– Ничего, живой, – отозвался Сабуров, пытаясь пошевелить ногами. Ничего не получилось, связали прочно.
– Что это тебя так быстро вернули?
– Решили сначала Ската допросить.
– Скат жив?!
– Еще как. Сейчас троим этим гадам хорошую драку устроил. Одного грузина даже вырубил.
– Грузина?! Здесь и грузины есть, не только янки?! – В голосе Гиглы было преувеличенное удивление.
И Андрей понял, что имеется в виду! С ними остался один часовой, и этот часовой – грузин. Нужно попытаться вывести его из себя. Это самое важное в таких случаях. Хуже нет, чем если часовой спокоен – тогда он и ошибок не совершает. А разозленный человек часто делает глупости – этого-то им и надо. Что ж, значит, нужно попытаться оставшегося с ними парня уязвить. И, пожалуй, это будет не слишком трудно. Он молодой, горячий, да и фанатизм его в этом плане им на руку играет. А как проще всего его разозлить? Ясное дело, цепляясь к национальности. Такие, как он, на это крайне болезненно реагируют. Неприятно, конечно, и стыдно перед грузинским народом такие приемы использовать, но куда деваться-то?! Надо!
– Да, конечно, два каких-то уродца маячат, – сказал он. – Да вот, один под дверью скукожился.
– Да ты что?! – со все тем же гипертрофированным удивлением отозвался Гигла. – Так это человек?! А я думал, просто насрано.
– Ну, не так уж и ошибся, – ответил Андрей. И, еще раз мысленно извинившись перед всеми уважаемыми им грузинами, продолжил: – Что грузин, что говна кусок, никакой разницы не вижу.
– Молчать!!! – рявкнул Вахтанг, вскакивая с места. Автомат в его руках ходуном ходил.
– Молчать? – переспросил Андрей. – С какой это стати? Почему бы нам с другом не поговорить? Ты, что ли, нам помешаешь?
– Ну, поскольку мы связаны, может и помешать, – сказал Барцыц. – Против связанных-то что ж не повоевать? Вот, знаешь, почему…
– Молчать!!!
– …почему они войну в девяносто втором нам проиграли?
– Почему?
– Заткнитесь оба!!! Пристрелю!!
– Ну да, а потом тебя твой американский хозяин шлепнет за это, – небрежно отозвался Андрей. Это было важно – напомнить парню, что не он должен решения принимать. А то еще правда пристрелит – такой, если его как следует довести, вполне может.
– Так почему? – снова спросил он, поворачиваясь к Гигле.
– Да как раз поэтому – никто не позаботился…
– Заткнись, пес!!!
– …всем абхазам руки связать. Вот мы и дали этим…
– Молчи! Застрелю как собаку! – Парень вскинул автомат, прицелился.
Но Барцыц продолжал, как ни в чем не бывало:
– …этим уродам по соплям. Правда, этот хлюпик слишком молодой, ему тогда, наверное, не досталось, вот и явился за своей порцией.
На грузина смотреть было страшно. Он весь аж красными пятнами пошел, руки ходуном ходили, зубы скрипели, глаза чуть не выпрыгивали из орбит. Главное, он решительно не понимал, что делать, как заставить пленников замолчать. Стрелять было нельзя, это он понимал. Мысль о том, что можно просто внимания на них не обращать, ему, к счастью, в голову не пришла. И он сделал то, чего Андрей ждал. Стал отвечать.
– Н-ничего, – прошипел грузин. – Посмотрим, что… – он осекся.
– Что, боишься тайну большую выдать? Что вы нас захватить собираетесь? – усмехнулся Гигла. Он шел ва-банк, вообще-то не стоило этого говорить, не стоило показывать, что это им известно. С другой стороны, не стоит врага недооценивать. Им многое известно, иначе они, американцы с грузинами, их бы не захватили. А сейчас эти слова дают им шанс.
– И захватим! – взвизгнул парень. – То есть вернем обратно! Восстановим территориальную целостность!
– Вот, ты сам же и проговорился, – хмыкнул Гигла. – Именно что захватите. Точнее, попытаетесь. А то мы ведь очень вашего нападения боимся. Знаешь, почему?
Грузин молчал, только дышал тяжело, как спринтер, который минуту назад финишировал.
– Ну, подумай! Нас, абхазов, триста тысяч, а вас больше трех миллионов. При желании вы под миллион человек мобилизовать можете. Так почему же мы вас боимся-то, а?
– Потому что мы вас всех перебьем!!
– Не-ет, – протянул Гигла. – Мы вас не поэтому боимся. А потому, что если война начнется, если этот самый миллион в нашу маленькую страну вторгнется, то где же мы вас, спрашивается, хоронить-то всех будем?! Так что мы боимся, очень боимся!
Грузин зарычал – по-другому этот звук просто никак нельзя было назвать.
– Замолчите!!! Или я вам рты позатыкаю вашими же носками!
– Попробуй, малыш, попробуй, – прогудел Барцыц. – Что-то я сомневаюсь, что у тебя получится. Я и связанный любого грузина стою, а уж такого задохлика, как ты, точно.
Парень рванулся вперед. Автомат он бросил на столе. Видимо, он полагал, что ничем особенно не рискует – в конце концов, оба его пленника были связаны. А может, ничего он и не полагал, а просто голову потерял от ярости, чего Гигла с Андреем и добивались.
Он кинулся к Гигле, склонился над ним, попытался развязать правый ботинок абхаза – видимо, всерьез собирался свою угрозу насчет носок исполнить. К Сабурову он стоял спиной. Андрей понял, что пора действовать. Он, извиваясь, подполз чуть ближе – внимания на это грузин, увлеченный своим делом, не обратил, Гигла дергался, плевался, в общем, всеми силами внимание врага отвлекал. Андрей подогнул связанные ноги и что есть сил ударил грузина носками под коленки. Парень вскрикнул и повалился на пол. И тут же получил еще раз, обоими каблуками по голове. Этот удар на секунду ошеломил парня. И Гигла не оплошал. Он рванулся вперед всем телом, словно огромная змея, навалился на грузина, придавив его всем своим немалым весом – в абхазе было никак не меньше центнера. Только ребра хрустнули.
– Андрей, зубами! – рявкнул он.
Сабуров рванулся вперед. Голова упавшего грузина была от него в полуметре – немалое расстояние для того, кому приходится двигаться словно гусенице, сгибаясь и разгибаясь. Но Гигла не дал грузину ни встать, ни защититься. Вахтанг попытался то ли ударить его в лицо, то ли спихнуть с себя, но абхаз, получив удар в нос, сумел поймать ладонь противника зубами – и вцепился в нее как бульдог, сжав челюсти изо всех сил. Парень взвыл, снова рванулся. В его левой руке блеснул нож. Но Сабуров был уже совсем рядом. И он оказался справа, с той стороны, где у грузина не было свободной руки. Андрей вскинул корпус и врезал ему лбом в лицо. Брызнула кровь. Нос и губы он Вахтангу практически в лепешку сплющил, на мгновение его ошеломив. Тут раненым быком взревел Гигла – похоже, грузин дотянулся до него ножом.
– Зубами! Глотку рви!!! – прорычал абхаз.
От лица Андрея до шеи грузина было сантиметров десять. И не было времени ни думать, ни вспоминать, что они все же люди, а не звери. Было только желание победить. И понимание, нет, не понимание даже, а чувство, инстинкт, что достичь этого можно только одним способом, древнейшим из всех. Вцепившись врагу в горло.
Впрочем, горло было не достать. Но вот сбоку шея была открыта. Туда Андрей и вцепился. Вцепился и рванул.
Конечно, человек не волк, но при сильном желании и у человека зубы могут стать серьезным оружием. У Андрея желания было хоть отбавляй. Из разорванной шеи Вахтанга хлынула кровь, он отчаянно заверещал, рванулся, но вывернуться из-под тяжелого абхаза не сумел. А Сабуров снова вцепился ему в шею.
– Держи! – прохрипел Гигла. – Не отпускай!!
Андрей остатками незамутненного разума уловил, понял эти слова. И последовал совету. Вцепился в шею врага изо всех сил, не отпускал, хотя кровь заливала ему нос, он чуть ею не захлебнулся.
Боевик умирал долго. Минуты две он еще дергался, правда, все слабее и слабее. А потом, когда Андрею уже стало казаться, что этот кошмар никогда не закончится, наконец затих.
– Все, готов, – выдохнул Гигла. – Андрей, отпусти его, все. Нож ищи, здесь где-то, на полу валяется.
Андрей с трудом разжал челюсти, их словно судорогой свело. Отчаянно хотелось плеваться, но было не до глупостей. Какая-то часть сознания, оставшаяся относительно спокойной, хладнокровно напоминала, что они сделали только полдела. Нужно еще успеть освободиться до того, как здесь кто-нибудь появится. Не так-то просто, учитывая, что у них обоих руки связаны. Да, нужен нож. Андрей стал осматриваться. Ничего не заметил.
– Он с твоей стороны должен быть, – сказал он Барцыцу. И сам удивился тому, как звучал его голос – как карканье воронье.
– Точно, – отозвался абхаз. – Ага, вот он. Блин… – дальше послышались какие-то невразумительные звуки. Но Андрей догадался, что имеется в виду. Барцыц взял нож в зубы, теперь нужно к нему подползти, чтобы он смог перерезать им веревки. Так все и вышло. Правда, пилил веревки Барцыц долго, больше минуты, два раза нож изо рта ронял. Но в итоге Андрей почувствовал, как стягивающие его кисти петли слабеют. Он напрягся, рванул, и через секунду был свободен. Дальше все было просто. Одним взмахом он перехватил веревки на ногах, еще двумя освободил абхаза. Тот сразу, с удивительным для его комплекции проворством, метнулся к столу и завладел автоматом.
