Уже из того факта, что орден комплектовался населением, исповедующим названные культы, следует его про-иудейская ориентация или хотя бы достаточно прозрачный намек на это. Но чтобы избежать обвинений в умозрительности, упомяну о событиях, которыми данная ориентация ознаменовалась и из которых она следует с неопровержимостью. Я имею в виду феномен «монголо-татарского ига», порожденный дружбой-враждой тевтонцев с куманами — феномен, к которому далекий забайкальский народец хал-ха, по странному капризу историков названный «монголами», не имеет никакого отношения.
Начнем с того, что в те далекие времена между Европой и Восточной Азией не существовало никакого сообщения, отчего там, в условиях полной изоляции, и сформировалась раса монголоидов, абсолютно отличная от европеоидной. Уже эти простые соображения не позволяют принимать всерьез россказни о быстром и победоносном рейде туменов Джебе и Субэдея в Восточную Европу с целью наказания вероломных половцев. С чего бы это дикарям, жившим по имеющимся сведениям родовым строем, удалось вдруг преодолеть непреодолимый дотоле природный барьер между частями света?
«Факты» многолетних путешествий русских князей на поклон к великим ханам в Каракорум также не вызывают ничего, кроме недоумения.
Попробовал бы тот, кто их сочинял, проехать верхом хотя бы пару километров. От его веры в свою правоту не осталось бы и следа. Преодоление огромных расстояний в старину представляло проблему, о чем свидетельствует история Крестовых походов, не в пример более реальная, нежели сказания о монгольской прародине, находившейся на краю географии.
Тем более это касается князей. Вернулся на родину через семь лет из Монголии — именно столько якобы прокатался Александр Невский за ярлыком на княжение, — а подданные уже забыли, как ты выглядишь. Эдак и на обвинения в самозванстве можно нарваться. А там и до плахи недалеко. Надо это князю? Да и логики во всем этом нет: что можно было делать в богом забытом краю так долго? И кто, наконец, правил его вотчиной все это время?
Тайна сия велика есть.
История восточных поездок ростовского князя Бориса Васильевича (1231–1277 гг.) вообще анекдотична. За четырнадцать лет княжения этот «скороход» дважды успел побывать в Каракоруме и восемь раз в Сарае на Волге. Точнее, считается, что побывал. Потому что на самом деле ему это не удалось бы.
Если принять за точку отсчета семь лет, затраченных Александром Невским на поездку в Каракорум, то за четырнадцать лет Борис Васильевич успел бы только дважды побывать в монгольской столице. На Сарай ему времени вообще не хватило бы. Да и «покняжить» не пришлось: все время своего княжения он провел в седле.
Явно намудрили что-то историки со сроками и расстояниями.
А знаете, что обнаружил папский посланец к великому хану Плано Карпини в монгольской глуши?[94] Не поверите: кладбище воинов, павших в Венгрии! Вот цитата из третьей главы его бессмертного опуса «История Монгалов, именуемых нами Татарами»: «В их земле существуют два кладбища. Одно, на котором хоронят императоров, князей и всех вельмож, и, где бы они ни умерли, их переносят туда, если это можно удобно сделать, а вместе с ними хоронят много золота и серебра. Другое — то, на котором похоронены те, кто был убит в Венгрии, ибо там были умерщвлены многие. К этим кладбищам не дерзает подойти никто, кроме сторожей, которые приставлены там для охраны, а если кто подойдет, то его хватают, обнажают, бичуют и подвергают очень злым побоям. Поэтому мы сами по неведению вошли в пределы кладбища тех, кто был убит в Венгрии, и сторожа пошли на нас, желая перестрелять, но так как мы были послами и не знали обычая страны, то они дали нам уйти беспрепятственно».
Комментарии, как говорится, излишни. Впрочем, историки для объяснения этого казуса скорее всего расскажут о другой, «сибирской» Венгрии, которую они специально придумали для объяснения этого и других неудобных моментов, связанных с упоминанием в источниках венгерских названий. Эту фантомную Венгрию, названную Великой, они предусмотрительно «поместили» поближе к монголам — туда, где располагается ныне Башкирия. На нее ссылаются и в том случае, когда натыкаются на фразу, оброненную неосторожно другим папским посланцем, Рубруком: «…Они [татары] давно вернулись бы в Венгрию, но прорицатели не позволяют этого»[95].
В случае же со смертью в Орде в сентябре 1246 года отца Александра Невского, великого князя Ярослава Всеволодовича, будто бы отравленного вдовой Угедея, Туракиной, сослаться на что-либо подобное не получилось, и труп князя без всяких оговорок отправился из Каракорума прямиком во Владимир — вотчину Ярослава, где и был похоронен в апреле 1247 года.
Даже в наше время транспортировка усопших на дальние расстояния связана с известными трудностями. В те далекие времена она была просто невозможна. Тем более в тех диких и неосвоенных местах. Но поражает здесь даже не то, что зачем-то понадобилось отправлять тело за тридевять земель и что оно пробыло в дороге аж восемь месяцев (!!!), а то, что в этом никто не увидел ничего из ряда вон выходящего!
Удивительно, с какой легкостью верят во все, что освящено традицией и авторитетным мнением!
О причинах монгольских походов история также умалчивает, и они по сей день являются предметом ожесточенных споров. Но даже наиболее часто выдвигаемая версия не удовлетворяет требованию соизмеримости причин со следствиями.
Пройти пять, а в случае с походом «к последнему морю» — семь тысяч километров, попутно разоряя целые страны, и все это только для того, чтобы наказать даже не врагов, а просто людей, которые приютили врагов, — неких «меркитов», — такое даже в плохом боевике трудно представить. Да и как могли отвечать за грехи дальневосточных «кровников» монголов донские половцы и венгерские куманы, живущие от них на другом конце света? Между тем заезжие монгольские гастролеры посчитали их почему-то своими «холопами и конюхами».
Но пусть даже каким-то чудом и удалось монголам пройти указанным маршрутом в Европу. Но почему они оказались при этом экипированными в европейские доспехи? Почему использовали европейскую осадную технику и военные приемы, точь-в-точь копирующие приемы западноевропейской военщины?
Вспоминается картина «Железный рыцарь» (Iron clad) американского режиссера Джонатана Инглиша (2011). В ней отражено историческое событие — попытка короля Иоанна Безземельного вернуть себе привилегии, утраченные с подписанием им в 1215 году Великой хартии вольностей. Хартия, подписанная под давлением баронов, существенно ограничивала королевскую власть и предвосхищала многие положения будущей английской Конституции. Король намеревался восстановить status guo с помощью скандинавских наемников. Но на его пути оказалась крепость Рочестер с небольшим гарнизоном…
Фильм сам по себе захватывающий, но особый интерес представляют некоторые детали исторической атмосферы, воссозданные режиссером с максимальной достоверностью. Вот на стену замка карабкаются наемники-норманны и… О, боже! Не сон ли это?!! — на них доспехи монгольского образца. Да, да, те самые стеганки со стоячими воротниками, похожие на ватные халаты басмачей из «Белого солнца пустыни». Такие доспехи носили и на Руси, где они назывались тегиляями.
Тот, кто не знаком с данной темой, подумает, что режиссер напутал. Не к лицу европейцам, которых мы привыкли видеть с ног до головы закованными в железо, эти дешевого вида азиатские ватники.
Однако скрупулезное расследование подтвердит правоту маэстро.
Стеганый доспех достаточно широко применялся на Западе. Вот, например, одна из средневековых миниатюр с его изображением.
Рис. 3 Русский воин в тегиляе
Применение на Западе таких доспехов не является тайной для специалиста. В то же время для широких масс, привыкших верить расхожему мнению о заимствовании всего и вся у монголов, это станет открытием. Ведь событие произошло за восемь лет до появления монголов на Калке, что ставит это мнение под большой вопрос.
Получается, это монголы позаимствовали у европейцев их обмундирование? Но тогда и появление у них осадной техники надо объяснять подобным же образом. И военной тактики тоже. Я имею в виду, например, знаменитое монгольское заманивание в засаду с помощью притворного отступления. И действительно, сей военный прием широко практиковался в европейских стычках задолго до появления в Европе монголов, примерами чего просто пестрят хроники.
Рис. 4 Миниатюра из рукописи XIV века, изображающая один из эпизодов Столетней войны. На солдатах отчетливо видны стеганые доспехи
Вот, что пишет Вильям Мальмсберийский в «Хронике английских королей» о битве при Гастингсе (1066 г.) между англосаксами короля Гарольда и нормандцами Вильгельма Завоевателя: «Бились ожесточенно большую часть дня, и ни одна из сторон не уступала. Убедившись в этом, Вильгельм дал сигнал к мнимому бегству с поля брани. В результате этой хитрости боевые ряды англов расстроились, стремясь истреблять беспорядочно отступающего врага, и тем была ускорена собственная их гибель; ибо нормандцы, круто повернувшись, атаковали разъединенных врагов, и обратили их в бегство. Так, обманутые хитростью, они приняли славную смерть, мстя за свою отчизну. Но все же они и за себя отомстили с лихвой, и, упорно сопротивляясь, оставляли от своих преследователей груды убитых. Завладев холмом, они сбрасывали в котловину нормандцев, когда те, объятые пламенем [битвы], упорно взбирались на высоту, и истребили всех до единого, без труда пуская в подступающих снизу стрелы и скатывая на них камни».
