— Есть и другой вариант — я могу сдать тебя одному из вовлеченных в эту историю агентств.
— Одному из агентств?
— Речь идет о людях не из твоей лиги, Наварр. Они в состоянии позаботиться о том, чтобы ты вел себя очень тихо. И еще у них будут серьезные вопросы к Эрейни Манос о твоих методах работы. Мы можем сделать так, чтобы она лишилась лицензии, а твое прошение даже не рассматривалось.
— Вы поведете себя как последний ублюдок?
Сэм Баррера бросил на меня бесстрастный взгляд. Он не собирался мне угрожать, просто предложил тест с готовыми ответами.
— Ладно.
Я принялся собирать свои деньги, набор отмычек, фотографии и документы, засунул все в рюкзак. Мои пальцы работали не слишком проворно. В желудке что-то дрожало.
Сэм Баррера смотрел, как я застегиваю молнию. Не стану утверждать, что он расслабился, но его взгляд был уже не таким пристальным, и он убрал пистолет за пояс, под куртку. Склонив голову набок, Баррера потянулся, разминая шейные мышцы, и его короткие черные волосы заблестели.
— Ты сказал, шесть лет, — задумчиво проговорил он. — Так и есть. Быть может, когда-нибудь я познакомлю тебя со своими досье, чтобы ты понял, как расследуются дела. Может быть, даже расскажу, как мы прикладываем невероятные усилия и собираем горы документов, и вдруг оказывается, что информатор, которого мы обхаживали, исчез, а другого убили в тот день, когда мы собирались с ним поговорить. Потом появляется тип вроде тебя, который думает, что владеет ситуацией. Ты подставляешь Эрейни, занимаясь подобными вещами, мальчик. Да и себя тоже. Иди домой.
Я взял рюкзак и встал. Чувствовал я себя паршиво.
— И еще, Наварр, ты ничего не обнаружил, — продолжал Сэм. — Ты не имеешь ни малейшего понятия, где может находиться Сент-Пьер. И даже не нашел никаких бумаг, которые не мог бы объяснить.
Лишь через секунду я сообразил, что Сэм не задает мне вопрос, а выдает очередной приказ. Я смотрел на него до тех пор, пока тот не почувствовал, что следует сказать еще что-нибудь.
— Сент-Пьер должен был передать мне важную информацию. Я ничего не нашел в спальне Бланксигла и в доме Джули Кирнс.
Я покачал головой. Я не рассказал Баррере только о файлах из компьютера Джули Кирнс, но они не имели отношения к шантажу. В тот момент они не казались важными — незначительная деталь, позволившая мне хоть как-то ему отомстить.
— Все так и есть, Сэм, я ничего не нашел.
Сэм Баррера бросил на меня взгляд и кивнул. Когда я уходил, он объяснял по телефону полиции Голливуд-Парк, как им следует вести расследование.
Глава 24
Зеленый джип «Чероки» Мило загудел на моей подъездной дорожке в десять часов утра в пятницу. Я распахнул дверцу со стороны пассажира.
— Поверить не могу, что она еще жива, — сказал я.
Сасси, бассет-хаунд, зевала, устроившись на сиденье, и ее язык свернулся в длинную болонскую колбасу. Она слегка зашуршала передними лапами и фыркнула. Может быть, это было дружеское приветствие. Или у нее случился собачий сердечный припадок.
— Сколько же тебе лет? — осведомился я. — Ты заключила сделку с Сатаной?
Сасси тяжело дышала, повернув голову налево, и пыталась разглядеть меня единственным глазом, затянутым молочной пленкой катаракты. На месте другого остался каньон серого жесткого меха.
— Сасси тянет лямку, — признал Мило. — У нее гнойник, который приходится вскрывать каждую неделю.
Он показал мне одно из шелковистых ушей собаки, которое при обычных обстоятельствах соответствовало десятому с половиной размеру обуви. Сегодня оно выглядело так, словно кто-то вшил в него бутылку с водой. Сасси продолжала ухмыляться и тяжело дышать, пока Мило обследовал абсцесс. Она повернула голову, словно ее кто-то позвал, вот только не могла понять, с какой стороны он находился.
Я считал, что Сасси уже немолода, когда мы восемь лет назад украли ее в Беркли у прежнего хозяина, который плохо с ней обращался. Сейчас Сасси было около двадцати лет. С собачьей точки зрения, она являлась свидетелем гражданской войны.
Перенести ее на заднее сиденье оказалось совсем не простым делом. Представьте себе мешок, набитый шарами для боулинга, с короткими ногами и отвратительным запахом изо рта. Когда мы наконец справились с этой нелегкой задачей, Мило угостил Сасси специальными мягкими бисквитами для пожилых собак, а мы с ним выпили пива. Он разлил его в кофейные чашки.
Под громкое чавканье Сасси мы съехали с Петли 410 на Бродвее и направились на юг. Большая часть бисквитов вываливалась у нее из пасти, но процесс явно доставлял ей удовольствие.
Я протянул Мило лист бумаги. Он смотрел на него, изо всех сил стараясь не пролить пиво и не съехать с дороги.
— Это?..
— Мой первый отчет.
Он нахмурился.
— Твой отчет? Я что, должен заплатить за это дополнительно?
— Эрейни Манос пытается привить мне ряд неприятных привычек — следовать процедурам, писать ежедневные отчеты клиентам, ну, и все в таком же роде.
Он вернул мне листок.
— Попробуй дать звуковую версию.
Я поведал ему об убийстве Алекса Бланксигла, рассказал о разговоре с Сэмом Баррерой и о том, что, по мнению Сэма, мне следует сообщить Мило, чтобы тот закрыл дело. Сасси заинтересовалась моими историями, все время пытаясь просунуть нос между сиденьями и положить остатки своих бисквитов в мое пиво.
— И ты продолжаешь считать, что Лес сбежал по собственной воле? — спросил Мило, когда я закончил.
— Думаю, это весьма вероятно. Полагаю, он использовал Джули Кирнс в нескольких целях. Сначала уговорил ее украсть файлы с личными делами сотрудников в тех местах, где она работала, потом обещал, что они сбегут вместе, даже принес чемодан, чтобы та поверила в его благородные намерения. А затем ее бросил.
— И она ничего никому не рассказала. Почему?
— Она же не могла хвастаться тем, что помогает шантажировать Шекли. Может быть, Джули рассчитывала, что Лес еще к ней вернется? Или не хотела признаваться, что участвовала в противозаконном деле.
— Но у тебя нет уверенности и ты не знаешь, как было на самом деле?
— Именно по этой причине я и хочу осмотреть дом Леса.
— Ты видел, каков Шекли, Наварр. Теперь Алекс Бланксигл мертв. Не нужно быть гением, чтобы понять, что случилось с Лесом.
Несколько кварталов мы проехали молча.
Я размышлял о том, что, возможно, Мило прав. Для него гораздо проще думать, что его босс не мог сознательно оставить его по пояс в дерьме. Да и мне легче поверить, что труп Сент-Пьера скоро будет найден. Труп — неподвижная мишень.
С другой стороны, если Лес при помощи Джули Кирнс сумел сделать себе новые документы, мне будет трудно его отыскать даже при участии Келли Аргуэлло. А шансы найти его до следующей пятницы, когда запись диска Миранды Дэниелс должна быть представлена в «Сенчури рекордс», и вовсе минимальны. Если Шекли будет настаивать на фальшивом контракте, который дает ему все права на записи Миранды, мы не сможем это опровергнуть. Она вернется в конюшню Шекли и станет еще одной певицей без будущего.
— Однако ты не последовал совету Барреры, — заметил Мило, — и не бросил расследование.
— Верно.
— Несмотря на то, что у тебя могут быть серьезные неприятности. Почему?
Я не стал отвечать сразу. Вместо этого я бросил еще один бисквит на заднее сиденье, рассчитывая, что нос Сасси последует за ним. Попытка оказалась неудачной.
Я принялся крутить кофейной чашкой, стоявшей на моем бедре, и наблюдать за Бродвеем — закрытый «Воппер Бургер», музей Витте[97] и магазин театральных костюмов.
— Может быть, мне не понравилось, что Баррера назвал проблему Миранды вторичной. Или что люди погибли, а Баррера отнесся к ним как к мелкой рыбешке в большом пруду. Я уверен, что какие-то корпоративные клиенты платят ему пяти- или шестизначные гонорары, чтобы он восстановил для них справедливость. Но я продолжаю думать о Джули Кирнс и Алексе Бланксигле и о том, сколько других людей может погибнуть, прежде чем Баррера посчитает, что финансовые обязательства перед клиентами не мешают ему что-то предпринять.
Мило кивнул.
— Я не могу поднять гонорар до пяти- или шестизначных чисел.
— Пиво в чашке для кофе имеет немалую ценность.
Мило поехал направо по Хилдебранд. Он поворачивал руль своей огромной рукой так, словно управлял лодкой. Ему приходилось сутулиться, чтобы смотреть в окно, предназначенное для нормальных людей.
— Знаешь, он ошибается.
— Кто?
— Баррера. Он ошибается, когда думает, что ты не подходишь для такой работы.
Я посмотрел на Мило.
— Находить трупы? Тратить свое время на то, чтобы отыскивать документы в окружных судах, тыкаясь носом в запертые двери? Ты думаешь, что работа, которую ты предложил, Мило, доставляет мне удовольствие? Мои последние семь лет были похожи на описание войны — часы скуки вперемежку с секундами ужаса. Но если это становится ежедневной рутиной, то быстро начинает тебя доставать.
