— Где некромант и его жена? — сухо спросила я, спустив ноги со стола. Затем встала и сделала несколько шагов, мудро придерживаясь за стол на случай возможного падения.
— В гостиной, — любезно ответил призрак. — По всей видимости, сьер Виллоби решил не торопиться особо и сначала заручиться поддержкой твари Альтиса. К тому же всем известно, что феи чрезвычайно живучи и быстро оправляются от действия любых ядов. Вот он и захотел избавиться разом от двух проблем. Два других ваших друга там же, но пока без сознания. Когда Виллоби закончит с феей, то займется ими. Думаю, вас он оставит на потом.
Интересно, почему так? На месте некроманта я бы поступила с точностью до наоборот — сначала избавилась бы от навязчивого незваного голоса в своей голове, переселив Эдриана в мое тело, а потом бы занялась другими проблемами. Но с другой стороны, определенный резон в поступках Виллоби, несомненно, присутствует. Он наверняка знает, что Морган — стихийник, то бишь, вполне способен дать ему бой. А следовательно, опасность с его стороны надлежит устранить в первую очередь. Фрей тоже опасен, поскольку носит на себе метку верховного бога. Хотя я не уверена, что Виллоби в курсе этого. Все-таки он не обладает драконьим чутьем. Помнится, самому Моргану пришлось провести определенное исследование, чтобы увидеть печать Атириса.
Впрочем, сейчас не время для рассуждений подобного толка! Я не имею права терять время. Надо действовать! Правда, придумать бы еще, как именно. Троллю понятно, что я не смогу оказать достойный отпор Виллоби, если доведется столкнуться с ним лицом к лицу. Необходимо нечто иное, но что?
Я с немым отчаянием всплеснула руками. Еще никогда на свете я не чувствовала себя настолько беспомощной перед лицом противника. На моей стороне был эффект неожиданности — и все. Даже в драконьем замке я постоянно ощущала незримую поддержку Эдриана, слышала его советы. Теперь же у меня нет даже этой малости.
Кстати, насчет Эдриана. Интересно, если его сознание сейчас заключено в теле Виллоби, как ранее в моем, то почему он не попытается перехватить контроль над ним? Пару раз это у него получалось.
«Да, но не сравнивай себя с могущественным некромантом, — возразил внутренний голос. — Наверняка Виллоби обезопасил себя от нового поражения, воспользовавшись каким-нибудь заклинанием подчинения».
— И что дальше? — повторил свой недавний вопрос сьер Гаррисон. — Что вы намерены делать?
Я пригорюнилась. Хотела бы я знать ответ! Я могу, конечно, с диким криком ворваться в гостиную и запустить в Виллоби чем-нибудь тяжелым, надеясь, что от неожиданности он остолбенеет и не успеет увернуться. Хотя вероятность этого, что уж скрывать очевидное, ничтожно мала. А Миколика? Что делать с ней? Она арахния, тогда как я все никак не могу принять собственную тень. Не уверена, что в нашем поединке победа останется за мной, даже если предположить, что Виллоби допустит это.
«Если захочет повеселиться, то допустит», — язвительно шепнул внутренний голос.
Я поморщилась и беспомощно уставилась на призрака. Сдается, ситуация абсолютно безнадежная.
— Просто к сведению. — Сьер Гаррисон понимающе и грустно усмехнулся, наверняка догадавшись, какие невеселые мысли меня гложут. — Если у вас припрятан какой-нибудь козырь в рукаве — то воспользуйтесь им прямо сейчас. Тварь Альтиса почти себя не контролирует. Еще несколько минут — и для вашей знакомой феи все будет кончено.
Я печально опустила голову. Затем нагнулась и вытащила из ножен в голенище правого сапога кинжал — подарок мастера клинков. Это единственный шанс на наше спасение. Хотя чует мое сердце, что герпентол потребует несоразмерной платы.
Глаза сьера Гаррисона удивленно округлились, и он негромко присвистнул при виде кинжала. Затем он совсем по-собачьи втянул в себя воздух, словно еще нуждался в воздухе, и недовольно покачал головой.
— Вы уверены? — сухо спросил он. — Я догадываюсь, кто дал вам это. Магия герпентолов близка к магии смерти. Но… Вы действительно уверены, что хотите обратиться за помощью именно к этому существу? Возможно, провести остаток дней в качестве сосуда для другого разума будет не так страшно, как то, что потребуется от вас взамен, если вы пойдете на эту сделку.
— Если бы дело касалось только меня. — Я горько хмыкнула. — Но там мои друзья! Вы понимаете? Морган, Фрей… Демоны, да мне даже Ульрику жаль!
— Как знаете… — чуть слышно отозвался сьер Гаррисон, и его фигура принялась призрачно мерцать, истончаясь по краям. По всей видимости, неупокоенный дух пожилого некроманта совершенно не желал встречи с мастером клинков.
Я глубоко вздохнула и зачем-то задержала дыхание. Затем провела остро наточенным лезвием по левой ладони.
Удивительное дело, я совсем без нажима прикоснулась к коже. Однако острие кинжала оставило после себя глубокий порез. Какое-то мгновение края его были чистыми, затем наполнились темной и очень вязкой кровью.
Я испуганно всхлипнула. Нет, я не чувствовала боли. Просто кожу слегка защипало. Но крови оказалось много, слишком много, так много, что она принялась размеренно капать на грязный замызганный пол. И меня невольно замутило от этого зрелища.
— О, наконец-то! — неожиданно услышала я позади себя знакомый змеиный присвист. — Мой крохотный паучок наконец-то вспомнил обо мне и о моем подарке.
Я обернулась на звук знакомого голоса, краем глаза успев заметить, как торопливо исчез сьер Гаррисон, явно не желая присутствовать при нашем разговоре. И удивленно вскинула брови, увидев перед собой незнакомого молодого черноволосого парня. Это еще кто такой? Мастер клинков был хромым стариком!
При виде моего изумления незнакомец звонко рассмеялся. Впрочем, его приступ веселья не продлился долго. Почти сразу он осекся, видимо, сообразив, что сейчас не время и не место для этого, и лукаво подмигнул мне.
— Впечатляет? — спросил он, с нескрываемой гордостью ткнув себе в грудь указательным пальцем. — Я же говорил — линька близится. Нет ничего приятнее, как сбросить старую шкуру и вспомнить, каково это — быть молодым.
Я невольно вспомнила отца Чериара. Точнее, герпентола, который скрывался под именем этого несчастного священника. А вот для него не было ничего приятнее, как замучить парочку детишек.
— О, я осведомлен о твоем подвиге, — вальяжно произнес мастер клинков, и я невольно прикусила язык, досадуя на себя. Надо же, совсем забыла о противной способности герпентолов читать чужие мысли! А юноша уже продолжал: — Когда один из нас умирает, то подробности его смерти немедля становятся известны всем остальным. Мы — братья. Мы связаны слишком тесными узами. Потеря любого из нас — страшное горе для остальных.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
