Кэт достала мобильник. Остин еще утром прислал ей два сообщения, пожелав успехов в занятиях с Картером и напомнив, что постоянно о ней думает. При всей его обаятельности, рядом с ним ее донимали неприятные ощущения в животе и во всем теле.
Пришедшая мысль поразила ее, будто молния.
А не был ли Картер главной причиной всех этих дурацких ощущений, возникающих при встрече с Остином? Может, это из-за него так крутит живот? И тревожное чувство – тоже из-за него? И учащенное сердцебиение?
Хватит! Кэт сердито откинула за уши вечно мешающие пряди волос. Сколько можно? Нужно наконец повзрослеть и оставить все эти подростковые глупости. Сегодня у них первое занятие после его выхода из Артур-Килла. Она профессиональная преподавательница литературы и таковой должна оставаться с первой и до самой последней минуты их занятия.
Исполнившись решимости, Кэт скрестила ноги и принялась ждать.
Потянулись минуты. Нога Кэт начала нетерпеливо постукивать по ножке стола. Прошло целых пятнадцать минут. Картер не появлялся. Нетерпение сменилось злостью. Кто ему дал право опаздывать?
Кэт еще раз проверила мобильник на предмет пропущенных звонков и сообщений. Их не было. Кэт сердито закусила щеку. А на что она рассчитывала? Заключенный, получивший вожделенную свободу. Скорее всего, он пустился в загул. И за каким чертом ему тратить время на уроки? Ну и пусть они входили в условия его досрочного освобождения. А она, дура, уши развесила. Поверила, будто он действительно хочет продолжать изучение английской литературы. Прав был Уорд, когда сказал: «Эти молодцы забывают, что их освобождение не только досрочное, но еще и условное».
Прошло еще пятнадцать минут. Ругаясь себе под нос, Кэт начала собирать вещи. Сейчас она выйдет и скажет миссис Лейтэм, что отменяет аренду читального кабинета. Если Картеру плевать на занятия, почему она должна метать бисер?
Чья-то рука опустилась на ее плечо, и Кэт невольно вскрикнула.
– Да тише вы! – Картер поднял вторую руку. – Это всего-навсего я.
Кэт прижала потную ладонь ко лбу и глотнула воздуха:
– Черт! Ну вы меня и напугали!
– Да успокойтесь вы.
Глаза Картера так и скользили по ее телу, вызывая внутри этого тела не самые приятные ощущения. Он что-то пробубнил, проведя рукой по волосам. Рука, как заметила Кэт, была запачкана машинным маслом.
Такие же пятна виднелись и на одежде Картера.
Кэт пригляделась к нему. Волосы стали короче: успел побывать в парикмахерской. Его лицо оставалось таким же до противности обаятельным. Дело не портило даже масляное пятно на правой щеке. Футболка на нем сегодня была другая, с черно-белыми портретами рок-группы «Строкс», и тоже заляпанная маслом. По предположениям Кэт, его джинсы в далеком прошлом имели синий цвет.
– Вы хоть можете объяснить, почему опоздали? – спросила она.
Мотоциклетный шлем в руке Картера погнал по ее телу жаркую волну откровенного сексуального желания, которое Кэт стойко пыталась игнорировать.
– Сражался с восьмицилиндровым двигателем и проиграл. Потому явился в таком виде, иначе опоздал бы на целый час.
Самоуверенная физиономия Картера напомнила Кэт, что она сильно на него сердита.
– Вы и так достаточно опоздали! – рявкнула она, мотнув головой. – Наш сегодняшний урок не состоится.
С этими словами она стала запихивать в сумку оставшиеся бумаги.
– Вы что, шутите? – недоверчиво засмеялся Картер.
– Ничуть, – отрезала Кэт, поворачиваясь к нему спиной. – Вам было назначено время. Вы предпочли возиться со своими игрушками. А я что, должна тут сидеть и терпеливо ждать? Можно было бы меня предупредить. Позвонить или хотя бы эсэмэску прислать. Или такие мелочи вам в голову не пришли?
Картер схватил ее за руку и снова повернул лицом к себе. Похоже, ее злость передалась и ему.
– Послушайте! Во-первых, нечего разговаривать со мной таким тоном. А во-вторых, успокойтесь и не изображайте деловую леди, у которой каждая минутка расписана. Никуда вы не спешите.
От Картера пахло табачным дымом и металлом. У Кэт запершило в горле.
– От-пус-ти-те меня, – сквозь зубы потребовала она.
К ее удивлению, Картер тут же отпустил ее руку.
– Простите, – буркнул он, продолжая сердито сверкать глазами. – Не уходите. Я вам сейчас все объясню.
– Извольте, – типично учительским тоном произнесла Кэт, скрещивая руки на груди.
– В условиях моего досрочного освобождения прописано обязательное устройство на работу. Я сказал комиссии, что буду работать в автомастерской, которая принадлежит моему лучшему другу.
Картер ткнул пальцем в замасленную одежду.
– Сегодня Максу пригнали «корвет». У машины мотор барахлил. Макс ковырялся в нем, но так и не смог понять, в чем дело. Я уже выезжать собирался. Он меня спрашивает: «Может, глянешь?» Конечно, надо было вам позвонить. Но я не думал, что завязну с этим дерьмовым мотором. Пришлось его разбирать, а эта игрушка весит двести фунтов. К тому времени я уже думал о том, как бы не уронить части мотора на головы парней, которые мне помогали.
Кэт остывала от своего праведного гнева. Картер ей не врал. Он явился прямо с работы: сильный, мускулистый, не успевший ни вымыться, ни побриться. От него так и веяло первозданной сексуальностью. Схватив Кэт за руку, он не сделал ей больно, но жар от его пальцев и сейчас опалял ей кожу. Жар проник ей внутрь, в самые потаенные уголки, доступные только его флюидам.
– Ну что ж… – Кэт пожала плечами.
– Я не понял. Поясните это ваше «ну что ж», – попросил Картер, наклоняясь к ней.
– На первый раз прощается, – строго сказала она.
«Ишь, одолжение сделал! – сказало ее уязвленное самолюбие. – Приехал весь чумазый».
Кивком она показала на стул с другой стороны стола.
Картер плюхнулся на сиденье и принялся рыться в своем рюкзачке. Кэт следила за ним с любопытством и некоторой опаской: что-то он оттуда извлечет. Наконец Картер нашел то, что искал, – большую пачку печенья «Орео».
Кэт чуть не вскрикнула. Этот сорт печенья она не ела много лет. Не могла отважиться, потому что «Орео» они всегда ели вдвоем с отцом. Отец съедал белую прослойку, а две черные половинки самого печенья доставались Кэт. Такую пачку они могли приговорить за считаные минуты.
– В библиотеке запрещено есть за читальными столами.
Картер огляделся. Кабинет был пуст. Со стен на него не таращились ненавистные камеры.
– Ябедничать на меня пойдете?
– Вот еще! – Кэт шумно села. – Ладно, ешьте. Только не насвинячьте на столе.
– Не волнуйтесь, Персик.
Картер взял печенюшку, аккуратно разнял половинки и слизал прослойку.
Кэт, как заколдованная, следила за движениями его языка. Неужели поедание этой чертовой прослойки могло быть таким возбуждающим? Кэт громко кашлянула и пододвинула Картеру его задание. Он аккуратно положил черные половинки на бумажную салфетку.
