- Садитесь, Иванов, - Елкин подвинул курсанту стул, снял фуражку и ремень и развалился в потертом старинном кресле. - Сколько прыжков с парашютом вы уже совершили?
- Один, - скромно ответил невысокий лысоватый человек лет сорока.
- Маловато. Второй придется выполнять над вражеской территорией. Отряду Волкова, который работает в Калининской области, срочно нужен врач. Во время десантирования здорово покалечился командир посланной им на подмогу группы. Не знаю, что вы там сможете сделать, но мне приказано подобрать доктора, а доктор вы у нас один. Так что…
- Но я… - промямлил Иванов.
- Что?.. Прыгать вы не умеете, стрелять не хотите…
Елкин вспомнил, как учил этого бестолкового одессита ловить цель на мушку. Иванов талдычил, что ему это не пригодится, что врач не солдат и его долг - возвращать людей к жизни, а не убивать.
«Стреляйте, доктор, стреляйте! Если этого не сделаете вы, за вас это сделают другие, те, что будут стоять напротив! Запомните, доктор, главный рецепт здоровья: на войне живет дольше тот, кто стреляет лучше!» - наставлял его Елкин.
Иванова месяц назад привезли в разведшколу из лагеря советских военнопленных в Восточной Пруссии. Руководство абверкоманды решило устроить в тылу у русских свой госпиталь, который смог бы латать раненых, лечить заболевших агентов, действовавших на северо-западе СССР. Идею одобрили в Берлине. Новое начальство из СД, куда передали абвер после отставки адмирала Канариса, увидело в этой затее некий знак: раз немецкая разведка посылает глубоко за линию фронта медицинский персонал, значит, диверсионные операции приобретают массовый и постоянный характер, а партизанское движение на территории Советского Союза растет и ширится. Скептики из старого абвера посмеивались и говорили, что эта авантюра к подлинной разведке отношения не имеет.
Иванов слышал, что ему предстоит выполнить ответственное задание, его начали готовить к переброске и организации госпиталя, подыскивали медсестер, и вдруг - «полетите завтра»… Лететь Иванову не хотелось; его вполне устраивало нынешнее положение. В Опене он жил в отдельной комнате, питался вместе с лагерным начальством, получал зарплату, которой вполне хватало, чтобы иногда «кутнуть», поесть сладкого, выкурить хорошую сигарету и даже отложить на «черный день», хотя… Трудно было представить дни, «чернее» проведенных в фашистском плену. Но Борис Семенович Иванов, выпускник Одесского медицинского института, до войны начавший кропать диссертацию, побывавший в партии, послуживший в армии, помотавшийся по немецким лагерям, к 37 прожитым годам привил себе некий философский вирус, отторгавший скепсис и уныние. «Жизнь продолжается даже тогда, когда палач занес над тобой свой остро отточенный инструмент. Пока летит секира, еще есть время взглянуть на мир и подумать: если палача сейчас разобьет паралич, главное, чтобы выпавший из его рук топор не повредил мне прическу».
- Так, Иванов, - пропищал своим тонким голосом Елкин, - сейчас мы пойдем к лейтенанту Маю, он хотел с вами поговорить. Если спросит о вашей готовности, скажете, что трижды прыгали с парашютом и в воздухе чувствуете себя отлично.
Они миновали учебный корпус и переступили порог прохладного одноэтажного домика, где размещалось руководство лагеря окончательной подготовки агентуры.
Лейтенант Май, высокий немец лет 30 с небольшим, бросил на стол папку с личным делом Иванова, закрыл сейф, в котором он помимо документов постоянно держал бутылку коньяка, и кивком указал на стоящие возле стены стулья.
- Иванов Борис Семенович, - прочитал он титульный лист дела и внимательно посмотрел на доктора. - А почему у вас такая странная фамилия?
- Иванов… - растерянно промямлил врач, - самая обычная фамилия…
- Вы же из Одессы?
- Да.
- Борис Семенович?
- Да.
- И вдруг - Иванов… Мне казалось, что в Одессе живут одни евреи. Исключение составлял наш бывший шеф, начальник «Валли-1» майор Баун, но он уехал оттуда в детстве.
Повисла тягостная пауза. Иванов мял в руках пилотку, Елкин уставился на висящий за спиной лейтенанта портрет Гитлера. Май с блуждающей по губам улыбкой поглядывал то на одного, то на другого…
- Так вы Иванов? - переспросил Май.
- Да, герр лейтенант.
- Ну, что ж, наверное, так бывает… Вы готовы выполнить важное задание рейха?
- Да, герр лейтанант! - вскочил врач.
- Сидите, сидите. Ваши соображения по организации госпиталя я прочитал, мне все понравилось… Единственное… А медицинский персонал из женщин не создаст проблемы с дисциплиной в диверсионном отряде?
- Надо подобрать таких женщин, чтобы никто не смог и подумать о чем-то ином, кроме выполнения задания рейха, герр лейтенант, - отчеканил Иванов.
- Вот как? - улыбнулся Май. - Нет, вы точно не Иванов… Хорошо, во время вашего отсутствия этим займется фельдфебель Елкин.
- Слушаюсь, герр лейтенант, - на всякий случай вскочил Елкин.
- Помимо этого, у вас будет еще одно поручение. Передадите на словах Волкову и лейтенанту Мулину, чтобы они подыскивали сносную площадку для посадки самолета. В ближайшем будущем на фронте произойдут серьезные перемены, и отряд в русском тылу станет одной из опорных точек в наших наступательных операциях. Накануне событий руководство абверкоманды хочет лично посмотреть, как живут и работают наши люди. Возможно, на обратном пути кого-то мы возьмем с собой, дадим ему небольшой отпуск, пусть отдохнет. Если лесной аэродром окажется надежным, такие рейсы станут постоянными, агенты будут летать во вражеский тыл как на работу: три недели, месяц - и на отдых в Германию… Вас удивляет мой оптимизм?
- Нисколько, герр лейтенант! - пропищал Елкин.
- Тогда вы олух, Елкин, и вам место в гестапо…
Елкин покрылся холодным потом.
- …там работают такие же олухи, как и вы, - закончил фразу Май.
Елкин перевел дух.
- Наши инженеры завершают испытания принципиально нового оружия, которое в корне изменит ход военных действий. Надеемся, что это произойдет уже в ближайшее время. И мы должны быть готовы к переменам. Когда вылетает Иванов? - Май повернулся к Елкину.
- Как только позволит погода.
- А где ваши родственники, Иванов? - переменил тему разговора Май.
- Жена, Иванова Надежда Викторовна, скорее всего, в Одессе, а маленький сын у бабушки. Но я давно не имел вестей из дома.
- Хорошо, мы постараемся узнать что-нибудь о ваших близких, - пообещал лейтенант и кивнул, давая понять, что аудиенция окончена.
Когда за посетителями захлопнулась дверь, Май вытащил из сейфа коньяк, налил в широкий бокал, пригубил и достал из папки с надписью «Иванов» небольшой листок. Это было сообщение, полученное утром от агента, работавшего в структуре румынской разведки во время оккупации Одессы. Агент сообщал, что некий майор «сигуранцы» на протяжении всего периода пребывания в Одессе союзных войск имел тесную связь с Ивановой Надеждой Викторовной, выпускницей Одесского медицинского института. Их видели в театрах, ресторанах. Иванова хотела уехать с майором в Румынию, но не сумела. Дальнейшая ее судьба не известна.
Донесение было получено в связи с разработкой румынского майора, показавшегося абверу подозрительным, и фамилия Ивановой мелькнула там случайно. А тут пришел запрос от Мая, который наводил справки о готовых к заброске агентах. Данные совпали, депешу отправили в «Абверкоманду 204».
«Не надо ему пока об этом знать, - подумал лейтенант, - пусть спокойно летит на задание». Он положил листок в папку и захлопнул в сейф.
Глава одиннадцатая. Иванов
- Доктор!.. Доктор!.. - переодетый Степанов «Сомов» и лейтенант Мулин, помигивая фонариками, пытались отыскать среди деревьев белое пятно парашюта.
Только что самолет, покрутившись над кострами, сбросил груз и повернул на запад.
- Как они в 41-м до Москвы дошли с такими летчиками, - ворчал Степанов, - два мешка и одного мужика точно сбросить не могут… И ведь, наверняка, не самые плохие летают: в одиночку переть через линию фронта на тихоходном тарантасе, без прикрытия истребителей - тут ас нужен. А как доходит до выброски - на тебе, мазилы косоглазые! Им только в парке на карусели кататься. Ну, Геринг… ну, толстожопый… вот доберемся до тебя, я тебе припомню наши мучения… Чтоб ты так ложкой в рот попадал, как нам груз сбрасываешь. Слышь, Мулин, а может, они просто халтурят? Мол, мы вас до места довезли, а дальше хоть трава не расти: слезайте, граждане, ваша остановка… А если хотите с комфортом - за дополнительную плату! Ха-ха… Ну, а чем он, рядовой шпион, «подмазать» может? Да ничем, кроме как «большое спасибо» сказать. Вот его, бедолагу, и кидают, куда ни попадя. Ну-ка, вон там, кажется, что-то мигнуло…
- Да, свет… Доктор! Доктор!.. Да он это, кому здесь еще фонарями светить. Пошли!
