На следующий год Бурундай выступил в поход на Польшу и снова предъявил глицкому князю-королю ультиматум: «Оже есте мои мирници, стретит мя; а кто не сретит мене, тый ратный мне». Впрочем, на этот раз встретившим его с дарами Васильку, сыну Данилы Льву и холмскому епископу Иоанну были заявлены и другие, более жесткие требования, в том числе снести укрепления, которые на протяжении почти 20 лет возводились в галицких и волынских городах. При выполнении оказались срыты стены и башни городов Данилов, Стожеск, Львов, Кременец и Луцк. Позже волынянам пришлось «разметать» крепость и в своей столице Владимире. Уцелели укрепления княжеской резиденции Холма, жители которого не открыли ворот перед Бурундаем. Приказать им никто не мог, так как Данила Романович предусмотрительно отбыл в Венгрию. Оставив в покое непокорный город, ордынцы и присоединившиеся к ним неволей русские войска двинулись на южную Польшу.
В начале декабря 1259 года, следуя уже раз проложенным ими путем, монголы переправились у Завихоста через Вислу и осадили Сандомир. Город был богатый и сопротивлялся отчаянно. Летописец сообщает, что взять его удалось только после четырехдневного непрерывного штурма. Сохранилось интересное описание действий воинов Бурундая: «потом же приидоша к Соудомирю и объстопиша и со все стороне и огородиша и около своим городом и порок (камнеметы) поставиша и пороком же бъющим неослабно день и ночь а стрелам не дадоущим выникноути из заборол. И бишася по четыре дни. В четвертыи же день сбиша заборола с города. Татарове же начаша лествице приставливати к городоу и тако полехоша на город. Наперед же возлезоста два татарина с хоруговью. И поидоста по городоу секоучи и бодоучи…»[83]
Уцелевшие защитники отступили в цитадель – «Детинец», как он назван в летописи. Но 2 февраля 1260 года пал и он. По польским документам сдаться сандомирцев уговорили Василек Романович и Лев Данилович.
К этому времени небольшие отряды монголов рассыпались по всей Малой Польше, грабя и сжигая все, что попадалось им на пути. Краковский князь Болеслав Стыдливый бежал из своей столицы, укрывшись в Серадзе у троюродного племянника, Лешека Черного. Краков был взят и сожжен (уцелел Вавельский замок, который монголы не штурмовали), та же участь постигла и Люблин. Продолжая поход, войско Бурундая дошло до силезской границы, после чего, отягощенное добычей, вернулось обратно.
Походами Бурундая была отмечена зона реального влияния Орды. Венгерскому королевству и польским князьям посчастливилось остаться вне ее. Галицким князьям – их близким родственникам (по крови, а не по вере) отстоять свою независимость не удалось.
Таким образом, во второй половине XIII века зависимость от Орды признавали бывшие владимирские, рязанские, черниговские, киевские, галицкие и волынские, туровские земли. Новгород и Псков, не испытавшие ужасов вражеского вторжения, вынуждены были считаться с политикой великих князей владимирских – ханских улусников – и участвовать в выплате дани. Вне жесткого контроля Орды остались полоцкие, смоленские, пинские земли. Местные князья рано или поздно вынуждены были налаживать отношения с получившей шанс стать сильным государством Литвой.
Первоначально в покоренных русских княжествах власть правителей Орды представляли не только князья, просившие и принявшие ханский ярлык на право владеть своей землей, но и баскаки (в переводе на русск. – «давители») – ханские наместники, контролировавшие действия княжеской администрации. Главной обязанностью и князей, и баскаков была организация бесперебойной выплаты дани. В 1257–1259 годах по всем русским землям ордынскими «численниками» производится перепись населения, определяется точный размер выплаты дани каждым из князей. Существовало 14 видов повинностей. Главной из них был «выход» (или «царева дань»), который обычно отправлялся в Орду в виде серебряных слитков – «саумов», весом по 155 г. каждый. Общее количество вывозимых в Орду слитков драгоценного металла (лишь в качестве «царевой дани» туда ежегодно доставлялось 1300 кг. серебра) вводило в заблуждение восточных авторов, именно тогда ошибочно писавших о Руси как о стране серебряных рудников. Все прежние попытки объяснить это противоречие наличием в подвергшихся нашествию княжествах запасов монетного металла в сокровищницах князей, бояр и купцов неубедительны. Организовать систематический сбор дани на территории «Русского улуса» можно было, наладив обмен имеющейся пушнины, воска, меда, возможно, хлеба, на западноевропейское серебро, ввозимое через Новгород и Литву, где уже с XIV века наблюдается обращение так называемых «пражских грошей» – чешских серебряных монет.
Помимо «выхода» попавшее в зависимость от Орды русское население выплачивало торговые сборы («тамга», «мыт»), несло подводную и вестовую (ямскую) повинности, обязано было содержать ханских послов и сопровождавшие их отряды, участвовать в сборе «поминок» (подарков) для приближенных хана.
В середине XIII века сбор дани с русских земель ханом Берке[84] был передан на откуп мусульманским купцам («бесерменам»), стремившимся к быстрому обогащению за счет увеличения поборов с населения. Произвол «бесерменов» вызвал восстание в русских городах, после которого ханы передали сбор дани в руки князей, лишь в особых случаях посылая баскаков на Русь. Последним баскаком будет Чол-хан («Щелкан Дюденевич»), действия которого в Твери в 1327 году спровоцировали восстание. Его жестоко подавили, но сбор «выхода» со всего «русского улуса» был передан московскому князю Ивану Калите.
После монгольского завоевания усобицы не прекратились. За лучший удел, за великокняжеский ярлык жестоко враждовали даже представители одного рода, одной семьи. Самым ярким примером тому может служить ссора двух сыновей Александра Невского – Дмитрия Переяславского и Андрея Городецкого. После смерти отца (14 ноября 1263 года) и недолгого пребывания на великокняжеском столе братьев покойного Ярослава и Василия Ярославичей, на него взошел Дмитрий Александрович. Но в 1281 году, после смерти хана Менгу-Тимура и воцарения Туда-Менгу, по злому совету своего боярина Семена Тонильевича городецкий владелец отправился в Орду и, «задарив» нового хана, получил от него ярлык на великое княжение и сильное ордынское войско нойонов Кавгадыя и Алчедая. К Андрею примкнул и ряд русских князей: Федор Ростиславич Ярославский, Михаил Иванович Стародубский, Константин Борисович Ростовский. При поддержке наводнивших русские земли татар Андрей и его союзники выбили Дмитрия Александровича из Владимира и Переяславля-Залесского, вынудив старшего брата спасаться бегством в Новгород. Но новгородцы отказали укрывшемуся в Копорье Дмитрию в своей поддержке и выступили против него. Тогда на помощь изгнаннику пришел его зять, псковский князь Довмонт. С горстью воинов он вступил в Ладогу, вывез оттуда казну Дмитрия и пробился к нему в Копорье. Затем, однако, осажденный новгородцами, выполнявшими приказ великого князя Андрея Александровича любой ценой выбить брата из Новгородской земли, Довмонт вместе с тестем оставил крепость и вернулся в Псков.
Не смирившись с поражением, Дмитрий Александрович обратился за помощью к Ногаю, могущественному правителю Дунайского улуса, который конфликтовал с Туда-Менгу, поддерживая притязания его соперника, Тула-Буги (Телебуги). Ставший беклярибеком[85] Ногай приказал братьям помириться, добившись от Туда-Менгу возвращения ярлыка старшему из них, Дмитрию Александровичу. Реальная сила была у Ногая, и хану пришлось смириться с таким положением дел. Казалось бы ситуация в русских землях нормализовалась, особенно после переворота 1287 года, когда Туда-Менгу вынудили отречься от власти, уступив престол Тула-Буге. Но вскоре у нового хана испортились отношения с Ногаем, около 1291 года свергнувшим прежнего ставленника и возведшего на трон нового – Токту, одного из сыновей Менгу-Тимура.
За всеми этими переменами в Орде внимательно следил Андрей Городецкий, который, понимая, что и Токта не сможет ужиться с Ногаем, сумел заручиться его помощью. Он отправился к хану с жалобами на старшего брата, правоту которых подтвердил ростовский епископ Тарасий. В ответ на их просьбы на Русь во главе многочисленных ордынских войск был направлен царевич Тудан (Дюдень), брат Токты. Поход 1293 года, известный по русским летописям как «Дюденева рать», привел к очередному разорению и опустошению Владимира, Суздаля, Мурома, Юрьева, Переяславля, Коломны, Москвы, Можайска, Дмитрова, Углича и других городов. Летописцы, сравнивавшие это ордынское вторжение с прежними большими нашествиями – Батыя, Неврюя, – единодушны во мнении, что Дюденева рать была страшнее, так как ордынцы к этому времени уже научились выслеживать и пленять население, укрывавшееся в лесах.
Во время бегства от войск Тудана Дмитрий умер (1294), и Андрей Александрович стал великим князем. Его правление запомнилось походом против шведов, построивших в устье Невы 8-башенную каменно-деревянную крепость Ландскрона («Венец земли»). В 1301 году во главе своих дружин и новгородского и карельского ополчений Андрей Александрович взял и разрушил эту фортецию, построенную по чертежам итальянских архитекторов. Умрет он, пережив сыновей, в 1304 году, и его смерть ознаменует собой начало новой эпохи, главным содержанием которой явится соперничество Твери и Москвы.
