Первый кувшин закончился, когда мимо шли арбалетчики. Альгейф велел подать второй и сказал:
– Нам повезло, Тен-Урхи, что ты идешь в Манкану. Гнусные земли, поистине задница Таван-Геза, где горы – груды дерьма, болота – конская моча, а бабы – сущая блевотина. Вдобавок вино там такое кислое, что если его выпить и помочиться на сапог, то прожжешь в нем дыры. Большая удача, что мы тебя встретили! Будешь нас развлекать по дороге. Какие ты песни поешь?
– Какие пожелаешь, благородный, – ответил Тревельян. – О дальних странах и великих деяниях предков, о героизме воинов и грохоте битв, о чистой страсти и зеленых лугах, над которыми порхают медоносные мотыльки.
– Нет, про мотыльков не надо, – скривился Альгейф.
– Про чистую страсть, пожалуй, тоже, – добавил Альхард. – Провались она сквозь Оправу!
– А вот знаешь ли ты балладу о двенадцати способах любви? – спросил Альраун. – Или Песни Плотского Греха? Или сказание о Хантиле Крепком Дротике, который развлек за одну ночь сорок тилимских танцовщиц?
Тревельян кивнул, уловив тематику, приятную для бравых воинов.
– Разумеется, я все это знаю и множество других таких же песен. Желаете послушать, мои господа?
– Не сейчас, – сказал чахор Альгейф. – Сейчас мы на службе. Я… ик!.. провожу инспекцию войскам.
Арбалетчики прошли, мимо потянулись колесницы. Хозяин таверны принес третий кувшин. Альгейф выпил, небрежным жестом взбил свои бакенбарды и произнес:
– Как было сказано, эта Манкана – мерзкий край, но, повелением Светлого Дома, мы идем навести в ней порядок. Этот, как его… гниль болотная… Пагуш, вот!.. Слишком он возомнил о себе и кончит, я полагаю, крюком в брюхе. Таков наш солдатский долг – идти и насадить его на крюк! Но ты, Тен-Урхи, человек свободный. Так что ты ищешь в тех поганых землях?
– Видишь ли, мой благородный господин, – молвил Тревельян, – есть у нас, рапсодов, легенда. Лет двести или триста тому назад жил в Гзоре мастер, изготовлявший лютни из розового и медного дерева, и были те лютни так хороши, что ни одна из нынешних с ними не сравнится. Лютни разошлись по свету, но с течением веков осталось их немного, и каждая принадлежит известному певцу. Один из них недавно умер в Манкане, в городе Ильв, и завещал свою лютню первому рапсоду, который доберется в этот город. Думаю, мне повезет, так как об этом известно еще немногим.
– Какое совпадение! – сказал Альборх, один из туанов. – Мы тоже идем в Ильв.
– Прекрасно! Я буду услаждать благородных воинов песнями всю дорогу.
За конным отрядом потянулся обоз, и чахор велел Альборху и Альрауну пересчитать возы с провизией и боевыми машинами. Сам же выпил четвертый кувшин вина и приказал подать свою колесницу, пригласив в нее Тревельяна. Боевой возок помчался вдоль воинской колонны, но лошади, топот тысяч ног и звон оружия перепугали Грея. Недовольно заверещав, он снялся с Тревельянова плеча и полетел над кронами деревьев. Альгейф проводил его взглядом.
– Забавная у тебя зверюшка! Не продашь?
– Не могу. Шерр сам выбирает хозяина.
– Да, я об этом слышал. А еще слышал, что шерры могут зачаровать любого и высосать всю кровь.
– Это враки, мой господин. Он питается фруктами, хлебом и мясом.
– Жаль! – Альгейф прикрикнул на лошадей и хищно оскалился. – Я бы знал, кому его подложить! Ублюдку Нура-Паху, главнокомандующему Востока! Это он послал мою тарколу в Манкану!
В начале времени Заката войско встало лагерем у сигнальной вышки, и не успели солдаты расставить шатры, как загрохотал барабан – Альгейф сообщал своему начальству, что удалился от Помо на день пути. Тут не было ни постоялого двора, ни харчевни, но у чахора имелись собственные винные запасы. Пару часов Тревельян развлекал его и туанов песенками сомнительного содержания, потом исполнил на бис скабрезные куплеты о распутной супруге мельника и испросил разрешения удалиться.
Тинитаура он нашел у отведенной им палатки, рядом с костром и котелком, где булькало аппетитное варево. У огня развалился рыжий Тика, грыз какие-то плоды и выискивал в шерсти блох, закусывая ими свой ужин.
– Хорошо ли ты провел время, мой бесценный господин? – поинтересовался фокусник.
– Я делал то, что положено рапсоду: пел, – ответил Тревельян.
– И чахор, конечно, в восхищении, ибо ты воистину великий певец! Ты угоден богам, и я читаю в твоих глазах отблеск небесной славы.
– Ты умеешь читать?
Тинитаур слегка смутился:
– Ну, не по писаному, а исключительно в душах людских. Я, как и ты, много странствовал по свету и приобрел необходимую сноровку. Сейчас вот направляюсь в Манкану, ибо страна эта обширна и не очень населена, а значит, в ней мало знахарей, торговцев и звероловов. Можно заработать на лепешку с медом… А ты что там ищешь, мой господин?
Подсев к огню, Тревельян пожал плечами:
– Чего искать рапсоду? Он идет туда, куда зовет сердце.
Прилетел Грей и опустился на его колени. Тинитаур протянул руку, желая приласкать зверька, но тот оскалился и зашипел. Похоже, фокусник ему не нравился. Определенно не нравился – Тревельян ощутил волну неприязни.
– Сейчас ты идешь на север, в холодную страну, – сказал Тинитаур, помешивая в котелке. – А бывал ли ты в южных краях?
– Бывал. В Хай-Та, в провинциях за морем Треш и в других местах.
– Нет, мой золотой господин, я говорю о настоящем Юге, который лежит за Южным валом и степями. О Юге, где среди дремучих джунглей текут огромные реки, Кмари, Рориат и множество других, где водятся странные звери и где живут безволосые дикари, такие же, как солдаты в нашем войске.
– А что там делать? Зверям и дикарям не нужны мои песни.
– Вот тут ты ошибаешься, о звезда среди рапсодов. Дикари бывают разные, и у некоторых можно неплохо заработать.
Интересная мысль, подумал Тревельян, принюхиваясь к аппетитным запахам из котелка.
– Можно заработать? Как? Разве безволосые добывают золото и серебро?
– Те, кто возвращается, приносят монеты отсюда, из северных стран, и отдают половину вождю. Такой у них, видишь ли, обычай… кто не отдаст, может остаться без монет и без головы. У некоторых их вождей есть корзины, такие же, как у меня, но набитые не снадобьями и амулетами, а золотом и серебром.
С этими словами Тинитаур вытащил из своей поклажи мешочек с сушеными травками и сыпанул в котелок. Запах был восхитительный. Хотя Тревельян отужинал в шатре чахора, он не отказался бы сделать это еще раз.
– Ты и правда отличный повар, Тинитаур.
– Стараюсь, мой пресветлый господин. – Фокусник достал большие деревянные ложки. – Так что ты думаешь насчет Юга, светоч лютни?
– Может быть, когда-нибудь я туда заверну. – Он подумал, что южные леса почти не исследованы – среди специалистов Базы очень немногие занимались примитивными племенами. – А что, эти вожди с корзинами золота и серебра любят музыку и песни?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
