— И я тоже. Только разбойники по-другому делают. Всегда зароют клад, да так и оставят.
— Что же они потом за ним не приходят?
— Ну, все собираются прийти, а потом забудут приметы или помрут. Вот он и лежит долго-долго и ржавеет, а потом кто-нибудь находит старую пожелтевшую бумагу со всеми приметами, и надо эту бумагу расшифровывать целую неделю, потому что в ней одни значки да иероглифы.
— Иеро… чего?
— Иероглифы — такие картинки и разные закорючки, с виду как будто бы и ничего не значат.
— А у тебя есть такая бумага, Том?
— Нет.
— Так как же ты найдешь приметы?
— А на что мне приметы! Клад всегда бывает зарыт под старым домом, или на острове, или под сухим деревом, у которого торчит один сучок. Мы уж пробовали копать на острове Джексона, можно и еще попробовать; а то есть еще старый дом за речкой, и сухих деревьев там сколько хочешь.
— И под каждым деревом клад?
— Ну, что ты! Понятно, нет.
— А как же ты узнаешь, под которым копать?
— Под всеми по очереди!
— Да ведь этак все лето пройдет.
— Ну и что же из этого? А вдруг ты найдешь медный котелок с сотней долларов, весь в ржавчине, или трухлявый сундук, полный брильянтов. Что тогда?
У Гека загорелись глаза.
— Вот здорово! Уж чего бы лучше. Ты мне дай сотню долларов, а брильянтов лучше не надо.
— Ладно. Ты не думай, брильянтами тоже бросаться нечего. Есть такие, что стоят каждый долларов двадцать, а уж дешевле чем по доллару за штуку и не бывает.
— Да ну? Быть не может!
— Это тебе всякий скажет. Разве ты никогда не видал брильянтов, Гек?
— Что-то не припомню.
— У королей их целые кучи.
— У меня и знакомых королей тоже нет.
— Да, верно. А вот если бы ты поехал в Европу, так там они на каждом шагу так и скачут.
— Скачут?
— Ах ты господи! Да нет же!
— А чего же ты говоришь, что скачут?
— Да ну тебя, это я только так сказал. Чего ради им скакать; я просто говорю, что их там сколько хочешь. Куда ни плюнь, везде король. Вроде этого старого горбуна Ричарда.{10}
— Ричарда? А как его фамилия?
— Никакой у него нет фамилии. У королей вообще не бывает фамилии.
— Да ну?
— Вот тебе и ну.
— Что ж, пускай, если им так нравится, но я бы не хотел быть королем, раз у них даже фамилии нет, вроде как у негров. Ты вот что лучше скажи: где ты сперва начнешь копать?
— Не знаю еще. Давай начнем копать под сухим деревом, что на горе за речкой?
— Давай.
Они достали ржавую мотыгу и лопату и отправились за три мили на речку. Добрались они до места разгоряченные, запыхавшиеся и растянулись на земле под тенистым вязом отдохнуть и покурить.
— Вот это жизнь! — сказал Том.
— Еще бы!
— Скажи, Гек, если мы найдем клад, что ты будешь делать со своей долей?
— Ну, каждый день буду покупать пирожок и стакан содовой воды, и в цирк тоже буду ходить каждый раз, как цирк приедет. Да уж не беспокойся, заживу отлично.
— А ты не собираешься копить деньги?
— Копить? Для чего это?
— Ну как же, чтобы были деньги на черный день.
— Вот уж это ни к чему. Вернется родитель и запустит лапу в мои денежки, если я их не потрачу, а там ищи-свищи. А ты что сделаешь на свою долю, Том?
— Куплю себе новый барабан, настоящую саблю, красный галстук, щенка-бульдога, а потом женюсь.
— Женишься!
— Ну да.
— Том, ты, должно быть, совсем рехнулся.
— Погоди, вот увидишь.
— Ну, глупей ты ничего не мог придумать. Взять хоть моих отца с матерью. Только и делали, что дрались. Я это отлично помню.
— Это ничего. Девочка, на которой я женюсь, не будет драться.
— Том, они все на один лад. Им бы только драться. Ты лучше подумай сначала как следует. Подумай, тебе говорю. А как эту девчонку зовут?
— Она вовсе не девчонка, а девочка.
— По-моему, не все ли равно: кто говорит — девчонка, кто — девочка. Что так, что эдак — один черт! Так как же все-таки ее зовут, Том?
— Я тебе скажу, только не сейчас.
— Ну ладно, дело твое. А только, когда ты женишься, я совсем один останусь.
— Нет, не останешься. Ты будешь жить со мной. А теперь хватит валяться, пойдем копать.
Они работали, обливаясь потом, около получаса. Никаких результатов. Они трудились еще полчаса. И все-таки ничего.
Гек сказал:
— Неужто они всегда так глубоко зарывают?
— Бывает, только не всегда. Не каждый раз. По-моему, мы просто не там роем.
Они выбрали другое место и начали копать снова. Работа шла теперь медленнее, но все-таки подвигалась вперед. Некоторое время они копали молча. Под конец Гек оперся на лопату, смахнул рукавом капельки пота со лба и спросил:
— Где ты собираешься копать после этого места?
— Давай попробуем рыть под старым деревом на Кардифской горе, за домом вдовы Дуглас.
— Что ж, я думаю, попробовать можно. А вдова не отнимет у нас клад? Ведь дерево на ее земле.
— Отнимет?! Пускай только сунется. Кто нашел место, того и клад. Это все равно, на чьей он земле.
Гек успокоился. Работа продолжалась. Через некоторое время Гек сказал:
— Ах ты черт, должно быть, опять не там копаем. Как по-твоему?
— Что-то чудно, Гек. Ничего не разберу. Случается, что и ведьмы мешают. Я думаю, уж не в этом ли все дело.
— Да что ты, право, какие днем ведьмы, ничего они днем сделать не могут.
— Да, это верно. Я и не подумал. Ага, теперь знаю, в чем дело! Ну и ослы же мы с тобой! Надо сперва узнать, куда падает тень от сучка в полночь, а тогда уже и рыть в том месте!
— Выходит, что мы валяли дурака, целый день рыли задаром! О, чтоб тебе, теперь вот опять тащись сюда ночью. Даль-то какая! А ты сможешь выбраться из дому?
— Ну еще бы! Все равно придется рыть нынче ночью, а то если кто-нибудь увидит эти ямы, сразу поймет, в чем дело, и сам начнет рыть.
— Ну что ж, я тебе мяукну нынче ночью.
— Ладно. Давай спрячем лопаты в кустах.
Ночью в назначенный час мальчики опять пришли под дерево. Они уселись в тени и стали ждать. Место было уединенное и час поздний, исстари пользовавшийся дурной славой. В шорохе листвы слышались голоса духов, привидения таились по темным углам, глухой лай собаки доносился откуда-то издали, и филин отзывался на него зловещим уханьем. Мальчики разговаривали мало, на них действовал таинственный ночной час. Скоро они решили, что полночь уже настала; отметили, куда падает тень, и начали рыть. Надежда ожила в них. Интерес к делу все возрастал и усердие с ним наравне. Яма становилась все глубже и глубже, но каждый раз, как лопата обо что-нибудь ударялась, они испытывали только новое разочарование. Наконец Том сказал:
— Напрасно мы стараемся, Гек. Опять не там роем.
— Ну как же не там? Ведь тень падала как раз в этом самом месте.
— Знаю, что падала, да не в том дело.
— А в чем же?
— В том, что времени мы не знали наверно. Скорее всего было или слишком поздно, или слишком рано.
Гек выронил лопату.
— Так и есть, — сказал он. — В этом-то и беда. Придется и эту яму бросить. Верного времени никак не угадаешь, да и страшно уж очень, ведьмы и привидения так везде и носятся. Я все время чувствую, что за спиной у меня кто-то стоит, а повернуться боюсь: может, и впереди тоже кто-нибудь есть и только того и дожидается. Как мы сюда пришли, меня все время в дрожь бросает.
— Ну, и со мной не лучше, Гек. Ты знаешь, когда зарывают деньги, то сверху всегда кладут мертвеца, чтобы он их стерег.
— Господи!
— Да, да! Я сколько раз это слышал.
— Том, не нравится мне, что мы копаем в таком месте, где есть мертвецы. С ними, знаешь, шутки плохи.
— Мне тоже не очень нравится их трогать. А вдруг из ямы высунется череп да скажет что-нибудь!
— Брось, Том! И так страшно.
— Еще бы не страшно! Гек, меня мороз по коже дерет.
— Знаешь, Том, давай бросим это место и попробуем где-нибудь еще.
— Давай, так лучше будет.
— А где?
Том подумал немного, потом сказал:
— В том старом доме, где нечисто. Вот где.
— Ну его к черту, не люблю я таких домов. Это будет похуже всякого мертвеца. Мертвец еще туда-сюда: ну, скажет что-нибудь, зато не станет таскаться за тобой в саване и заглядывать через плечо и ни с того ни с сего скрежетать зубами, как привидение. Этого я не вытерплю, Том, да и никто не вытерпит.
— Это верно, зато привидения ходят только по ночам. Днем они нам копать не помешают.
— Положим, что так. А ты знаешь, что никто не ходит мимо этого дома ни днем, ни ночью?
— Там убили кого-то, потому мимо этого дома и не любят ходить, а так ничего особенного никто не замечал, разве только по ночам, да и то просто синие огоньки пляшут под окнами, а не настоящие привидения.
— Ну уж, если где-нибудь пляшут синие огоньки, значит, и привидение там недалеко. Ясное дело. Сам знаешь, кому они нужны, кроме привидений.
