— Пожалуйста, давай уйдем, — шепчу непослушными губами.
— Нельзя. Ты сама захотела остаться со мной, а я не говорил, что будет легко. Однако свое обещание, что никому не дам тебя в обиду, выполню. Ты только делай, как я говорю, и во всем меня слушайся. Хорошо?
Ничего не остается, как кивнуть и пойти с Костей на террасу.
Немного успокоившись, я прихожу в себя и улавливаю тонкий и нежный запах женских духов. Нервы и без того похожи на оголенные провода, хотя я пытаюсь держаться и напоминать себе, что сильная. Только на самом деле рассыпаюсь на части. Последним ударом становится воображаемая картина, как Костя и блондинка, уединившись в темном углу, предавались тому, чем они обычно и занимались до моего появления. Какие еще могут быть дела с бывшей любовницей?
— Говоришь, на два фронта не работаешь? От тебя за километр разит чужими духами.
— А от тебя — тоской по утраченной любви, — парирует он.
— Богдан сказал, что сидел все эти годы и не мог появиться в моей жизни. Это правда?
— Да. Но, о чудо, в Богдана влюбилась папина принцесса, и все двери теперь для него открыты. Ты бы уши не развешивала. С такой кормушки не соскочить без последствий. Шевцов не дурак и прекрасно это понимает. — Костя достает из кармана брюк телефон и набирает кому-то сообщение, а потом затягивается сигаретой.
— Разве такое возможно?
— Что именно? — Он поднимает на меня непроницаемый взгляд.
— Чтобы другой человек сидел за того, кто на самом деле виновен.
— Все возможно, Маша. Зависит лишь от цены, которую ты готова заплатить, — говорит Костя вкрадчиво, а потом довольно усмехается. — Фартовая ты барышня. Вон тебя уже и на токсикоз пробило.
— Я ведь сказала, что против. — Протягиваю руку и прошу у Кости сигарету.
— Тебе теперь нельзя, — улыбается он. — Только обморок не имитируй. Нам нужно еще перед парой людей засветиться, а их все нет. И Рафу мозги вправить было бы не лишним. Хренов благодетель. Это он мне так мстит.
— За что? — вяло интересуюсь я.
— За кого, — поправляет Гончаров. — За Марину.
— Рафаэль был влюблен в твою жену?
— Друзьями они были хорошими. Раф считает меня виноватым в смерти Кирилла и Марины. Мой сын был его крестником. Они обожали друг друга.
— Мог бы в таком случае помочь, приглядывал бы за подростком, чтобы тот не подсел на наркотики, — говорю я, игнорируя, как на самом деле жалко звучит голос после пережитого стресса.
— Кирилл на них и не подсаживался. Сын всего лишь раз взял их в руки. Но этот раз оказался роковым.
— То есть твой сын умер от передозировки, в первый раз попробовав наркотики?
— У меня на руках. Друзья Кирилла его бросили, испугались последствий и ответственности, представляешь? Лишь Вера осталась. Она по пятам ходила за моим сыном, все взаимности от него добивалась. А он нос от нее воротил, прилипалой называл, — грустно хмыкает Костя. — Она-то мне и позвонила, я тут же сорвался к ним, но было поздно. Дурью пацанов снабжал сын Антипова. Да и сам Антипов, как выяснилось, не брезгует белым порошком. Так что ты с Шевцовым поаккуратнее. Сегодня Богдан к тебе просто подошел, завтра захочет встретиться наедине. А Валя, это дочка Антипова и невеста Шевцова, с пулей в голове, не дай бог еще плеснет тебе в лицо кислотой.
— Ты меня специально пугаешь?
— Зачем мне это? — Гончаров выкидывает окурок в урну. — Просто предупреждаю. Пошли. Еще двадцать минут, и поедем домой. Почти справилась.
— Не хочу домой. Давай по городу, как в прошлый раз? Выпьем где-нибудь кофе, — предлагаю я.
Точно знаю, что все равно не усну, а если останусь наедине со своими мыслями, то начну реветь.
— Ты позволишь мне, выпившему, сесть за руль? Или сама за него сядешь? — Костя удивленно приподнимает одну бровь.
— Я видела, что ты не пил. Поехали куда-нибудь, только не домой.
— Вообще-то у меня в планах был разговор с Рафом.
— Тем более. Я не хочу разборок и не хочу оставаться одна. Пожалуйста… — настаиваю я.
— Хорошо, — неожиданно быстро соглашается Костя, когда я уже готова его уговаривать. — Только пообщаемся с парой человек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы возвращаемся в зал. Гончаров не отходит от меня, и через полчаса, как он и обещал, мы покидаем ресторан вдвоем и подходим к машине.
— Наконец-то, — вздыхаю я с облегчением, располагаясь на пассажирском сиденье.
Костя берет с подлокотника бутылку воды, отвинчивает крышку и делает несколько глотков, не сводя с меня насмешливого взгляда.
— Куда ты там хотела? Домой, кажется? — Он приподнимает уголки губ.
— Чтобы ты закрылся от меня в своей комнате и завалился спать?
— Ну хочешь, трахну тебя для начала? Чтобы ты немного расслабилась.
— С той блондинкой трахайся, а меня больше не трогай, — Даже не верится, что я говорю об этом вслух, признаваясь в своей ревности.
Костя выезжает с парковки и поворачивается ко мне лицом. От моего внимания не ускользает его приподнятое настроение.
— Неужели ревнуешь? — спрашивает Гончаров.
— Это не ревность. Мне неприятно. Сомневаюсь, что ты бы пришел в восторг, если бы узнал, что я сплю с тобой и Рафаэлем.
— Почему не с Шевцовым? — Костя сдвигает брови к переносице.
— Что с Шевцовым? — не понимаю я.
— Рафаэль понравился?
— Мне никто из вас не нравится.
— Ложь.
— Из-за твоего друга я сейчас в таком подвешенном состоянии. Ты бы тоже так поступил, будь на его месте? Бросил меня одну на растерзание прошлому?
Я нервно сглатываю, вспоминая признания Шевцова.
— Ты в меня так вцепилась и дрожала, когда я пришел, что едва сдержался, чтобы не вмазать твоей первой любви в ебальник за то, что доводит тебя на людях до истерики. Следом не мешало бы и Рафа приложить. Но с ним я обязательно проведу воспитательную беседу.
— Вон у того кафе останови, — показываю я на яркую вывеску.
— Это какая-то дешманская забегаловка, — ворчит Костя. — Ты уверена? Может, лучше домой?
— Останавливай.
— Не скажешь, зачем я это делаю? — продолжает бурчать Костя, когда выходит из машины и идет следом, вызывая у меня улыбку.
— Потому что я напоминаю тебе Марину и ты не хочешь, чтобы я повторила ее судьбу? — подсказываю ему.
— Нет, Маша. Потому что невозможно заставить человека делать то, чего он не хочет. Особенно если у него всё есть.
— Это такое завуалированное признание в симпатии? — вырывается у меня, прежде чем успеваю подумать над тем, что говорю.
— В случае, если я здесь сегодня отравлюсь, закажешь на дом костюм медсестры с голым задом. Будешь месяц в нем ходить и исполнять все мои желания, — получаю я вместо ответа на свой вопрос.
Собственно, ничего другого от Гончарова и не ожидала.
28 глава
— Я заметила, что ты пьешь только двойной эспрессо, а в карманах твоей одежды всегда можно найти кофейные зерна, — говорю я, допив свой молочный коктейль.
Немного успокоившись, чувствую опустошение. Словно попала в бушующую реку, которая очистила мысли от ненужной шелухи.
— Кофейные зерна? Можно подумать, я плантацию с собой таскаю. Максимум два или три, — усмехается Костя.
— И даже не скажешь, какая я наблюдательная?
— Иногда бываешь. Ты всё? — кивает он на мой пустой бокал. — Поехали отсюда. В нормальном месте чем-нибудь угощу.
— Не привирай. Здесь чисто и уютно. Домашняя выпечка и вкусный кофе, — киваю в ответ на пустую чашку Гончарова. Костя бы в жизни не допил его, если бы кофе был невкусным или дешевым. — Ты ведь тоже не сразу стал богатым, пытался, прикладывал усилия и работал. Закажешь мне еще один коктейль? — прошу я.
— В тебя точно поместится?
— Поместится, — заверяю его.
Костя подзывает хозяйку заведения, которая по совместительству и официантка, просит сделать для меня еще один молочный коктейль, а себе кофе.
Я придвигаюсь ближе, когда приносят наш заказ, и кладу голову Косте на плечо. Мне нравится ощущать поддержку этого человека. Даже несмотря на все то, что я о нем теперь знаю.
