Дэвис не исследовал эту землю и продолжил свой путь к островам Хуан-Фернандес. Однако Вафер говорит, что «этот маленький песчаный остров находится в пятистах лье от Копьяпо и шестистах от Галапагоса». На невероятность этого умозаключения не обратили внимания. Если Дэвис, будучи на 12° южной широты и в ста пятидесяти лье от американского побережья, решил идти на зюйд-зюйд-ост, как сообщает Вафер, то очевидно, что этот капитан флибустьеров должен был последовать за восточными ветрами, которые очень часты в этих широтах, чтобы сделать остановку на островах Хуан-Фернандес. Вместе с мсье Пингре[73] мы можем заключить, что была допущена ошибка в числах, процитированных Дампиром[74], и что земля Дэвиса располагается лишь в двухстах, а не пятистах лье от Копьяпо. Тогда весьма вероятно, что два острова, виденных Дэвисом, — Сан-Амброзио и Сан-Феликс, находящиеся несколько севернее Копьяпо. Кормчие[75] флибустьеров не были точны в своих наблюдениях и едва ли могли определить широту с погрешностью меньше 30 или 40 минут.
Я избавил бы читателей от этого краткого рассуждения по географии, если бы не был вынужден опровергать мнение двух столь прославленных, и вполне заслуженно, мужей. Впрочем, я должен отметить, что капитан Кук сомневался и говорил, что решил бы этот вопрос, если бы располагал временем, чтобы отклониться на восток от острова Пасхи. Поскольку я прошел триста лье по этой параллели и не увидел песчаного острова, я полагаю, что больше не может быть никаких сомнений в том, что этот вопрос окончательно решен.
Ночью с 8 на 9 апреля я обошел вокруг остров Пасхи на расстоянии трех лье. Погода была ясной, и ветер переменился от норда до зюйд-оста менее чем за три часа. На рассвете я отправился в бухту Кука — из всех на острове она лучше всего укрыта от восточных ветров. Она открыта ветрам с запада, однако погода была настолько хорошей, что я надеялся в течение нескольких дней не испытать ветров из этой четверти.
В одиннадцать часов утра я был лишь в одном лье от якорной стоянки. «Астролябия» в это время уже стояла на якоре. Я отдал якоря очень близко к ней, однако дно оказалось настолько крутым, что ни один из якорей не достиг дна, и мы были вынуждены поднять их и сделать два галса, чтобы занять подходящее место.
Эта помеха не ослабила рвения туземцев. Они устремились к нам вплавь, когда мы были еще в море в одном лье от берега, и поднялись на борт с улыбками и спокойным выражением на лицах, что сразу же расположило меня к ним. Люди более подозрительные испугались бы, что их могут увезти прочь от родного острова, когда мы снова подняли паруса. Однако мысль о подобном коварстве, похоже, даже не посетила их умы. Они стояли среди нас обнаженные и без оружия — на них была лишь бечевка, которая удерживала пучок травы, прикрывающий их природные места.
Мсье Ходжес, художник, сопровождавший капитана Кука в его второй экспедиции, очень плохо передал облик этих людей. Их лица обычно приятны, хотя и весьма разнообразны, и не имеют одинакового выражения, подобно лицам малайцев, китайцев и чилийских индейцев.
Я преподнес несколько подарков этим туземцам. Они особенно обрадовались лоскутам окрашенной холстины, гвоздям, ножам и бусам. Но еще сильнее они хотели получить шляпы: у нас было небольшое их количество, поэтому мы могли подарить их лишь некоторым из них. В восемь часов вечера я отпустил моих новых гостей, сообщив им с помощью знаков, что на рассвете я намереваюсь высадиться на остров. Пританцовывая, они погрузились в шлюпку, из которой выпрыгнули в море на расстоянии двух мушкетных выстрелов от берега — в это время о него с силой разбивались волны. Они позаботились о моих подарках, сделав из них маленькие свертки: каждый положил свой на голову, чтобы защитить от воды.
Эрнест Гупил. Руины Консепсьона.
1846 г.Глава IV
Апрель 1786
Описание острова Пасхи. —
События и происшествия, которые имели место там. — Нравы и обычаи местных жителей.Бухта Кука на острове Пасхи находится на 27° 11′ южной широты и 111° 55′ 30″ западной долготы. Это — единственная якорная стоянка, защищенная от юго-восточных и восточных ветров, которые обычны в этих морях. Тем не менее судно подвергается здесь большой опасности от западных ветров; однако они всегда начинают дуть из этой части горизонта лишь после постепенного перехода от оста к норд-осту, затем к норду и, наконец, к весту, что позволяет вовремя сняться с якоря. Достаточно отойти на четверть лье в море, и опасаться нечего.
Эту бухту легко узнать. Обогнув две скалы у южной оконечности острова, необходимо пройти одну милю вдоль берега. Вскоре станет видна маленькая песчаная бухточка: это будет вполне верным знаком. Когда эта бухточка окажется на ост-тень-зюйде, а две скалы скроются за мысом, можно бросать якорь на двадцати саженях на песчаном грунте в четверти лье от берега. Если вы находитесь дальше в море, дно обнаруживается лишь на тридцати пяти или сорок саженях и опускается так резко, что якорь не удерживается на одном месте. Схождение на берег достаточно просто у подножия одной из статуй, о которых я вскоре расскажу.
На рассвете я приказал подготовиться к высадке на сушу. У меня были основания надеяться, что я встречу там друзей, поскольку я щедро осыпал подарками всех туземцев, кто побывал у меня на корабле накануне. Однако из сообщений разных мореплавателей я слишком хорошо знал, что эти туземцы подобны большим детям: наше имущество может пробудить в них настолько сильное желание, что они используют все способы, чтобы завладеть им.
Посему я счел необходимым умерить их посредством страха и приказал превратить нашу высадку на берег в маленький военный парад. Мы произвели ее на четырех шлюпках и с двенадцатью вооруженными солдатами. Мсье де Лангля и меня сопровождали все ученые и офицеры, кроме тех, кто был на вахте на борту фрегатов. Всего нас было около семидесяти человек, включая команды шлюпок.
Четыреста или пятьсот туземцев ждали нас на берегу. Они были безоружны. На некоторых были куски белой или желтой ткани, но большинство были обнажены. У многих были татуировки и лица, окрашенные красной краской. Их возгласы и улыбки выражали радость. Они подошли к нам, приветственно протягивая руки, и помогли высадиться.
Остров в этой части возвышается приблизительно на двадцать футов над уровнем моря. В семистах или восьмистах туазах от берега начинаются невысокие горы — от подножия этих гор почва отлого опускается к морю. Все это пространство покрыто травой, которая, я полагаю, подходит для разведения скота. Во многих местах на земле лежат огромные камни, поросшие травой: они показались мне в точности такими же, как те, какие встречаются на Иль-де-Франсе, где их называют «тыквами», потому что многие из них размером с тыкву. Эти камни, сильно мешающие при ходьбе, — благодеяние природы. Они сохраняют почву свежей и влажной и восполняют отчасти нехватку спасительной тени деревьев. Местные обитатели были настолько неразумны, что вырубили все деревья, во времена, несомненно, весьма отдаленные, из-за чего их земля иссушается жаром солнца и лишена лощин, ручьев и родников. Они не ведали, что на маленьком острове, окруженном бескрайним океаном, лишь прохлада почвы, покрытой деревьями, может задержать и сгустить облака и тем самым вызвать в горах дождь, достаточно обильный, чтобы образовались ручьи и родники в разных местах.
