной рукой пытается незаметно нащупать в траве небрежно отброшенные туфельки.
Такая трогательная, с растрёпанными волосами и недовольно опущенными уголками чувственных губ.
Знаю, что потом пожалею, но это выше меня…
Одной рукой перехватываю и прижимаю к телу её локти, второй придерживаю затылок, практически обездвиживая Эммилину. Всё, что она успевает— короткий вдох, после чего накрываю её губы своими, теряясь в ощущениях.
По телу вихрем проносится горячие волны, заполняя сознание эйфорией. Прижимаю сильнее, пытаясь ощутить каждый изгиб сквозь слои плотных тканей. В голове взрываются мириады звёзд, но я не могу насытить свой голод. Нежные руки отталкивают меня, но всё, о чём я думаю, это как она касается меня… хочу ещё. Хочу, чтобы она разжала эти белые зубки и впустила меня. Хочу, чтобы запустила свои ласковые пальцы в мои волосы, чтобы прижималась сама… Резкая боль отрезвляет, вырывая из эйфории, заставляет замереть и перевести взгляд на испуганные, полные слёз серые глаза.
Эммилина дрожит всем телом и явно не от удовольствия. Она прижимает руки к груди, словно пытается закрыться от меня. На её губах следы алой крови. Моей крови. Она прокусила мою губу.
Боги, что я наделал…
— Эммилина… прости… прости, не знаю, что со мной…
Лгу. Прекрасно знаю. Хочу её до дури. До помутнения рассудка. И ненавижу себя за эту слабость.
Помогаю ей подняться и опускаюсь, чтобы отыскать её обувь. Нужно найти слова, чтобы объясниться с ней. Но как мне объяснить то, что сейчас произошло? Нащупав первую туфельку, оборачиваюсь, чтобы отдать ей, но успеваю заметить лишь край подола платья, скрывающегося за кустами.
Демоны! Выбегаю следом, но Эммилина словно ветер несётся в сторону особняка. Убегает. От меня. Снова. На этот раз я не бегу за ней, не хочу напугать ещё больше. Нужно разобраться и для начала объяснить хотя бы самому себе, что происходит.
Я хочу вернуть её? Я готов поверить в то, что она изменилась? Может ли всё это быть частью какого-то изощрённого плана мести? Вспоминаю испуганный растерянный взгляд серых глаз, дрожащее тело и неосознанные попытки закрыться от меня руками.
Она боится меня?
Глава 32
Бежать. Бежать быстрее.
Мысли путаются, качая меня на качелях переполняющих эмоций. Страх. Волнение. Растерянность. Обида. Ощущение его горячих губ. Ненависть. Непонимание.
Кусаю собственную губу, пытаясь стереть это ощущение, заменить его другим: болезненным, острым.
Это просто новый, какой-то изощрённый способ поиздеваться надо мной.
Ступени. Удивлённо обернувшийся стражник. Коридор. Дверь. Вбегаю в свои комнаты. Резко хлопаю. Запираю изнутри. Пытаюсь отдышаться. Лёгкие словно горят. Замечаю, что обеденный столик уже накрыт, блюда прикрыты серебряными крышками, но даже так в комнате витает приятный аромат. Малия перед уходом обещала позаботиться об этом. Вот и славно. Обслужить я себя и сама могу, значит, моё общение с окружающими на сегодня закончено…
Прохожу в большую ванную комнату и стаскиваю с себя одежду, переодеваясь в домашнее платье. Нужно перестать думать. Просто перестать думать.
Лёгкий ужин. Вспоминаю, что Малия придёт ранним утром, и отпираю затвор двери. Коридоры имения, как и вся территория, патрулируется стражниками, которые стараются оставаться незаметными, но всё же незримо охраняют покой и безопасность обитателей Фрэй Дау. Уверена, граф не посмеет заявиться поздним вечером.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Делаю шаг обратно и меня немного ведёт. Что-то странное происходит с комнатой… наваливаюсь на спинку дивана, но руки слабеют, не выдерживая вес тела… колени подгибаются… что…
* * *
Громкий вскрик врывается в сознание и разрывает тьму. Приоткрываю глаза, с трудом осознавая себя. Холод тут же приветствует моё пробуждение. Я лежу на мраморном полу и комната, погружённая во полутьму, водит вокруг меня хороводы.
Топот ног, мужские голоса, плач. Отблески свечей на потолке. Снова топот. На этот раз, удаляющийся.
Пытаюсь пошевелиться, но тело затекло от неудобной позы и не слушается. Голова кажется и вовсе неподъёмной. Меня мутит и что-то стягивает кожу над глазами. С трудом поднимаю руку, провожу по лбу. Под пальцами ощущается странная шершавая корочка. Путешествую по ней до слипшихся волос.
Нужно подняться и рассмотреть себя в зеркало. Новая попытка привстать и… ничего. Я не могу оторвать голову от пола. Словно привязана к нему за волосы. От такой беспомощности становится страшно. Страшно и обидно.
Слёзы чертят влажные дорожки по вискам. Твёрдый мрамор впивается в тело, он уже давно пропитал своим холодом каждую клеточку, проник в каждый внутренний орган. Вспоминаю, что ковры в моей гостиной, так и не появились.
Нужно собраться и думать, как быть, но нет сил. Тихая истерика держит за горло своими цепкими пальцами, мешая прийти в себя.
Да чем же я так провинилась? Это мои наказания за прошлое?
Звук торопливых шагов по коридору и дверь осторожно приоткрывается. Полутьма помещения смешивается с тёплым светом свечей в руках моего инквизитора. За ним выглядывает бледное, испуганное личико Малии, которая прикрывает рот руками, словно боится закричать. Обессиленно прикрываю глаза в попытке избавиться от накатывающей тошноты. Нужно перевести дыхание, успокоиться. Не хочу, чтобы он видел слёзы, не хочу быть перед ним слабой.
— Эммилина… — граф тут же опускается на колени перед моим телом, — боги, что произошло?
Малия всё же не выдерживает и начинает подвывать.
— Успокойся, Малия. Хвала Богам, она жива.
— П-простите, мой господин! Это моя вина! Если бы я вчера не отпросилась навестить семью, то этого бы не случилось…
— Значит, вечером тебя не было в имении?
— Да, господин. Её светлость сказала, что воспользуется услугами других горничных, если ей что-то понадобится, — всхлипывает через каждое слово.
Нужно сказать ей что-то ободряющее, чтобы перестала так переживать…
Приоткрываю глаза и пытаюсь хоть на чём-то сфокусироваться. Комната продолжает кружить вальс. Перевожу взгляд на своего персонального демона. Граф сосредоточенно ощупывает меня. Идеальные брови нахмурены. Вместо ожидаемой усмешки — сжатые в напряжении губы. Рубашка небрежно застёгнута, будто на ходу или в спешке. Влажные волосы падают на лоб и он то и дело небрежно откидывает их рукой. Значит, был в ванной. Так рано встал или ещё не ложился?
Наконец, нахожу взглядом Малию, которая делает робкий шаг ближе и немного наклоняется ко мне. В глазах вина и тревога.
Пытаюсь разлепить губы и заговорить. В этот момент граф поднимает подсвечник выше. Глаза Малии округляются, и она резко отшатывается, издавая невнятный сдавленный возглас.
— Молчи! — резко бросает служанке мой инквизитор, тут же поднимается и оттягивает ошарашенную служанку в сторону. — Принеси мне ножницы. Быстро!
Малия выбегает за дверь, а граф уходит, но тут же возвращается с толстым пледом, который осторожно подсовывает под меня.
Всё это время смотрю на него, от всей души желая прожечь взглядом дыру.
— Какая забота… — наконец, удаётся выдавить хоть что-то. Получается сипло, но это уже мелочи. Хочется усмехнуться, но это пока выше моих сил.
— Эмми… послушай, я не знаю, кто это сделал, но обязательно выясню. Как это произошло?
