в человека и мягко спланировал на пол. По пейзажу за окном пробежали фиолетовые молнии, воздух всколыхнулся и застыл. Ректор отряхнул руки и оглядел нас немигающим взглядом из-под длинной челки.
– Опаздывающих ждать не будем, – сказал он и хлопнул в ладоши. – Ректор не готовит вам очередное наказание. Ректор хочет вас поощрить. Оставшиеся отработки в оранжерее перенесем на следующую неделю, а завтрашний день проведете во внешнем мире.
Никто не спешил радостно хлопать в ладоши, уже ученые. Миллхаус Дрей озадаченно поскреб пятерней в густой шапке волос.
– Не вижу счастья на лицах. И мордах.
Морис взял на себя роль главной подлизы.
– Просто эта новость нас таааак шокировала, – он развел шупальцами. – Прям и не знаем, что сказать.
– Вы – и не знаете? – хмыкнул ректор и плюхнулся в кожаное кресло за столом. – В общем, передайте потерявшимся по пути Ма и Чо, что ближайшие сутки у вас выходной. Куратор активирует рандомный переход между мирами, одобренными администрацией академии, и вперед… Ах, да. Совсем забыл. Ваш куратор временно не имеет права голоса.
И выразительно посмотрел на притихшую собачонку. Шпиц опустился на пушистую задницу и нервно елозил, дергая хвостиком. Я даже как-то растерялась, впервые видя грозного куратора настолько сконфуженным. Пусть он и выглядит сейчас как комнатная собачка.
Вот и настал он, момент истины.
– Никто ничего не хочет сказать?
Я решительно поднялась, кутаясь в халат уборщика, и упрямо вздернула подбородок. Тонуть, так с музыкой.
– Это я случайно превратила куратора Амилоту в… в собаку.
– Случайно?
Кирра порывисто вскочила и встала рядом со мной.
– Рита хотела за меня вступиться! Так что виновата я.
– А мы знали и молчали, – парни тоже решили не отмалчиваться, даже вечно осторожный Морис. – Так что все виноваты.
Ректор переплел пальцы под подбородком и улыбнулся.
– А сам Амилота ничего не хочет нам сказать?
Шпиц еще немного попятился по стеклянному столу, пока опасно не приблизился к краю. Если он что и хотел сказать, то просто не мог. Ректор откинулся назад и щелкнул пальцами так, что все вздрогнули.
– Ррр… – заворчал песик. – Ррр, я ее точно убью. Дайте только встать на ноги.
Я резко отпрыгнула от столика, услышав хорошо знакомый голос Лайза Амилоты. Но на столике по-прежнему сидел миленький шпиц и вроде бы даже особо не шевелил челюстью, разве что розовый язык то и дело вываливался.
– Куратор? – осторожно спросила я.
– Нет, хрен собачий! – рявкнул его голос.
Морис заткнул себе рот кончиком щупальца, чтобы не заржать. А вот мне было не до смеха.
– Хочу заявить, что я на такое не подписывался, Дрей, – продолжил голос Амилоты, полагаю, все-таки идущий откуда-то из недр собачьего тела. – С этой чокнутой дальше возитесь без меня, если не хотите ее лишиться прямо перед…
Он замолчал, хотя мне только-только стало интересно. Повозился, переминаясь с лапки на лапку, облизнулся и закончил:
– В общем, расколдовывайте меня.
– Нет.
Я подумала, мне послышалось, но ректор продолжал хитро улыбаться.
– В смысле, нет? – не понял Амилота.
– В смысле, что нет, не буду. Мне кажется, взрослый опытный сотрудник Академии Небытия мог бы избежать такого позорного конфуза. Кудряшова и ее компания, конечно, те еще проблемные детишки, но ты, – ректор улыбнулся шире, и глаза полыхнули синим, – стал слишком легко относиться к своим обязанностям, за что и пострадал. Токсин скоро выведется сам, так что пока придется тебе продолжить работу в таком виде. Наверное, ты уже привык?
Готова поклясться, у шпица глаза загорелись красным, а по шерстке прошлись электрические разряды. Однако куратору хватило ума не вступать в перебранку с начальством.
– Вы хотите, чтобы я работал лучше, и оставляете в теле бесполезной собачонки.
– Но такой симпатичной, – протянул ректор. – Так бы и потискал.
Шпиц зафырчал, как сердитый ежик, и ректор спрятал лицо за раскрытой ладонью.
– В восемь утра у трансгрессионного шара. Не опаздывать.
В воздухе ощутимо запахло жареным, точнее, горелым, и мы, пиная друг друга от усердия, выкатились в приемную, а оттуда – на лестницу. Если бы Морис не уперся сразу четырьмя щупальцами в стены, мы бы и дальше покатились веселой дружной кучей-малой. У меня между ног гордо прошел очень злой песик и, оглянувшись, оскалился и совершенно обычной человеческой речью сказал:
– Надо было тебя не просто зарезать, а расчленить.
От возмущения у меня даже не нашлось ни одного достойного ответа, кроме парочки откровенно неприличных.
– И до утра лучше ко мне не приближайся, – напоследок предупредил Амилота и посеменил по ступенькам вниз, смешно подкидывая пушистый зад. Я проглотила возмущение и пошла следом, зло шлепая босыми ногами по холодному камню. И, видно, выглядела я при этом как натуральная горгона, потому что никто ни слова мне не сказал, даже Морис.
– Больно надо мне к тебе приближаться… – бурчала я при спуске. – Не плюй в колодец, он еще тебе пригодится. Эй, мохнатый куратор! А ты в свое общежитие потопал?
Я посмотрела, как шпиц вздрогнул и застыл.
– Хочешь, чтобы все узнали, что грозный Лайз Амилота превращен студенткой в сопливую болонку? Скажи спасибо, что шпиц, а не мопс! Они так страшно хрюкают, когда дышат… – Я изобразила тяжелое дыхание.
– Рита, берегись! – Щупальце Мориса промелькнуло у меня перед лицом и прибило к земле нашего злобного песика. Судя по состоянию присосок, Лайз летел ко мне явно не с добрыми намерениями.
– Рррр! – надрывался куратор, пока Морис стонал, как актер из порнофильма. – Пррррочь!
Тут вверху, почти над самыми нашими головами, грохнуло, огненная струйка раскидала в сторону шпица и основательно потрепанное щупальце, мгновенно втянувшееся туда, откуда появилось – то есть, в неизвестном нам направлении.
– Ай-ай! Как не стыдно, – пробурчал Милл-хаус Дрей и силой мысли потащил Лайза по ступенькам к раскрытой двери в приемную. – Побудет у меня, пока не научится детишек не задирать.
– А компенсацию? – взвыл Морис. – Он меня укусил! А если бешенство?
– Обязательно, – оскалился ректор и вниз из возникшей в воздухе тучки упала метровая лента пластырей, явно позаимствованная в медпункте.
– Сволочь, – с чувством отозвался Рэнди, едва закрылась дверь. Сложно было сказать, комментирует он поведение Амилоты, мое или ректора. – Мне кажется, или ты специально доводила куратора до белого каления?
Все посмотрели на меня, и я не сдержала победной ухмылки.
– Естественно. Ты бы хотел уйти в загул под присмотром зубастой няньки? Лично я – нет.
Надеюсь, гостить у ректора Лайзу «очень» понравится. Прямо как мне его удар стилетом в сердце.
Мы все радостно оскалились, когда из приемной на верху лестницы раздался рык и из-под двери повалил черный дым.
– Кажется, надо разбегаться,
