Перебравшись через забор, Локис добежал до гаража и замер у стены, осматривая территорию во дворе. Старшина стоял у ворот, преграждавших доступ в гараж, и разбирался с механизмом замка, настойчиво пытаясь открыть его. Повернувшись в сторону Локиса, Климов заметил на лице друга тревогу. Рядом с ним находилось окно, откуда его могли бы заметить, а потому он указал на него Владимиру и продолжил свое занятие. Два других окна в гараже находились на некотором отдалении и не представляли никакой угрозы.
Локис, пройдя несколько шагов вдоль гаража, зашел сбоку от окна и заглянул в него, пытаясь определить, что находится внутри. Но так как света видно не было и увидеть что-нибудь не представлялось возможным, он присел под окном, готовый среагировать на малейшую опасность и помочь своему другу. Владимир, окидывая окрестности зорким взглядом, обратил внимание на Гвоздева, находившегося за ящиками коричневого цвета. Наблюдая за майором, Владимир услышал характерный щелчок и, повернув голову в сторону старшины, пытавшегося открыть замок, увидел довольную физиономию своего приятеля. Однако радовался тот слишком рано — дверь, приоткрывшись на пару миллиметров, дальше не сдвинулась с места, намертво блокируя вход.
— Не открыть, — показал на пальцах Климов, выглядя при этом несколько разочарованным.
Они двинулись дальше вдоль стены гаража к входу в дом, наблюдая за майором, который тем временем, перебегая между ящиками и бочками, во множестве стоящими во дворе, также приближался к главному входу. Прижавшись к стене рядом с окнами, Гвоздев остановился, прислушался. Из открытого окна на втором этаже доносились звуки работающего телевизора, настроенного на телеканал «Аль-Джазира». Мельком заглянув в зашторенное окно и ничего в нем не увидев, он присел на корточки, прошел под ним и направился к входной двери — с противоположной стороны от Локиса и Климова, стоявших уже возле нее.
За забором особняка, контролируя территорию и прикрывая троих десантников, под кустом лежали Гоц и Черток. Суламифь по монитору портативного компьютера следила за передвижениями, транслируемыми с беспилотника. Василевский и Павлов находились с другой стороны дома.
— На месте! — раздалось в наушниках у каждого.
Павлов, присев в выгоревших от солнца кустах, повсюду росших у дома, осматривал постройку с противоположной стороны, держа на прицеле заднюю дверь особняка. Василевский, метрах в пяти от товарища, не спуская пальца со спускового крючка, целился в единственное окно, выходящее на задний двор.
— Приготовиться! — дал команду Гвоздев.
Локис, стоя рядом с дверью, аккуратно, стараясь не шуметь, нажал на ручку двери. Дверь, судя по всему, была заперта изнутри. Отодвинувшись чуть в сторону от нее, он прикрепил к замку заряд направленного действия и отошел, встав рядом с Климовым.
Павлов, проделав те же операции с другой стороны дома, прижался спиной к стене.
— Входим! — раздался голос майора в наушниках.
Почти одновременно нажав на кнопки, десантники привели в действие заряды, оставленные ими на замках обеих дверей. Два хлопка — и двери, вздрогнув от взрывов, распахнулись, перестав быть преградой для доступа в дом Омара.
Взрывная волна с ног до головы окатила спецназовцев взвесью мелкой пыли, заставив судорожно чихать и кашлять, прочищая сразу же забитое горло. Однако рассиживаться и приходить в себя было некогда. Здесь находился противник, с которым предстояло разобраться. И сколько жизней он заберет с собой, сейчас напрямую зависело от быстроты реакции нападающих, от их умения справиться с возникшими обстоятельствами, действовать смело и решительно, переламывая ситуацию в свою пользу…
Все пятеро ринулись внутрь. Первым вбежал в распахнувшуюся дверь Гвоздев, за ним Локис. С другой стороны вошли один за другим Павлов и Василевский. Входя по всем правилам, десантники не успели еще толком оглядеться и рассредоточиться по дому, как раздавшиеся автоматные очереди внесли свои коррективы в разработанный план.
Как быстро выяснилось, в доме находилось порядка десяти боевиков, рассредоточенных в разных комнатах. Хамасовцы незамедлительно начали обстреливать коридор, в котором оказались бойцы. Казалось, со всех сторон доносятся крики, визг и топот ног.
Гвоздеву досталось самому первому. Вбежав, он двинулся в комнату, ближе всех находившуюся к входной двери, где тут же был ранен в правую руку, державшую автомат. Следующая попала в живот. Не успев ничего сделать, он споткнулся о табурет, стоявший на его пути, упал на колени. Получив еще пару пуль в грудь, майор рухнул на спину.
— У-ро-ды… — прохрипел он, прижимая раненую руку к телу и пытаясь здоровой добраться до груди, из которой, затрудняя дыхание, хлестала кровь. Жизнь по капле вытекала из его сильного тела. Воздух со свистом выходил из простреленных легких, а под Гвоздевым росла темная лужа крови.
Увидев резкое обострение ситуации, десантники сразу попытались найти укрытие от пуль хамасовцев. Старшина, не успев войти, присел у дверного проема, обстреливая боевиков. Впрочем, угол стрельбы был неудобен, так что положение складывалось просто отчаянное.
Заметив лестницу, ведущую на второй этаж, Павлов приподнялся, пытаясь добежать до нее. Хамасовцы, находясь в намного более выигрышном положении, постоянно стреляя, приближались к коридору. Десантник добрался до нижней ступеньки и, заметив наверху движение, успел нажать на курок автомата. Боевик с криком боли полетел вниз головой, упав посреди коридора.
Свалившееся вниз тело террориста тряпичной куклой лежало в углу. По неестественно вывернутой голове, явно свидетельствующей о переломе шейных позвонков, и набухшей на груди кровью одежде было ясно, что карьера бандита закончилась этим «подвигом». Теперь необходимо было закрепиться, и десантник под прикрытием своих рванулся вперед. Но Павлов так и не успел добежать до верха — видно, не суждено было. Граната с выдернутой чекой, катясь по ступенькам, упала к его ногам и взорвалась.
Осколки прошили тело спецназовца, отбросив его назад. Автомат, выпав из рук, с грохотом покатился вниз. Голова как-то разом стала пустой и легкой, свет вокруг завертелся, все ускоряя движение, сжимаясь в быстро уменьшающуюся точку. В последний раз мелькнуло перед глазами, кружась и удаляясь, заплаканное лицо Марины.
«Все в порядке, рыбка, — прошептал слабеющим голосом десантник. — Все в порядке…»
Он хотел сказать еще что-то, но непослушные губы не желали шевелиться. Сознание быстро потухало, заполняясь бившим откуда-то сверху ярким светом. Он стал таким ярким, что затмил собой все, и больше спецназовец ничего не видел.
— У-хо-ди-те… — опять прохрипел майор, пытаясь пошевелиться и теряя силы с каждой секундой. Приблизившийся хамасовец нанес ему удар ногой по ребрам, оскалился, обнажив при этом гнилые зубы, но, тихо ойкнув, свалился рядом. Василевский не подкачал, уложив излишне резвого боевика.
В начале атаки Локис нырнул в кухню и, увидев в падении направленный на него ствол автомата, среагировал быстро и четко. Хамасовец при его появлении нажал на курок, однако благодаря молниеносному броску сержанта пули прошли немного в стороне. Десантник же не собирался давать противнику лишних шансов, с ходу бросившись на врага.
По всем расчетам, приземлиться он должен был точно на спину боевику. Но в тот момент, когда пальцы десантника уже готовы были сомкнуться на горле врага, араб внезапно остановился, и вся тяжесть тела Локиса пришлась не на центр его спины, а на правое плечо. Инерция удара развернула противника вокруг оси. Он выронил автомат, а Локис, зарычав от досады, сумел лишь рвануть на себя рукав и кубарем покатился по полу. Хамасовец метнулся в сторону, затем развернулся и бросился назад — точно навстречу поднимающемуся Владимиру. Тот оскалился и встретил врага простым и действенным ударом головой. Хамасовец рухнул на колени, но тут же снова вскочил. Помещение наполнилось сдавленными криками и хрипением.
В ответ на выпад араба сержант двинул ему в бок правой, с разворота. Громадный, как гора, боевик согнулся. Охнув, он зашипел, как змея, но тут же ударил десантника кулаком в ухо. Силой Аллах террориста не обидел — в голове Локиса зазвенело. Палестинец распрямился, нависая над россиянином, и тут же получил жестким ребром ладони в горло, по кадыку. Этого оказалось достаточно — он захрипел, выпучив глаза, и схватился руками за шею. Далее Локис пружиной выпрямил согнутые ноги, отправляя амбала в дверной пролет. Грохот падающего тела свидетельствовал, что некоторое время противник будет отдыхать.
Оказавшись в комнате после взрыва, среди гари и пыли, Василевский перекатился по полу в коридор. Следом за этим ахнул еще один взрыв. Удар по барабанным перепонкам был таким сильным, что казалось, еще немного — и они лопнули бы. Боевики, пользуясь моментом, рванулись вперед. В проеме двери десантник увидел фигуру с автоматом наперевес. Автомат Василевского дернулся, охлаждая порыв горячих южных парней. Пласт штукатурки с опозданием рухнул сверху, все заволокло едкой пылью. Десантник сморщился и оглушительно чихнул. Разрыв еще одной гранаты проломил стену, и сквозь отверстие замелькали фигуры, подбиравшиеся ближе.
