– Полно, мисс Брукс, я же судья. Неужели вы ждали от меня чего-то меньшего? До встречи на заседании.
Молодые люди вышли из кабинета. Саманта повернулась к Рею с сияющей улыбкой, но он лишь сдержанно кивнул ей и, ни слова не говоря, пошел по коридору прочь. А она осталась стоять с приоткрытым ртом как громом пораженная.
14
Трудно сказать, как ей удалось дожить до конца дня. Саманта сидела на отведенном ей месте, но ничего не видела и не слышала. Ей даже не хотелось плакать. Она оцепенела и замерла, не в состоянии понять, как могло такое случиться. Рей, такой нежный и любящий, проведший почти всю ночь в ее постели, не пожелал обменяться с ней ни единым словом, ни единым взглядом. До самого начала заседания он сидел рядом с крашеной куклой Милли и непринужденно болтал.
Это невозможно. Этого не может быть. Обычный кошмар. Необходимо только проснуться, несколько раз говорила она себе, крепко зажмуриваясь. Сейчас я открою глаза и окажусь дома, в своей кровати. Увы, кошмар не рассеялся ни в первый раз, ни во второй, ни в третий... После чего она впала в состояние тупого оцепенения и перестала замечать окружающее.
Бог весть каким чудом ей удалось пережить это заседание, выбраться из зала и отыскать на парковке брошенную тут вчера машину. Несчастная женщина порылась в сумочке и достала ключи, но руки ее так тряслись, что не удержали связку, и она, громко звякнув, упала на землю.
Не успела Саманта нагнуться, как кто-то уже сделал это за нее и протянул ей ключи. Она подняла взгляд – перед ней стоял пожилой мужчина в костюме, вышедшем из моды лет пятнадцать назад, с большой папкой под мышкой.
– Прошу вас, мисс Брукс.
– Кто... кто вы такой? Что вам нужно?
– Нам необходимо поговорить, мисс Брукс. Если не возражаете, я поеду с вами.
– Послушайте-ка, если вы немедленно не оставите меня в покое раз и навсегда, то я завтра же сообщу судье о ваших попытках, ясно?
Старик улыбнулся, внезапно напомнив ей кого-то, хотя она не поняла, кого именно, и приветливо сказал:
– Я не тот, за кого вы меня приняли, хотя, признаюсь, ваша реакция меня радует. Полагаю, моя задача окажется проще, чем я думал. Не бойтесь, мисс Брукс, я не причиню вам зла.
Саманта тяжело вздохнула, грустно улыбнулась, взяла протянутые ей ключи и открыла обе дверцы.
– Вы правы, не причините. Мне уже никто не сможет причинить зла. Ладно, садитесь, – сказала она, запуская мотор. – Так о чем вы хотели говорить со мной? О процессе? Так это...
– И о процессе в том числе, – ответил старик. – Я так понимаю, к вам тоже обращались с попытками повлиять на ваше мнение, верно?
Она окинула его внимательным взглядом.
– Я вас раньше не видела. Вы не входите в наше жюри. Так откуда же тогда знаете, что такие попытки предпринимаются?
– Я знаю человека, которого пытались подкупить, а когда это не удалось, стали угрожать.
– Вот как... И кто же это такой?
– Мой сын. Рей Ирвин.
Саманта с такой силой нажала на тормоз, что старик, не успевший пристегнуться, ударился лбом о стекло.
– Выходите, – сквозь зубы процедила она. – Немедленно. И больше никогда ко мне не приближайтесь. И сынку своему скажите то же самое. Вам должно быть стыдно, что вырастили такого... такого...
Она не смогла закончить, потому что броня тупого безразличия, окутывавшая ее последние четыре с лишним часа, дала трещину и развалилась на части. На глаза навернулись слезы, в горле встал ком. Только не плачь, только не плачь! – приказала она себе. Не позорься перед этим человеком!
– Мисс Брукс, он любит вас. Поверьте, любит до безумия. Он разбудил меня сегодня в три утра, когда вернулся домой, чтобы рассказать об этом. И о многом другом. А потом попросил о помощи. Первый раз в жизни. Знаете, мисс Брукс, у нас с ним последнее время были неважные отношения. Скорее даже плохие. – Старик замолчал, тяжело вздохнул. Украдкой смахнул со щеки слезу и продолжил: – Полагаю, это моя вина. Полностью. И вот мой мальчик, мой единственный сын, обратился ко мне за помощью. Мог ли я ему отказать? Конечно нет. Поэтому я тут и прошу вас выслушать меня.
– Я слушаю, – стиснув зубы, чтобы не разрыдаться, ответила Саманта.
– Но, чтобы вы поняли, мне придется начать издалека. Не возражаете? – Она молча потрясла головой и снова завела заглохший мотор. – Восемь лет назад Рей потерял мать. Мать, которую глубоко и преданно любил, да и сейчас еще любит. Для него это было чудовищным ударом. Во многих отношениях. И повлияло на всю его дальнейшую жизнь. Но дело сейчас не в этом. А в том, как она погибла. У нас сломалась машина, и в тот вечер Марта возвращалась домой пешком от автобусной остановки. Какой-то лихач вылетел из-за поворота, не сбавив скорости, сшиб ее и умчался дальше, даже не притормозив. Марта лежала на том перекрестке, истекая кровью, пока не прибыла «скорая», вызванная бродягой, случайно видевшим происшествие. Она... – Он замолчал и долго сидел, не обращая внимания на текущие по щекам слезы.
Саманта ехала вперед и не пыталась прервать молчание, давая ему возможность успокоиться.
Только через несколько минут старик смог продолжить прерванный рассказ:
– Она была потрясающей женщиной, моя Марта. Все ее любили, все до одного. И вот какой-то подонок с легкостью отнял ее у меня. И у Рея. Она... умерла в «скорой», не доехав до больницы...
– А водителя нашли? – спросила Саманта, начиная понимать.
Старик потряс головой.
– Нет. Вернее, даже и не искали. В полиции слова бродяги сочли недостойными внимания, пьяным бредом и сказали, что им не хватает информации для расследования. Ну то есть сделали какие-то телодвижения, имитируя расследование, но на том все и кончилось. Рей был безутешен, да и я тоже. Теперь простить себе не могу, что с головой погрузился в собственное горе и перестал обращать на него внимание. А парню так нужна была поддержка... Он отдался своей живописи, думаю, именно потому, что Марта считала его способным, даже талантливым, и это было последней ниточкой, связывавшей его с ушедшей матерью. А я, как последний дурак, издевался над ним, говорил, что ему надо заняться настоящим мужским делом, а не этой мазней... Ни черта я не понимал! Ни черта!.. И мы постепенно отдалились друг от друга. Да... – И снова длительная пауза. – Я начал выпивать. Однажды, примерно через полгода после... смерти Марты, Рей пришел ко мне и сказал, что нам необходимо разыскать того бродягу. Что он долго думал и пришел к выводу: полиция знает, кто убил ее, и покрывает негодяя. А я опять высмеял его, сказал, что все это романтические бредни, и снова посоветовал заняться делом... Вот так-то, мисс Брукс...
– Саманта, – тихо откликнулась она, – можно Сэм.
– Хорошо, Саманта. А я Уильям. Ну вот, а дальше хуже. Вскоре меня поперли с работы. Сбережения начали таять. Рей окончил школу, а в колледж пойти ему было не на что. Он нашел какую-то работу и продолжал рисовать как одержимый, тратя практически все, что получал, на холсты и краски. Я злился и пилил его, потом даже пилить перестал. Признаться, я лично ничего не понимаю ни в живописи, ни в рисунке... Кто знает, может, что-то у него и получается... Но его два раза выгоняли с работы, потому что он вечно опаздывал. Свет у него всегда допоздна горит, а молодой организм все же нуждается в отдыхе, вот и результат... – Старик пожал плечами и снова вздохнул. – Когда пришла повестка, его как раз уволили в очередной раз и делать ему больше было нечего. Я как всегда обругал его, но он уже давно перестал обращать на меня внимание. А вчера... то есть сегодня утром он разбудил меня и...
