— Эвриклея, нужно, чтобы Фресандр ничего не выболтал об Одиссее. Просто скажем, что никто царя погибшим не видел, зато слышали, что он уплыл грабить побережье и вместе с остальными его не было. И ты молчи, я только Антиклее и Лаэрту расскажу.
Эвриклея все поняла верно и приняла свои меры.
«Утром поговорю с Антиклеей, она должна понять и поверить», — решила Пенелопа.
Но утром их разбудил страшный крик служанки Антиклеи. Вбежав в спальню царицы, Пенелопа увидела страшную картину — Антиклея повесилась! Она не перенесла известия о смерти сына.
У Пенелопы сжались кулаки:
— Ну, Навплий, не попадайся мне на пути! Покарайте его, боги!
Пенелопа не очень любила свекровь, вернее, просто не любила, причем взаимно, но видеть мать, удушившую себя только из-за известия о гибели сына, тяжело.
Пока хоронили Антиклею, всем было не до Фресандра. Пенелопа вспомнила о незадачливом пьянице только через несколько дней:
— Эвриклея, где он?
— Отравлен! — бодро объявила нянька.
У Пенелопы глаза округлились от ужаса.
— Кем?!
Она соображает, что говорит, ведь их слышат многие?!
— Навплием. Сизифово зелье, отсроченная смерть, когда человека травят, а умирает он позже. Фресандра потому и оставили на острове, чтобы нас в его смерти обвинить.
Самой Пенелопе нянька тихонько шепнула на ухо:
— Помер с перепою…
— Навплий лгун! Он не видел гибели царя Итаки, а его сын Паламед утонул в колодце! Одиссей и Диомед не сумели спасти жадного Паламеда.
Сказала просто так, пришлось объяснять.
— Да, они нашли клад, Паламед первым полез в колодец за золотом, но взял слишком много, веревка не выдержала и оборвалась, Одиссей и Диомед вытащили только обрывок веревки, а сам Паламед утонул.
Евпейт прищурил глаза:
— Откуда это известно?
— Фресандр рассказал. Я с ним беседовала после отплытия Навплия. А еще о том, — царица возвысила голос, чтобы слышали все, — что Навплий зажег ложный костер, чтобы направить корабли ахейцев на скалы. Он так делал в молодости и грабил тех, кто выбирался на берег.
Нашлись те, кто вспомнил о таких слухах. Но Евпейт снова усомнился:
— Почему Навплий оставил Фресандра на Итаке, если знал, что тот может рассказать многое?
— Фресандр остался мертвецки пьяным и отравленным. Я просто успела поговорить с ним до утра, а потом было не до него. Когда умер Фресандр?
— Вчера, царица.
— Жаль, не успел рассказать всего… Одиссей жив и вернется домой. Только вот когда — неизвестно. Фресандр сказал, что царь Итаки отправился грабить побережье, его там видели. И в числе погибших у Эвбеи Одиссея не было.
Одиссей вернется!
Можно верить или не верить в гибель Одиссея, но факт налицо — царя Итаки дома не было. Даже если Тиресий прав и Одиссей будет где-то мотаться еще десяток лет, это означает, что все эти годы она должна научиться обходиться без мужа. Не в спальне, хотя и там тошно, по ночам выть хочется, а вообще в жизни. Воспитать сына, сохранить царство, сберечь свою честь.
Последнее оказалось на удивление трудным, но вовсе не потому, что царица молода и не может без мужчины, а потому, что нашлись те, кто решил заменить Одиссея, не очень интересуясь желанием самой Пенелопы. Первый, конечно, Евпейт, этот охотился давным-давно, ловил каждую возможность унизить ее, показать неспособность женщины управлять царством, защитить себя. Когда понял, что не получается, стал подстерегать моменты, чтобы опозорить. А чаще создавал такие сам.
Жить с постоянной оглядкой на Евпейта или кого-то другого невозможно, сначала Пенелопа береглась, а потом мысленно махнула рукой: сумею защититься! Евпейт так не считал…
В небольшом шатре спрятаны от солнца одежда, оружие и еда. В колчане стрелы, одна из которых с дефектом — она с трещиной древка и сломается пусть не в полете, так при попадании. Стрела хороша, но толку от нее никакого. Чтобы не перепутать с другими, Пенелопа сама выщипала часть оперения, почему не выбросила саму стрелу, не знала и сама, словно чувствовала что-то.
Царица заглянула в шатер переодеть тунику, слишком жарко. Привыкшие, что хозяйка все делает сама и в их помощи не нуждается, служанки остались с остальными на поле. Она скользнула в шатер, но переодеваться не стала, только выпила воды и взялась за шнуровку сандалии, чтобы переобуться, когда услышала какое-то движение за спиной. Резко повернувшись, Пенелопа выпрямилась. Заслоняя выход из шатра, стоял Евпейт. Подловил-таки!
— Ты перепутал шатер, Евпейт. Выйди.
Евпейт нехорошо усмехнулся. Понятно, все ее оружие у него за спиной, рядом только колчан со стрелами. Чтобы дотянуться до лука, придется шагнуть к итакийцу, а значит, просто попасть в его руки. Это тебе не Ликет в темноте пещеры…
Кричать? Но пока прибегут, Евпейт успеет сорвать тунику и не только. К тому же Пенелопа чувствовала, что если сейчас позовет кого-то на помощь, то освободиться от притязаний итакийца уже не сможет. Нет, с ним надо справиться самой, причем так, чтобы больше не сунулся.
Память услужливо подсказала: стрела. Та самая, надломленная…
Не спуская глаз с Евпейта, Пенелопа протянула руку к колчану. Только бы не перепутать и взять ту, что нужно. Под пальцы попало неровное оперение — она! Все так же не глядя на колчан, царица вытянула стрелу. Евпейт с усмешкой наблюдал. Хочет выстрелить? Пусть, лук-то позади него. Он уже представил себе эту картину: Пенелопа потянется за луком… сначала сделать полшага в сторону, якобы уступая ей дорогу, потом завалить, подмять под себя… Кричать она не будет из гордости, а значит, справиться удастся… Евпейт не знал женщину, способную не подчиниться его мужской силе.
Ну, а дальше все просто. Должна же эта гордячка оценить его мужскую стать! Но он будет столь обходителен только сначала, слишком долго Пенелопа водила его за нос, слишком долго тянула, чтобы Евпейт был бережен. Нет, сначала просто заставить подчиниться, потом немного успокоить для вида, а уж потом… Э, дорогая, потом ты станешь рабыней, ползающей у ног и умоляющей пощадить!
Перед мысленным взором Евпейта уже разворачивались заманчивые картины будущего овладения и унижения царицы Пенелопы. Даже естество встало дыбом, показывая готовность. От этого будущего их отделял всего шаг — ее шаг к луку. Без оружия противостоять сильному мужчине Пенелопа не сможет, все же она женщина, пусть и не слабая.
И вдруг Евпейт увидел то, во что не смог сразу поверить. Царица достала большую стрелу, способную пробить с сотни шагов щит, и спокойно, медленно поломала ее, как тонкую палочку! Нет, усилие было заметно, но не столь большое, чтобы его и усилием-то назвать.
Что же у нее за руки?!
Пенелопа поняла, что добивать Евпейта нужно, пока не пришел в себя. Царица вдруг кивнула, словно соглашаясь с итакийцем, хотя тот ничего не говорил:
— Ты прав, я могу обойтись и без лука, одними руками. Хочешь попробовать на своей шее или твоей поломанной руки будет достаточно?
Не дожидаясь, пока он ответит, протянула руку за луком. Итакиец отдал.
Обходя Евпейта, как столб, Пенелопа тихонько посоветовала:
— Не попадайся мне на пути, изувечу.
Кто бы только знал, каких усилий ей стоило уйти спокойно, даже колени дрожали, но вида не подала. Евпейт так и стоял, молча глядя царице вслед. Итакиец знал одно: он должен победить эту женщину! Если не удается заманить ее в свою постель или взять силой, значит, нужно сделать это хитростью.
— Ты не желаешь быть моей? Значит, станешь нищей! Я заставлю тебя просить помощи, гордячка спартанская!
Началась экономическая война. Евпейт решил не просто разорить Пенелопу, но сделать это почти красиво.
Тиндарей запросил помощи у Одиссея во время сватовства к Елене уже через несколько дней, потому что его хозяйство едва не разорила толпа женихов? Почему бы не устроить такую же Пенелопе? Для всех она вдова, что бы там ни говорила гордячка спартанская, объявлено, что Одиссей погиб, сам он отсутствовал больше десяти лет, не вернулся и теперь, когда все остальные либо приплыли, либо объявлены погибшими. Чего же еще ждать?
Но Евпейт все же решил ждать, а это он умел. Сначала нужно сплести сеть, потом набрасывать на добычу, сквозь слишком дырявую она может ускользнуть. Добыча была крупной и первую сеть просто прорвала. Но Евпейт готов сплести новую, более прочную.
— Попадешься, Пенелопа, никуда не денешься! А не подчинишься, значит, погибнешь!
Борьба с царицей Итаки стала для Евпейта делом всей жизни.
Пенелопа долго сидела на Караксе — «Утесе ворона» — и смотрела вдаль. Где же ты, Одиссей? Она понимала, что если муж уплыл вместе с остальными, но не налетел на скалы, а отправился грабить побережье, то действительно может долго не вернуться. Почему, за что ей такая судьба, быть замужем, но без мужа?
