Хозяин едва успевал подносить выпивку и кислую капусту, однако не забывал подбежать к Галлену, если тому что-то требовалось.
Публика постепенно пьянела, голоса становились все громче, время от времени в зале завязывались драки, которые, впрочем, быстро прекращались.
Время шло, и Галлену становилось все яснее, что он выбрал не тот фаршет и вряд ли здесь появится кто-то из наемников.
Он уже съел свой куриный суп и, уставившись в стену, медленно потягивал вино. Закончив бутылку далеко за полдень, попросил у хозяина вторую. А тот, вспотев от беготни, выносил клиентам выпивку уже в обмен на какие-то тряпки, должно быть, снятые ночью с бельевой веревки.
«Который, интересно, час?» – подумал Галлен, когда во второй бутылке оставалось меньше трети. Вино действительно оказалось хорошим, да и суп из курицы был неплох, однако кавалеру хотелось получить полноценный обед, бурчание у него в животе подсказывало, что сидит он в этом фаршете уже довольно долго.
Неожиданно к его столу подошел какой-то бродяга с раскрасневшимся лицом, возможно вор, потому что одет он был чуть лучше остальной публики. Галлену вспомнилось, что этот тип несколько раз поглядывал в его сторону, пока сидел в компании за столиком у стены.
Теперь все дружки следили за его действиями, а в зале стало заметно тише.
Не спросив разрешения, вор опустился на стул напротив Галлена и, облокотившись на стол, вперился взглядом в подозрительного незнакомца.
Кавалер снял тарелку с блюда, где лежала рыба, от запаха которой у него покалывало мочки ушей, и, кивнув на нее, сказал:
– Угощайся…
Ему стало интересно, сможет ли кто-то съесть подобную гадость.
Вор как-то неопределенно повел головой, потом подхватил из блюда небольшую рыбку и положил в рот. Облизал пальцы и снова уставился на Галлена.
– Ты кто? – спросил он. В этот момент из кухни выскочил кабатчик, неся очередной заказ. Увидев вора за столом столь многообещающего клиента, он остановился, чтобы что-то сказать, но кавалер его опередил.
– Я его родственник, – сказал Галлен, кивая на кабатчика.
Вор взглянул на испуганного харчевника, тот вымученно улыбнулся:
– Ну да. Наш дальний родственник.
– Иди, – буркнул вор, и кабатчик исчез.
Галлен налил себе остатки вина, залпом допил их и поставил бокал на стол. Вор заглянул в него и, судя по всему, почувствовал запах.
– Вино, – с легкой горечью произнес он. – А нам всякую дрянь подают…
– Но ты ему не родственник.
Вор нагнулся над столом и, ухмыльнувшись, спросил:
– А сколько у тебя с собой денежек, родственник?
При этих словах он сделал движение плечом, по которому Галлен понял, что вор достал нож.
Пробегавший мимо кабатчик отвел глаза, он знал, что бывает в таких случаях, но лишь только фигура хозяина закрыла стол от публики, рука кавалера метнулась над блюдом с рыбой и крепкий кулак врезался вору между глаз.
Бедняга отлетел к стене, ударился о нее и завалился на пол как обычный пьянчуга, перебравший крепкой червивки, а его нож упал под стол.
В заведении стало тихо, никто не видел, что произошло, посетители были озадачены. Не дожидаясь, пока они придут в себя и создадут ему трудности, кавалер положил на стол стопку крейцеров, поднялся и не спеша вышел из заведения.
Оказавшись на улице, он быстро перебежал на другую сторону. И правильно сделал – дверь заведения распахнулась, и на улицу выскочили семеро преследователей.
Заметив беглеца, они взвыли от ярости и бросились за ним, однако Галлен и не думал убегать. Он видел, что лишь двое из преследователей твердо стоят на ногах и они не такие страшные, как им самим казалось. Один из бродяг метнул свое оружие, но Галлен ждал этого и увернулся.
Четырехгранная пика ударилась в стену и, брызнув искрами, отскочила на мостовую. Галлен тотчас подхватил ее и замахнулся для ответного броска.
Преследователи замерли, гадая, в кого она полетит. Их решительности поубавилось.
– Пошли вон! – приказал Галлен, опуская пику, и бродяги стали спешно отступать.
Кавалер выбросил пику за забор и пошел по своим делам.
Солнце уже склонялось к крышам, и он торопился встретиться с информатором, если, конечно, тот не валялся где-нибудь пьяный.
58
Галлен подходил к торговой площади, когда часы на ратуше стали бить шесть часов. Он пошел медленнее и вскоре оказался на затихающем торжище, где половина мест была уже пуста.
Повсюду валялись раздавленные овощи, черепки от глиняных горшков, просыпанное зерно, клочки ветоши и втоптанная в мостовую мокрая солома.
У стены, где Галлен договаривался о встрече с бродягой, никого не было. Исчезла и бочка с пивом.
Он прошел через всю площадь, еще раз оглянулся на стену и двинулся дальше по улице, надеясь найти место, чтобы спокойно пообедать.
Вскоре он наткнулся на небольшой трактир с выскобленными добела полами. Там вкусно пахло бараньей похлебкой, и Галлен занял место у окна, невольно сравнивая это заведение с фаршетом «Канава».
Сидеть здесь было приятно.
Баранью похлебку принесли сразу. Галлен съел ее с теплой булкой и, оставив задаток, вышел на улицу, чтобы еще раз взглянуть на площадь. Но у стены все еще никого не было, и кавалер вернулся в трактир, где как раз подоспела жареная баранина и тарелка с вареным картофелем и солеными овощами.
Запив плотный и поздний обед кружкой молодого пива, Галлен спросил дорогу в отхожее место и, посетив его, успокоенный, снова вернулся на площадь.
Там уже было пусто. Лишь жалкий оборванец выискивал что-то в разбросанном мусоре да пара дворников сметали солому у дальних рядов.
«Напился, мерзавец», – решил Галлен. О том, что его обманули, он не думал – городские пьяницы были бесхитростны и никогда не пренебрегали легким заработком на новую опохмелку.
Вспомнив, в какую сторону ушел информатор, Галлен пошел в том же направлении. Он вовсе не думал, что легко отыщет бродягу, но возвращаться в гостиницу без результатов ему не хотелось.
Переходя с улицы на улицу, от переулка к переулку, Галлен несколько раз замечал пьяных и догонял их, чтобы рассмотреть, однако даже в сгущавшихся сумерках понимал – это не его информатор.
Когда совсем стемнело и от него стали шарахаться припозднившиеся прохожие, Галлен решил вернуться в гостиницу, а на следующий день все начать сначала, но едва он взял направление к «Белому быку», как сзади послышался какой-то шум. Кавалер обернулся.
Это оказались двое стражников, кативших небольшую тележку и подсвечивавших себе дорогу двухфитильным фонарем. Когда они поравнялись с Галленом, он заметил, что на тележке лежит тело.
«Убитый», – подумал кавалер, однако все же решился спросить:
– Это что у вас за тело, господа солдаты?
– А тебе какое дело? – грубо ответили ему и осветили фонарем.
– Да я знакомого ищу – шел ко мне в гости и пропал…
– Пьянчуга это. Мы его в холодную везем.
– А зачем?
– Завтра отоспится и пойдет ров чистить. Приказано двадцать бродяг насобирать, чтобы работали за оскорбление общества непотребным видом.
– Можно я посмотрю на его лицо?
– Смотри – не жалко, – ответил стражник с фонарем и, переложив алебарду в другую руку, опустил фонарь пониже.
Галлен сразу узнав своего информатора и улыбнулся. Должно быть, тот свалился под тяжестью выпитого.
– Удивительное дело, господа солдаты, это тот самый знакомый, которого я ждал. Давайте заключим сделку – вы доставите его не в холодную, а к моей гостинице. Пьяниц в городе и так предостаточно, в холодной от одного не убудет.
Галлен достал из кармана серебряный талер, и тот засиял в свете фонаря.
– Держите, вот ваши деньги.
Стражники переглянулись, потом один взял монету и спросил:
– Куда повезем, ваша милость?
Теперь он говорил с Галленом более уважительно.
– В гостиницу «Белый бык».
– Извольте, ваша милость, доставим с нашим удовольствием.
59
Ходить по темному городу в сопровождении двух стражников с фонарем было удобно, мелькавшие в проулках подозрительные субъекты быстро прятались по углам, Галлену даже не приходилось доставать кинжал.
Луна была скрыта за облаками, а другого освещения в городе не имелось, даже фонарей напротив ратуши.
– В прошлом году еще горели, а в этом решили масло экономить, – сказал один из стражников, когда они пересекали площадь.
– Как же, экономить! – усмехнулся второй. – Бургомистр это масло у себя дома экономит.
– А почему и в окнах света нет? – спросил Галлен.
– Окна ставнями закрыты. Как темнеет, так сразу все закрываются, иначе воры могут забраться. Поднесут лестницу – и уже в доме.
Когда свернули к гостинице, пьяный всхрапнул и повернулся на бок.
– А этому хоть бы хны, – заметил один их стражников.
– Крепко набрался, – согласился второй.
У ворот «Белого быка» ярко светили два фонаря, а над крыльцом – еще два. Свет горел и в окнах нескольких апартаментов, отчего гостиница выглядела обжитой и уютной.
