Куроед вернулся на следующее утро с целым мешком целебных снадобий. Прикинувшись спящим, Клуни исподволь наблюдал за лисами, которые заговорщически подмигивали друг другу. Думая, что он заснул, они шепотом заговорили, и, хотя Клуни не мог разобрать слов, их поведение было весьма и весьма подозрительным. Сомнений у Клуни почти не осталось: лисы строят какие-то козни против него! Клуни ни с кем из офицеров не поделился своими мыслями. Молчать — это единственный способ соблюсти тайну. Пока Клуни просто наблюдал и выжидал, с каждым днем здоровье его улучшалось. Наконец у него созрела замечательная по своей простоте идея. Он приказал всем удалиться и оставить его одного в полном покое, чтобы он мог как следует отдохнуть. Убедившись, что никто не подсматривает, Клуни взял перо и кусок пергамента и начертил подробный план штурма аббатства Рэдволл — с великим множеством стрелок, линиями атаки и обороны, а также с примечаниями. Из плана явствовало, что успех нападения всецело зависит от того, удастся ли пробить тараном ворота.
Начертив план, Клуни положил пергамент под подушку так, чтобы один уголок немного высовывался наружу. Его офицеры слишком тупы и ненаблюдательны, они не заметят маленький кусочек пергамента, высовывающийся из-под подушки, а если и заметят, не придадут этому значения. Но лисица!.. Клуни набрался терпения: теперь остается только ждать.
Через час Краснозуб и Черноклык привели знахарку. Клуни лениво потянулся в постели и громко зевнул:
— А-а, славно же я поспал, пока никто не суетился вокруг меня. Ну, друзья, как продвигается работа над тараном?
Краснозуб, опершись на копье, сказал:
— Осталось совсем немного, хозяин. Я уже приказал запалить костер, чтобы обжечь бревно и сделать его потверже.
Клуни слегка согнул свой перебитый хвост.
— Хорошо. Спилите большие сучья у самого ствола, так вам будет легче нести его. А теперь, лисица, перемени повязки и дай мне чего-нибудь, чтобы я снова уснул. От того, что ты дала вчера, толку было мало: я проворочался несколько часов — все никак не мог заснуть.
Села склонилась в низком подобострастном поклоне:
— Теперь, когда мой сын принес необходимые травы, я смогу дать вам хорошее снотворное, сэр. Спать будете без задних лап, извините за выражение.
— Давай что хочешь, мне лишь бы заснуть, — ответил Клуни.
Вечером Клуни разрешил Краснозубу и Черноклыку напиться вдоволь ячменного пива, что нашлось в церковном погребе. Он позволил пить также и Селе. О да, она сумела ловко притвориться, что пьет наравне с крысами. Пока они пили пиво, сам Клуни сделал вид, что выпил сонное питье. Ни лисица, ни Клуни не выпили на самом деле ни капли.
Ночью Клуни старательно вторил храпу своих пьяных подчиненных. В комнате, освещенной единственной свечой, было тепло и уютно. Внезапно Клуни почувствовал, что его подушка слегка шевелится. О, Села проглотила наживку! Клуни всхрапнул погромче и удовлетворенно зачмокал губами… Нужно бы научиться играть в шахматы — он наверняка будет легко обыгрывать всех! Он не сомневался, что наутро его план как ни в чем не бывало снова будет лежать под подушкой, а у Селы будет где-нибудь спрятана его точная копия. Ну что ж, теперь можно и поспать. Затем лисица передаст план мышам. Они станут укреплять главные ворота и сосредоточат возле них свои главные силы. А пока мыши укрепляют ворота, Клуни подкопается под юго-западный угол стены аббатства! И тогда!..
9
Бронзовый бас колокола Джозефа разнесся по мирным лугам, отдаваясь эхом в чаще Леса Цветущих Мхов. Было одиннадцать часов вечера, полнолуние. В Пещерном зале ярко горели свечи. Здесь проходил торжественный ужин в честь Матиаса и Мафусаила. Первым заговорил аббат Мортимер:
— Друзья мои, мыши Рэдволла и уважаемые гости, мы собрались здесь не только затем, чтобы воздать дань уважения Матиасу и брату Мафусаилу, но и чтобы от души пожелать им успеха. Да сопутствует им нынешней ночью удача! Да вернется в наше аббатство меч Мартина Воителя!
Под крики «Удачи! Удачи!» аббат опустился в свое кресло. Собравшиеся пожимали друзьям лапы и дружески хлопали их по плечам. Матиас был очень польщен, но он прямо-таки дрожал от нетерпения. До урочного часа оставалось еще целых два часа. Он искоса взглянул на Мафусаила, тот клевал носом, глаза у него слипались. Матиас слегка толкнул его в бок:
— Эй, эй, старик! Давай, если устал, я отведу тебя в келью. Мы с Констанцией и вдвоем справимся — отнесем щит на стену, а ты тем временем выспись как следует. Утром мы тебе обо всем расскажем. Мафусаил с негодованием вскинул голову:
— Вот как?! Ах ты, юный нахал, да я могу дать тебе десять секунд форы и все равно поднимусь на стену первым. Спорим?
Констанция закашлялась, чуть не подавившись засахаренным орехом, и громко расхохоталась:
— Ха-ха-ха! Матиас, на твоем месте я бы не рискнула спорить. Мафусаил наверняка победит!
Старик, осознав комичность ситуации, тоже засмеялся:
— А я вот что предлагаю, полосатая. Почему бы нам не отправить этого наглого сосунка в постель, а? Ему давно уже пора спать, ну а мы с тобой отнесем щит на стену.
Теперь Констанция и Мафусаил захохотали на пару, и наступила очередь хмуриться Матиасу. Он притворился, что очень обиделся на Мафусаила и барсучиху:
— Вы, двое старикашек! Сейчас я принесу вам ваше теплое молоко и уложу спать, а потом поднимусь на стену один!
Трое друзей смеялись до тех пор, пока на глазах у них не выступили слезы. Мафусаил, держась за бока, с трудом заговорил:
— Я вот что полагаю, Констанция, — ха-ха-ха! — на стену поднимемся мы с тобой, — хи-хи-хи! — а то Матиас уже староват для таких восхождений! Ха-ха-ха-ха!
Матиас от смеха свалился под стул и, катаясь по полу, махал лапой: мол, не пора ли прекратить шутки? Бэзил Олень, нахмурившись, укоризненно прищелкнул языком и заметил Амброзию Пике:
— Эта троица не умеет вести себя за столом. Только посмотрите на них. Еда — дело серьезное, а они не съели ни кусочка!
— Да, да, вижу, — хмыкнул еж. — Думаю, они ничего не будут иметь против, если их ужин съест кто-то другой.
— Согласен, дорогой друг, — с достоинством ответил заяц и разделил содержимое трех тарелок между собой и Амброзием. — Иначе все равно бы пропало, верно я говорю?
Без четверти час три фигуры пересекли сад аббатства. Луна выглянула из-за туч, и пруд, отбрасывая на стены аббатства мерцающие голубоватые блики, засиял серебром. Констанция и Мафусаил несли лампы, Матиас — щит. Друг за другом они поднялись по лестнице, кивками головы приветствуя часовых, а те желали им удачи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
