Но это были лишь догадки. Возможно, начальство считало иначе. О суде думать было и вовсе муторно. Пришлют повестку. Не явиться - нельзя. К тому же это значило бы признаться в том, что испугался правды. Поехать - как вести себя ему, прокурору, в качестве свидетеля, то есть "соблазнителя"?
Короче, выходило по пословице: куда ни кинь - везде клин.
Испортив несколько заготовок, Захар Петрович собрал инструмент и лег спать. В окне занимался рассвет.
На работу он пошел совершенно разбитый. И это не осталось незамеченным. Зашедшая к нему Гранская не удержалась и сказала, что у него нездоровый вид.
- Заботы, - буркнул Захар Петрович.
- Будьте настоящим начальником, - пошутила Инга Казимировна. Перекладывайте заботы на подчиненных.
Он не нашелся, что ответить на шутку, и сказал:
- Вижу, вы с новостями...
- По-моему, дело Зубцова приобретает совсем иной оборот, - сообщила Инга Казимировна и, спохватившись, спросила: - Не заняты?
- Давайте выкладывайте, - поспешно сказал прокурор. Пожалуй, даже слишком поспешно: не догадалась бы Гранская, как худо ему на самом деле.
- Провели две экспертизы. - Инга Казимировна открыла "дело". Судебно-медицинскую...
- Повторную? - уточнил Измайлов.
- Да. Эксгумировали труп Зубцова... Понимаете, Хлюстова в своем заключении делает категорический вывод: во время аварии Зубцов находился рядом с шофером, а не за рулем.
Гранская передала прокурору "дело". Он внимательно прочел заключение.
- Вторая экспертиза - химическая, - продолжила Гранская. Исследовали микрочастицы краски на одежде погибшего. Тоже с целью узнать, где сидел Зубцов.
- Ну и?.. - оторвался от чтения Измайлов.
- Следующий лист.
Заключение эксперта-химика не было столь категоричным, как судебно-медицинское. На одежде Зубцова обнаружили микрочастицы краски как с баранки, так и с панели перед правым сиденьем.
- Ну, это понятно, - объяснила Гранская. - Машина же его. Сколько раз Зубцов касался этого руля одеждой...
- Выходит, показания того шофера с автобазы подтвердились?
- Считаю, на сто процентов...
- И какие после всего этого выводы?
- Я почти уверена - это преднамеренное убийство.
- Все-таки "почти?" - улыбнулся Захар Петрович.
- Сами знаете, какие сюрпризы иногда может преподнести жизнь.
- Верно, - согласился Захар Петрович. И подавил вздох: он сам получил "сюрпризец". Еще неизвестно, чем все кончится в Рдянске. - Допустим, убийство. С какой целью?
- Как говорят в плохих фильмах: он слишком много знал... Я имею в виду тот злополучный чемодан.
- Вы связываете?
- А как же!
- Но это уж слишком на поверхности.
- Иной раз мудрствовать тоже вредно. Я считаю, что основной упор надо делать на эту версию.
- И все-таки не забывайте о других, - посоветовал прокурор. - Что можете сказать о предполагаемом убийце?
- Пока ничего.
- А внешние приметы?
- Откуда? Зеньковецкий, ну, шофер, который видел их у переезда, шофера не разглядел. Шляпа и темные очки - не примета.
- Это не мог быть человек, принесший чемодан в радиомастерскую?
- Тот человек - миф!
- Почему? - спросил Измайлов.
- Да вы только посмотрите, какие противоречивые показания у Зубцова. - Гранская взяла "дело", нашла протоколы допросов погибшего. Глаза то серые, то голубые, то коричневые. А цвет костюма? Сплошные противоречия.
- Да, Глаголев в свое время тоже обратил внимание на это.
- Между прочим, показания Зубцова, его поведение лишний раз доказывают, что чемодан с дефицитом оказался в мастерской не случайно...
- Думаете, радиомастер замешан в спекуляции?
- Подтверждений этому пока нет. Но и убрали его не просто так... Короче, Захар Петрович, сказать, какую он играл роль, сейчас трудно. Будем работать...
Гранская ушла. Измайлов вызвал Ракитову.
- Подготовили справку? - спросил он. - По результатам проверки завода?
- Сегодня закончу.
- Хорошо. - Измайлов посмотрел на календарь: пятница. - Можем пригласить Самсонова на понедельник?
- Лучше на вторник, - сказала Ольга Павловна.
- Договорились. Позвоните, пожалуйста, Глебу Артемьевичу. Скажите, что необходимо также присутствие председателя профкома и главного бухгалтера...
* * *
Вечером Захар Петрович со всей семьей отправился в Матрешки. Поехали рейсовым автобусом, затем шли пешком через лес. По дороге Галина все пыталась выяснить у мужа, как они распорядятся отпуском.
Обычно уезжали втроем - всем семейством. То на теплоходе по Волге, то в Карпаты, то в Прибалтику. В этом году хотели побывать на Валдае, поселиться где-нибудь на берегу Селигера, но Захар Петрович ничего определенного сказать не мог, что удивляло жену.
- Понимаешь, не на кого оставить прокуратуру, - оправдывался Измайлов.
- Ты же говоришь, Ермакова пришлют.
- Как я буду выглядеть, подумай! - упорствовал Захар Петрович. Человек еще ничего не знает, надо вводить его в курс дела... Так что скорей всего, Галя, придется тебе в этом году отдыхать с Володей без меня. Поезжайте на море.
- Не хочу. С тобой - еще куда ни шло...
- А к твоим? Ведь пишут, зовут.
Галина задумалась.
- Надо спросить Володю. Я, честно говоря, с удовольствием. Соскучилась. Но хотелось бы, чтобы ты тоже с нами...
- Вот и отлично, а смогу вырваться - приеду к вам, - обрадовался Захар Петрович и окликнул идущего впереди с рюкзаком сына.
Тот остановился, поджидая родителей.
- В Хановей хочешь? - спросила мать.
- Когда?
- В конце июля - начале августа. Там в это время хорошо...
- Градусов пять тепла будет? - пошутил Володя.
- Гарантирую десять, - засмеялась мать. - А рыбалка знаешь какая!
- Сходишь с дедом на охоту, - уговаривал отец. - Надо же тебе, в конце концов, побывать на родине матери...
- Узреть истоки, приобщиться... - продолжал балагурить сын.
- Хоть увидишь, что такое полярный день, - сказала Галина. - Солнце не заходит круглые сутки...
- Уговорили, - кивнул Володя и снова зашагал по лесной тропинке.
- Я бы тоже с удовольствием, - искренне признался Захар Петрович, а сам подумал: "Хоть на край света, лишь бы подальше от всех неприятностей".
- Ну и выкроил бы дней десять.
- Не могу, - вздохнул Захар Петрович.
Сказать правду жене он не мог: никто на самом деле не пустит его в отпуск, пока не разрешится эта история с Белоусами. А после проверки, может, отпустят навсегда.
Они вышли из леса. На большой площади раскинулись участки садового товарищества. Слышался перестук молотков, повизгивали пилы - строились.
- Привет коллегам-мичуринцам! - радостно встретил их Межерицкий. Он был в своем необъятном комбинезоне.
Из-за времянки вышла Лиля, жена Бориса Матвеевича, а затем выскочили и сыновья - долговязый близорукий Мишка и Матвейка, мальчик лет десяти, светловолосый, как отец, полный и розовый: загар к нему не приставал.
В их сопровождении Измайловы пошли к своей палатке, где и оставили поклажу. Галина начала готовить ужин, болтая с Лилей. Дети тут же исчезли, у них были свои дела. А Захар Петрович с Борисом Матвеевичем принялись осматривать участок.
- Что делать с тлей? - сокрушался Измайлов, обнаруживая вредителей почти на каждом деревце.
- Это у всех, не волнуйся. Во вторник приедут опылять. Сразу все участки обработают, - успокоил Межерицкий.
- Слава богу!
- Конечно. Мы подумали, что каждому в отдельности с этой заразой не справиться. Ну, потравлю я их, а они к тебе переползут... Вот и договорились с колхозом...
- Скинулись? - улыбнулся Захар Петрович.
- По полтора целковых. Это по-божески, правда?
- О чем речь! Один распылитель, если приобретать, и то...
- В этом и сила коллектива! - засмеялся Межерицкий.
- А насчет дороги? - поинтересовался Захар Петрович.
- Порядок. Через неделю начнут.
- Вот видишь, обошлись и без меня.
- Вроде бы обошлись, а вроде бы и...
Захар Петрович подозрительно посмотрел на приятеля.
- Что значит "вроде"?
- Главный козырь у нас - что и ты тут садовничаешь. А так бы хрена лысого уговорили Кулагина.
- Фантазируешь? - усмехнулся Измайлов.
Межерицкий ничего не ответил и поманил за собой Захара Петровича. Они перешагнули кустики крыжовника - границу участков.
- Помоги мне.
И Борис Матвеевич взялся за очищенный от веток ствол ели, предназначенный на балку, с комля, Захар Петрович - за вершину. Надо было водрузить его на козлы.
- Раз-два - взяли! - скомандовал Межерицкий.
Измайлов хотел резко выпрямиться и... Шершавое бревно выпало из рук. Резкая боль опоясала спину, схватила, словно в тиски.
- Что с тобой, старик? - бросился к нему Борис Матвеевич.
Захар Петрович так и остался стоять согнувшись - разогнуться он не мог.
Подбежали Галина и Лиля.
- Не могу, - прохрипел Захар Петрович. - Вступило что-то.
Его отволокли в палатку, уложили на раскладушку. При каждом движении он стискивал зубы - такой резкой была боль.
