- Софи - колдунья? - повторил я вопрос.
Она привстала на цыпочки и шепнула мне на ухо:
- Нет.
Стоило мне выдохнуть с облегчением, как Лидия добавила:
- Но лучше бы была.
Я застыл возле окна, пытаясь собраться с мыслями. Лидия хищной птицей кружила вокруг усаженной на стул Софи, которая вцепилась в его край и сидела неестественно ровно.
- Как именно был проклят ваш род?
- Не знаю... Просто проклятие, я не знаю.
- Проклятие бывает разным. Можно пожелать, чтоб отсохли руки-ноги, - Лидия сделала многозначительную паузу, положив руки на плечи Софи. - Чтоб глаза повылазили, чтоб света белого не видел, чтоб пусто было, чтоб кровью умылся, чтоб покоя не знал... Как именно вас прокляли?
- Прадед просто... просто сказал перед смертью, что проклинает сына и его потомков... Без таких подробностей, - Софи поежилась, когда Лидия взяла ее ладони в свои.
- Вот как... Когда вам в первый раз стало плохо?
- Руки стали слабеть, камень при огранке испортила. Что вы делаете? У вас руки холодные.
Лидия проигнорировала ее вопрос, отведя волосы Софи, осматривая и ощупывая ее шею.
Господи! Она ведь ведет себя так, словно перед ней мертвое тело в леднике!
- Потерпите. Что дальше? Какие еще симптомы?
- Руки стали плохо слушаться, потом ноги. Ходить стало тяжело без помощи... Ой!
Лидия вытащила шпильку и воткнула Софи в руку выше локтя. Тонкая струйка крови на темной ткани платья была почти незаметна.
- Не надо, госпожа Хризштайн, - устало попросила Софи. - Лекари говорят, что чувствительность конечностей не нарушена. Я чувствую боль, но не чувствую... почти не чувствую рук... их движения...
- Вот как... - Лидия склонилась перед лицом девушки, заглянула в глаза, провела пальцами по губам, потом запустила руки в волосы Софи. Странно, но ее движения были плавными, почти нежными, словно она ласкала ее, и я смущенно отвел глаза.
- Волосы не выпадают?
- Нет.
- Аппетита нет? Понос, рвота? Одышка?
- У меня были недавно колики, но я не думаю, что... Удушье ночью иногда бывает, я...
- Вам придется раздеться.
- Что?
- Госпожа Хризштайн, - вступился я. - Вы не лекарь, чтобы...
- Я лучше лекаря, - оборвала меня Лидия. - Госпожа Бурже, раздевайтесь. Господин Тиффано выйдет, правда?
Я заколебался, но решил не спорить с ней.
- Софи, я буду за дверью. Дверь оставлю открытой. Если что... В общем, я рядом, позовешь.
За дверью ожидаемо обнаружилась Эжени, которая явно сторожила свою воспитанницу.
- Идите, Эжени, я присмотрю за Софи, - отослал я экономку.
- Вы сильно похудели за последнее время?
- Да, но я никогда и не отличалась пышными формами...
Молчание, шелест одежды, тихое ругательство Лидии.
- Демон! Встаньте.
- Я не смогу сама...
- Я помогу. Руку.
- Вы... вы уверены, что надо это делать?..
- Уверена. Когда последний раз у вас была женская кровь?
Мне захотелось малодушно сбежать, но я заставил себя остаться.
- Я не понимаю... Какое это имеет отношение?
- Просто отвечайте. Можете одеться, кстати.
- Две недели, да, две недели назад.
- Вы были беременны, госпожа Бурже?
- Вас это не касается!
- Касается. Были? Выкидыш?
Софи всхлипнула, и у меня сжалось сердце.
- Да.
- Когда случился и отчего?
- Год назад.
- Отчего? - настойчиво переспросила Лидия, потом подошла к двери и плотно закрыла ее. Я был даже рад, что не услышал ответа.
- Можете заходить, господин инквизитор, - Лидия распахнула дверь через несколько томительных минут.
- Что с ней?
Софи выглядела совсем измученной и подавленной.
- Она умирает, - равнодушно сказала Лидия.
- Но... Ведь проклятие... Его можно как-то снять? Должен же быть способ! - я отказывался верить в услышанное.
Лидия неудачно наступила на больную ногу и поморщилась, склоняясь над Софи и опять заглядывая ей в лицо. Она долго разглядывала девушку, потом спросила:
- Госпожа Бурже, ради чего или кого вы живете?
- Я не понимаю вас...
- Чтобы выжить, надо очень сильно этого захотеть. Вот я и спрашиваю, вы хотите жить? Просто жить или жить ради чего-то?
Нацепленная Лидией новая маска, маска спасительницы, казалась настолько чуждой ей, что вызывала оторопь.
- Я ... не хочу жить, - вдруг сказала Софи.
- Тогда я ничем не смогу вам помочь.
- Подождите! Софи! Как же так? Ты же любишь Эмиля, ты любишь свое дело, ты должна жить. Нельзя отказываться от жизни, это величайший божий дар, им нельзя пренебрегать!
- Кысей... Я... не представляю свою жизнь без... без камней, без того, чтобы заниматься любимым делом. А Эмиль... Я люблю его, но именно поэтому... Быть ему обузой я не хочу! Для меня это невыносимо...
Лидия вдруг совершенно неуместно расхохоталась.
- А вы мне нравитесь, госпожа Бурже. Значит, камни у вас на первом месте, а муж на втором. А ради возможности опять творить вы готовы бороться?
Софи взглянула на Лидию с отчаянной надеждой.
- А это возможно? Вы сможете меня излечить?
- Я - нет. Только вы сами способны на это. Хотя... Тень! - заорала вдруг Лидия. - Иди сюда.
К обеду пожаловала профессор Гиршем, которая оказалась сухопарой рыжеволосой дамой с неприятным брезгливым выражением лица.
- Госпожа Бурже больше не нуждается в ваших услугах, - нагло заявила ей Лидия. - Но я, пожалуй, вашими услугами воспользуюсь. Господин инквизитор утверждает, что у меня вывих. Вправите?
- Таки могу вправить, - голос у профессора оказался неожиданно певучим и мягким. - Но хотела бы увидеть свою пациентку.
- Она пока занята, - мило улыбнулась ей Лидия, усаживаясь на кресло и беззастенчиво приподнимая подол платья. - Нога сильно беспокоит.
- Где же вы так ухитрились, голубушка? - лекарь присела рядом на корточки, ощупывая кость стопы. - Еще и укусы. Хотя нагноения нет, но надо быть осторожней. А стопа... Таки да, вывих. Надо вправлять.
- Таки за чем же дело стало? - передразнила ее Лидия.
- Надо бы вам обезболивающего дать, а у меня с собой нет.
- Обойдусь.
- Не то, чтобы я сомневалась, но...
- У меня высокий болевой порог, не волнуйтесь.
- Не то, чтобы я сомневалась, - упрямо повторила лекарь, - что вы в состоянии заплатить, госпожа Хризштайн, но хотелось бы...
Я покачал головой и оставил их, подавшись на кухню.
- Обед уже почти готов, господин Тиффано. Вы останетесь? - экономка спросила вежливо, но сухо.
- Нет, спасибо.
- А ваша... знакомая?
- Тоже нет. Но она взялась помочь Софи, так что вам придется общаться с ней, Эжени. Даже если это неприятно.
Экономка поджала губы и сосредоточилась на нарезке лука. Лидия ей не понравилась, что могло вызвать осложнения, впрочем, Лидия вряд ли кому-то вообще могла понравиться со своим дурным нравом и бесцеремонными выходками.
- Госпожа Хризштайн, - счел нужным пояснить я, - довольно эксцентрична, иногда может быть неприятной и резкой, но... Она лучше всех разбирается в колдовстве, и сейчас она единственная, кто может помочь Софи...
Нож соскользнул, и экономка с досадой зажала окровавленный палец. На меня она не смотрела, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Едва ли она плакала от лука.
- Я не переживу, если моя девочка...
Я подошел и положил ей руку на плечо.
- Давайте надеяться на лучшее.
- Эжени, я принесла свежий хлеб... - в кухню влетела раскрасневшаяся с улицы Ниночка с плетеной корзиной. - Здравствуйте, господин инквизитор.
Я холодно кивнул ей в знак приветствия, досадуя, что совсем забыл предупредить Лидию о внучке помчика Жаунеску. Но тут все опасения выветрились из головы, стоило услышать звуки набирающего силу скандала из гостиной. Эмиль вернулся домой пообедать и застал Лидию, что ему совсем не понравилось.
