Поредевшее население Западной Европы достигло прежнего уровня только в XVI в. Евреев, подвергшихся совместному нападению крыс и двуногих, выжило и того меньше. Как писал Кучера, «чернь мстила им за жестокие удары судьбы, и тех, кого пощадила чума, добили меч и пламя. Когда эпидемия пошла на убыль, в Германии, по свидетельству историков-современников тех событий, практически не осталось евреев. Напрашивается вывод – что в самой Германии евреи никак не могли преуспеть и так и не сумели образовать большие, многолюдные общины. Как же при подобных обстоятельствах они умудрились бы заложить в Польше основу такого плотного населения, что сейчас [1909] оно в десять раз превосходит численностью еврейское население Германии? Действительно, трудно понять, откуда вообще взялась мысль, что восточные евреи являются потомками иммигрантов с Запада, особенно из Германии» (72; 235-236, 241).
И все же Первый крестовый поход и Черная смерть чаще всего характеризуются историками как события, создавшие восточное еврейство. Кстати, как и в случае с крестовыми походами, нет абсолютно никаких свидетельств, которые помогли бы связать чуму и воображаемый Исход. Наоборот, все указывает на то, что на этот раз, как и раньше, единственная надежда евреев на выживание заключалась в том, чтобы держаться друг друга и искать убежища в укрепленном месте или в менее враждебном населенном пункте неподалеку. В разгар Черной смерти зафиксирован единственный случай эмиграции, о котором знает Мизес: евреи из Шпайера спрятались от преследователей в Гейдельберге – примерно в десяти милях от родного городка...
После почти полного искоренения старых еврейских общин во Франции и в Германии при эпидемии Черной смерти Западная Европа примерно на два века осталась Judenrein, если не считать нескольких крохотных анклавов и Испанию. Евреи, заложившие в ХVI-ХVII вв. основы современных общин в Англии, Франции и Голландии, – это совершенно другая ветвь, «сефардим» (испанские евреи), вынужденные бежать из Испании, где они прожили больше тысячи лет. Их история, как и история современного европейского еврейства, не относится к теме этой книги.
Короче говоря, у нас есть все основания для вывода, что традиционное представление о массовом исходе западного еврейства из Рейнской области в Польшу через всю Германию – враждебную территорию, не знающую никаких евреев, – исторически несостоятельно. Об этом говорит малочисленность рейнских общин, их нежелание уходить из долины Рейна на восток, их стереотипное поведение в ответ на враждебность нееврейского населения, отсутствие указаний на миграционные процессы в хрониках той эпохи. Подтверждение этой точки зрения предоставляет лингвистика, о чем речь пойдет в главе VII.
VII. ВСТРЕЧНЫЕ ТЕЧЕНИЯ
1
Принимая во внимание доказательства, приведенные в предыдущих главах, легко понять, почему польские историки – которые, в конце концов, стоят ближе всего к сути проблемы, – согласны, что «в ранний период основное ядро еврейского населения вышло из страны хазар» (118). Существует даже соблазн допустить преувеличение и заявить вслед за Кучерой, что у восточного еврейства стопроцентно хазарское происхождение. Такое утверждение было бы закономерным, если бы горемычная франко-рейнская община была единственной соперницей Хазарии в отстаивании родства. Но в позднем Средневековье ситуация усложнилась: на всей территории бывшей Австро-венгерской монархии и на Балканах появлялись (а потом приходили в упадок) еврейские поселения. Значительное еврейское население существовало не только в Вене и в Праге; в одних Каринтийских Альпах не меньше пяти населенных пунктов носят название «Юдендорф», «еврейская деревня», в горах Штирии насчитывается еще больше «Юденбургов» и «Юденштадтов». К концу XV в. евреи были изгнаны из обеих провинций и двинулись в Италию, Польшу и Венгрию; но откуда они туда первоначально пришли? Конечно, не с запада. В своем исследовании этих разрозненных общин Мизес пишет:
«В зените Средневековья мы обнаруживаем на востоке россыпь поселений, протянувшуюся от Баварии до самой Персии через Кавказ, Малую Азию и Византию. [Но] к западу от Баварии разверзлась пустота размером во всю Германию... Нам неизвестно, как проходила иммиграция евреев в альпийские районы, но, без сомнения, свою роль сыграли три крупнейшие со времен поздней античности резервуара еврейства: Италия, Византия и Персия» (83; 291-292).
Недостающим звеном в этом перечислении является Хазария, исполнявшая, как мы уже видели, функции вместилища и транзитного пункта для евреев, эмигрировавших из Византии и халифата. Мизес заслуживает уважения за разрушение легенды о рейнских корнях восточного еврейства, но и он знал недостаточно о хазарской истории и не имел понятия о демографии хазар. Однако он был, возможно, прав, предположив в иммигрантах, осевших в Австрии, итальянский компонент. Италия не только бурлила со времен Римской империи евреями, но и, подобно Хазарии, приняла определенную долю иммигрантов из Византии. Таким образом, мы наткнулись на ручеек «истинных» евреев семитского происхождения, впадавший в восточноевропейский водоем, тем не менее, то был всего лишь ручеек, и не более того, поскольку свидетельства крупного переселения итальянских евреев в Австрию отсутствуют, зато нет недостатка в свидетельствах обратного процесса – миграции евреев из Австрии в Италию после их изгнания из альпийских провинций в конце XV в. Подобные детали затемняют общую картину и наводят на тщетную мысль: вот бы евреи прибыли в Польшу на борту «Мэйфлауэр» и сохранили в неприкосновенности бортовой журнал!
Тем не менее, общие контуры миграционных процессов различить можно. Альпийские поселения представляли собой, по всей видимости, западные отростки от главного древа хазарской миграции в Польшу, продолжавшейся несколько столетий и протекавшей несколькими самостоятельными маршрутами через Украину, славянские районы севернее Венгрии, а также, возможно, через Балканы. Существует же в Румынии легенда о вторжении в страну в не установленное время вооруженных евреев!199
2
Бытовала и другая, не менее любопытная легенда, касающаяся истории австрийского еврейства. Ее запустили в обращение христианские хронисты в Средние века, но потом ее совершенно серьезно подхватили историки начала XVIII в. По этой легенде, в дохристианскую пору в австрийских провинциях правили еврейские князья. Австрийские хроники, сведенные воедино венецианским писцом в правление Альберта III (1350-1395), содержат перечень из по меньшей мере двадцати двух таких еврейских князей, якобы сменявших друг друга. В перечне фигурируют не только их имена, часть из которых звучит отчетливо по урало-алтайски, но также сроки княжения каждого и места захоронения, например «Сеннан, правил 45 лет, похоронен в Стубенторе в Вене, Зиппан, 43 года, похоронен в Туллне» и т.д., включая такие имена, как Лаптон, Маалон, Раптан, Рабон, Эффра, Самек и др. После этих евреев идут пятеро князей-язычников, далее – христианские правители. Эту легенду повторяет с некоторыми вариациями «История Австрии», написанная в 1474 г. на латыни Хенриком Гунделфингусом; она фигурирует и в нескольких других трудах, включая «Избранные хроники Австрии» («Flores Chronicorum Austriae») Анселма Шрама (1702 г.), который, кажется, сам в нее верил (43; см. 83; 279).
Откуда могла взяться такая фантастическая басня? Послушаем еще раз Мизеса: «Сам факт, что такая легенда могла появиться и продержаться несколько веков, указывает на то, что в глубинах национального самосознания древней Австрии брезжат воспоминания о еврейском присутствии на верхнем Дунае в незапамятные времена. Кто знает – быть может, приливные волны, расходившиеся от хазарских доминионов в Восточной Европе, когда-то докатились до подножия Альп, что могло бы объяснить сильный урало-алтайский привкус княжеских имен. Вымыслы средневековых хронистов могли вызвать народное эхо только в том случае, если опирались на коллективные воспоминания, пусть даже очень смутные» (83; 279).
Как уже говорилось, Мизес склонен, скорее, преуменьшать хазарский вклад в еврейскую историю, но даже с этой оговоркой он нащупал единственную жизнеспособную версию, которая могла бы объяснить происхождение живучей легенды. Попробуем разобраться в этом подробнее. На протяжении более чем полувека, до 955 г., Австрия до самой реки Энс на западе находилась под венгерским господством. Мадьяры достигли нового места обитания в 896 г., вместе с кабаро-хазарскими племенами, представлявшими в том этническом конгломерате наиболее влиятельный элемент. Венгры тогда еще не были обращены в христианство (это случилось еще через столетие, в 1000 г.), и единственной известной им монотеистической религией был хазарский иудаизм. Среди них мог быть племенной вождь или несколько вождей, исповедующих примитивный иудаизм – вспомним византийского хрониста Иоанна Синнамуса, сообщавшего о еврейских частях в венгерском войске (см. выше, V, 2). Так что легенда может иметь реальную основу, особенно если учесть, что венгры, находившиеся еще в варварском состоянии, были тогда «бичом Европы». Пребывание под их властью должно было стать травмой, которую австрийцы долго вспоминали бы. Все удачно сходится.
