Крис нахмурился:
- А это нормально? Ты ведь и так с двумя группами работаешь?
- Ну, «работаю» — это громко сказано. С той мелочью пузатой я уже закончила — их дебют уже завтра, так что всё, что смогла, сделала. С вами тоже, в целом, мы закончили — альбом готов, я спокойно миксую программу для тура. Так что, в целом, у меня есть время. Но вот чем таким важным Дастин занимается — вопрос, конечно, любопытный. Однако, мы люди подневольные. Сказали — надо, значит, делаем.
Парень улыбнулся:
- Ладно, убедила. Если что — я наберу тебя.
Кивнув, я добавила, обращаясь и к остальным:
- Увидимся.
Не успела я выйти и сделать и пары шагов в сторону своей студии, как меня окликнули:
- Рори, мы можем поговорить?
Вздохнув, я обернулась:
- Ты специально называешь меня так? Чтобы я побесилась?
Ноа пожал плечами:
- Нет. Мне просто нравится тебя так называть.
Поняв, что спорить бесполезно, я перевела тему:
- Чего хотел?
- Поговорить, — повторил парень, — Слушай, я знаю, что вы с Аланом разговаривали и что ты знаешь, почему я на самом деле решил расстаться с тобой.
Да уж, они действительно лучшие друзья. Что один трепло, что второй. Хмыкнув, я протянула:
- Вот как. Тогда ты также должен знать, что для меня это ровным счётом ничего не меняет. И если бы мы не работали вместе, я бы с тобой точно не разговаривала.
- Я это понимаю, — кивнул Ноа, — Но я не мог не попытаться поговорить с тобой. Извиниться. Да, уже поздно, но всё же. Я не хотел, чтобы так вышло. Чтобы всё закончилось вот так. Просто… я сделал выбор.
С моих губ сорвался тихий вздох. Ладно, возможно, нам стоило поговорить. Потому что у меня оставался один вопрос, который долгое время не давал мне покоя. Как незакрытый гештальт. И, чтобы действительно забыть, отпустить и жить дальше, следовало спросить.
Что я и сделала:
- Ты хотя бы на мгновение задумался, когда тебе предложили выбор? Или ты сразу же, в ту же секунду выбрал музыку и понял, что бросишь меня? Скажи правду.
Ноа не медлил с ответом ни мгновения:
- Ни на секунду. Потом — да, я думал об этом. Несколько дней. Размышлял и прикидывал, возможно ли как-то обойти этот пункт. Но после понял, заставлять тебя ждать меня четыре года — на такое даже моего эгоизма не хватило бы. И убедил себя, что поступил правильно.
- Но твоего эгоизма хватило на то, чтобы выставить меня виноватой, — хмыкнула я в ответ.
- Мне показалось, что, если ты меня возненавидишь — тебе будет проще это пережить.
Тут я уже не удержалась от фырканья:
- Ну, спасибо. Ты так заботился о моих чувствах.
Раздражённо выдохнув — надо же, я вывела его на эмоции — Ноа решил, по всей видимости, перейти в наступление. Скрестив руки на груди, он поинтересовался:
- А ты бы хотела, чтобы я сделал это? Отказался от своей мечты ради тебя? Чтобы смотрел на тебя — и видел не твои глаза, не любимое лицо, а ту, из-за которой я лишился того, о чём грезил так долго? Чтобы потом возненавидел тебя за то, что выбрал любовь, а не музыку?
Как ни странно, я тоже не медлила с ответом ни секунды:
- Нет. Не хотела бы.
И я не врала. Прошло то время, когда мной двигал юношеский максимализм и хотелось получить рай в шалаше, но лишь бы с любимым. Нет, я знала, что значила для Ноа музыка. Сцена была его наркотиком, он не мог без неё. Ненавидеть его за это я не могла.
Чуть помолчав, я продолжила:
- Но дело ведь не в том, что выбрал ТЫ, а в том, что ты не оставил выбора МНЕ. Ты мог сказать мне правду, но вместо этого выдумал какой-то повод, чтобы порвать со мной. Ты заставил меня поверить в то, что я недостаточно хороша для того, чтобы быть с таким, как ты. И я действительно в это поверила.
Вспомнились месяцы депрессии. Отказ от еды, потому что я всегда была пышкой. Толстушки не могли быть вместе со звёздами — это закон шоу-биза. Потом мама уже вбила в мою глупую голову, что нужно просто начать заниматься спортом, вынуть уже булки изо рта и заменить их чем-то менее калорийным. Не голодать, чтобы не убивать организм, а просто изменить подход к своему питанию. Но тогда я просто перестала жрать. Совсем. Записалась на операцию, поправила свой злосчастный нос. Видела только свои недостатки, и не замечала достоинства. И так продолжалось непозволительно долго. Всего этого можно было бы избежать, если бы Ноа выбрал честность, а не комфортный для себя путь, именуемый «побег». Я могла ему простить его желание следовать за мечтой, но я не могла простить обиду, которую нанесли той маленькой девочке, которая жила в каждой женщине. Той невинной малышке, которой сделали больно, потому что сказали, что она недостаточно хороша для него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ноа молчал. Я же, решив, что раз начала говорить — нужно довести дело до конца, продолжила:
- Знаешь, в какой-то момент я даже возненавидела музыку. И думала навсегда с ней завязать. Она ассоциировалась с тобой. Мы ведь постоянно зависали у меня дома, издеваясь над гитарой, синтезатором и доводя моих родителей до нервного срыва. Музыка для меня была синонимом твоего имени. А ты сделал мне так больно, предал. И мне казалось, что музыка тоже меня предала. Но потом я поняла, что, если ты не стал отказываться от своей мечты — я тоже не имею права предавать свою. Но сцена меня больше не манила. Слишком жестокой оказалась цена за неё. Поэтому, я выбрала другой путь и изменила свою мечту. И я счастлива. Так что не смей мне всё портить.
В глазах Ноа промелькнули какие-то эмоции. Боль? Сожаление? Стыд? Не знаю. Я не успела распознать их потому, что парень опустил голову и кивнул.
- Что я должен сделать? Как мне вести себя, чтобы тебе было комфортно в моём присутствии?
- Как обычно, — просто ответила я, — Точнее — как ты обычно ведёшь себя с парнями. Мы взрослые люди, Ноа. Мы встречались, и мы разошлись. Сейчас мы поговорили, поэтому, думаю, можно поставить точку и двигаться дальше. Будем профессионалами. Не надо выделять меня, называть какими-то другими именами. Я — Ава Нельсон, звукорежиссёр группы. Точка.
Я молилась, чтобы до парня дошло. Чтобы он оставил уже меня в покое и перестал пытаться вывести на эмоции. Потому что… не знаю, он заставлял меня нервничать. А я очень хотела спокойствия.
- Хорошо. Я тебя услышал, — тихо сказал Ноа.
Вздохнув с облегчением, я кивнула. Наконец-то. Теперь мы могли начать двигаться дальше. В, мать его, спокойствии.
***** С тех пор Ноа вёл себя образцово-показательно. Но этот разговор словно разбудил что-то во мне, заставляя постоянно возвращаться к нему. Так что спокойствием тут и не пахло. И теперь, видя, как кто-то делает тот выбор, который не решился сделать он… не знаю, я завидовала? Или что? Хотя, глупо сравнивать ту ситуацию и эту. Мы были детьми, максималистами, и редко на самом деле анализировали свои действия. Но невольно задумываешься — а сейчас какой бы выбор сделал Ноа? И почему я вообще об этом думала, когда мне уже давно было плевать? Слишком много вопросов, слишком мало ответов. И всё это вертелось в голове, не давая покоя.
Повернувшись к Кристине, я улыбнулась:
— Всё в порядке. И со мной, и с тобой. Я ещё раз повторю. Ты — молодец. И знай, что всегда можешь со мной поговорить. Я понимаю, что держать такое в себе — непросто. Мои двери всегда для тебя открыты.
Девушка улыбнулась и кивнула:
— Как и мои — для тебя. Спасибо, Ава.
— Да было бы за что.
— Ава, а тот парень. Ну, который не выбрал тебя. Ты знаешь, что с ним сейчас? Как он живёт? Вы виделись после расставания?
Покачав головой, я растянула губы в улыбке:
— Нет. Я понятия не имею, где он сейчас. И, надеюсь, мы никогда не увидимся.
