Пульс снова в секунду разгоняется до невероятной скорости. Я даже вперёд подаюсь.
— Как не было? Ни одной?
— Ни одной. Я не знаю что ты такого сделала, но дом не переступала больше нога ни девиц на должность, ни просто каких-то пассий.
Значит, он больше не нанимал себе девушек. Понимаю, что начинаю улыбаться, как ненормальная. Конечно, это не значит, что у него не было женщин вне дома, но почему-то я чувствую себя такой счастливой, как никогда.
— Ась, что-то случилось? — заглядывает мне в глаза Татьяна, а я мотаю головой.
— Всё в порядке!
Все просто отлично! У меня будто камень с души упал и больше не давит на грудную клетку.
Ещё немного побеседовав, мы расходимся кто куда.
Я забегаю в магазин за продуктами, покупаю Фло корм, и отправляюсь домой то и дело не отпуская мыслей об Алане.
Когда вхожу в подъезд, вместе со мной входит и курьер с огромным букетом белых роз.
— Спасибо, а то бы я ещё долго звонил, — говорит, перекладывая его из одной руки в другую.
— Красивые, — искренне восхищаюсь я.
Бутоны такие сказочные, что я невольно засматриваюсь. А пахнут — то как! Весь воздух в лифте пропитывается их ароматом, поэтому я эгоистично втягиваю его в себя, немного воруя то, что принадлежит какой-то счастливой девушке.
Выхожу на своём этаже и парень на удивление следует за мной. Интересно, это кому из соседей такая красота досталась? Бабе Свете? Хихикнив про себя, подхожу к двери.
— Погодите, так вы из сто пятой? — удивляется курьер.
Я оборачиваюсь.
— Да.
— Вы Ася?
— Я, — недоуменно подтверждаю.
— Тогда это Вам.
И вручив мне тяжёлые цветы, спешно возвращается в ещё не уехавший лифт.
В груди становится горячо-горячо. Оказывается, та счастливая девушка — я.
И я конечно, догадываюсь от кого цветы.
Не переставая улыбаться, вхожу в квартиру.
Фло мгновенно утыкается мне в ноги, весело мотыляя хвостом и потявкивая.
— Сейчас, моя хорошая. Дай на минутку войти и пойдём погуляем.
То и дело нюхая цветы, я вхожу в спальню. Сажусь на край кровати и прижимаю их к себе с такой силой, чтобы не сломать. Мне ещё никогда не дарили цветов.
Ещё и таких! Их тут должно быть немногим меньше сотни. Безумно красивые! Лепестки мягкие-мягкие. Смеюсь уже в слух, вставая с кровати. Кладу букет на простыню, и осматриваю. Не раз в фильмах видела, что к таким прилагаются записки. И не ошибаюсь.
Небольшая открытка находит меня среди бутонов.
С трепетом открываю её:
«Составишь мне сегодня компанию за ужином? Обещаю не давить.»
Зажмуриваюсь, сжимая в ладони открытку. Счастье громкими пузырями лопается в груди. Хочется танцевать и кружиться!
Рывком достаю из сумочки мобильный и захожу в чат с Аланом. Руки мелко дрожат, пока набираю сообщение:
«Спасибо за цветы. Они прекрасны.»
Делаю снимок букета и отправляю ему.
Ответ приходит почти сразу:
«А теперь селфи с букетом, пожалуйста. Цветы я сегодня видел на сайте, а тебя ещё нет.»
Рассмеявшись, я быстро оцениваю свой внешний вид во фронтальной камере. Щеки алые, глаза блестят. Выгляжу как немного пьяная. Но это ничего. Пригладив пальцами волосы, склоняюсь к букету и снимаю себя в момент, когда нюхаю его.
Отправляю.
Сердце сходит с ума, зная, что Алан сейчас смотрит на меня.
Долго смотрит. Мне кажется, что проходит добрая минута пока он начинает печатать ответ.
«Самая красивая»
В животе сжимается от двух слов, вспыхнувших на экране.
«Что на счет ужина? В семь я заеду?»
Прикусываю губу, и тут же печатаю:
«Да. Буду ждать.»
32
— Десерт?
Алан вопросительно смотрит на меня, и я киваю. Разве можно отказаться от десерта?
— Конечно. Если можно, то шоколадный торт.
Сделав заказ, мужчина кладет локти на стол и смотрит на меня с таким неприкрытым восхищением, что я краснею. Мои щеки уже не могут выдерживать этого испытания. Его взгляд в который раз за вечер полон такого сильного голода, что я сидеть на месте еле в состоянии. То и дело краснею под его тяжестью, но надо признать, что это льстит мне. То, как он открыто демонстрирует свое ко мне отношение, не замечая как на него смотрят девушки с соседних столиков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кажется, Алан вообще никого не замечает кроме меня.
— Что? — быстро тянусь за бокалом, чтобы увлажнить сухое горло. Мне сумасшедше жарко рядом с ним, а еще хорошо. Мне очень хорошо, впервые за несколько месяцев.
— Ты всё-таки особенная, Ася, — усмехается мужчина, исследуя мое лицо.
— Почему?
— Мне нравится, что ты заказываешь то, что тебе действительно хочется. Не берешь салат и паннакоту, чтобы блюсти фигуру, а как полагается — бифштекс и шоколадный торт.
Ну вот, я снова смущаюсь.
— Я люблю вкусную еду.
— Я об этом и говорю. Ты настоящая. И это меня в тебе очень привлекает.
Мурашки табуном бегут вниз по спине.
— Только это? — смелею, заглядывая в темные глаза.
Зрачки мгновенно расширяются в ответ на мою провокацию, затапливая собой радужку.
— Нет, не только это, — голос Алана немного садится, а рокочущие нотки в нем вынуждают меня заёрзать. Мужчина придвигается ближе, сокращая между нами расстояние, — мне нравятся твои губы и надо признать я страшно по ним скучал. — в подтверждение своих же слов, Алан очень осторожно проводит по моей губе пальцами. Я сглатываю. Помню, что хотела держать дистанцию, но разве это возможно с ним?
— Ты обещал не давить, — напоминаю его обещание скорее себе, а не ему.
— А я не давлю. Если бы давил уже увез бы тебя насильно, а в данный момент я просто мазохист.
— Мазохист? Почему?
— Потому что сидеть рядом с тобой, смотреть как ты ешь, и держать себя в руках то еще мучение.
Прикусываю губу. Оказывается, это приятно знать, что ему так тяжело. Значит, не одна я мучилась все эти месяцы.
— Весело тебе? — уголок порочных губ немного искривляется, а я честно киваю.
— Мне нравится думать, что я так на тебя действуя спустя три месяца.
Официант ставит перед нами тарелку и Алану приходится невольно отстраниться. Я облегченно выдыхаю. Это как передышка для меня. Глоток воздуха, потому что когда Алан ближе мне дышать почти не удается.
— Ты на меня так действовала с первой минуты, когда я тебя увидел, Ася, — признается мужчина, отчего торт становится в сотню раз вкуснее. Шоколад слаще, а коржи пропитаннее.
— Но тогда ты был довольно груб… — вспоминаю пару случаем, когда мне казалось, что Алан мог бы быть со мной помягче.
— Потому что не знал тебя. По сути, я никогда сильно не прикипал к своим… служащим, — поясняет он, внимательно наблюдая за моей реакцией, — девушки выполнив свои обязанности, уходили и я с легкостью их отпускал. А грубым был потому что еще не было ни одной, кто бы не постарался перейти из категории служащей в категорию «моей девушки». Что они только не придумывали. Ну, ты и сама помнишь.
Конечно, Катю с ее планом сложно забыть. Можно только представить, на что каждая из них шла, чтобы остаться рядом.
— А ко мне прикипел? — отправив в рот вилку с десертом, встречаю его взгляд.
Пронзительный, открытый.
— Да. Я еще не видел, чтобы с такой легкостью кто-то помогал другим в саду, по дому, расположил к себе Жерара, — на этих словах он усмехается, — сама знаешь, этот персонаж сложный, а тебе удалось. Я сам не понял в какой момент ты стала не просто безликой девочкой, а девочкой, которую я хочу. Хочу себе. — Внутри взрывается очередной горячий шар. С трудом проглатываю шоколадный ком, потому что о еде больше думать не получается, — все эти три месяца я думал, что меня вот-вот отпустит. Поездки, работа, думал затянет рутина, но не было дня, когда я не думал о тебе, Ася.
— И я думала о тебе, — признаюсь тихо, опуская глаза, — хоть я до сих пор злюсь на тебя, но как не старалась завязать новые знакомства, углубиться в учебу, я каждый вечер представляла, чем ты занимаешься…
