мужское достоинство.
— Какого… Что здесь происходит? — обретя, наконец, дар речи выдавила Элизабет.
— Простите, мэм, простите! Мы не виноваты! Мы не хотели! — наперебой заверещали негритянки, и она узнала в них Розу и Сару.
— Пошли прочь! — рявкнула Элизабет.
Рабыни мигом подобрали с пола смятые платья и словно мыши прошмыгнули за дверь.
Элизабет повернулась к мужу. Тот уже явно оправился от потрясения. Развалившись на кровати, он заложил руки за голову, выставляя напоказ заросшие подмышки.
— Потрудись объясниться, дорогой! — холодно потребовала Элизабет, брезгливо глядя на его белое волосатое тело, прикрытое лишь на причинном месте уголком простыни
— Я ничего не должен тебе объяснять, — с самодовольной усмешкой сказал Джеймс.
— Разве? Позволь напомнить, что ты мой супруг.
— Ах вот оно что! Ты пришла за супружеским долгом? Признаться, я польщен. — Он похлопал рукой по кровати возле себя. — Что ж, снимай тряпки и ложись. Помогу, чем смогу. Только позови одну из девок, чтобы обмахивала нас веером, иначе в такую жару можно запросто схлопотать удар.
— Ну ты и наглец! — возмущенно выдохнула Элизабет. — Да как ты смеешь!
— Смею что? — Джеймс лениво поднял бровь.
— Изменять мне! — выпалила она.
Муж откинул голову на подушку и расхохотался.
— А ты думала, я буду хранить тебе верность? — глумливо спросил он. — Дорогая, я не дятел, и долбить бревно мне не по душе. А ты — самое настоящее бревно. Думаешь, мне приятно смотреть на твою кислую мину? Да ты черномазым девкам и в подметки не годишься. Вот уж кто способен удовлетворить мужчину. С ними можно прокувыркаться всю ночь, они измотают тебя до полусмерти и будут просить еще. А ты… ты нужна лишь для того, чтобы родить мне наследника.
Элизабет слушала его, задыхаясь от обиды и злости. Губы дрожали, к глазам подступали слезы, а руки сами собой сжимались в кулаки. Но когда Джеймс произнес слово «наследник», ее осенило.
— Интересно, — протянула она, — что скажет твоя матушка, когда узнает, что вместо того, чтобы трудиться над зачатием наследника, ты развлекаешься с чернокожими девицами. Да еще и сразу с двумя.
Ухмылка тут же сползла у Джеймса с лица.
— Ты ничего не расскажешь матери, — сквозь зубы процедил он.
— Почему же? — осклабилась Элизабет. — Расскажу! Вот прямо сейчас пойду и расскажу.
Она распахнула дверь и хотела было выскочить наружу, но Джеймс одним прыжком настиг ее и схватил за плечо.
— Ты не посмеешь! — прорычал он, рывком разворачивая ее к себе. — Я изобью тебя до полусмерти!
— Пусти меня! — прошипела она. — Я буду кричать!
Соленая ладонь тут же закрыла ей рот. Джеймс притиснул ее к стене и сказал:
— Только пикни, дрянь, и я сверну тебе шею! Поняла?
Она торопливо закивала, испугавшись, что он и в самом деле может ее убить.
— Смотри у меня. — Он убрал руку.
— Я никому ничего не скажу, — пробормотала Элизабет, — и буду закрывать глаза на твои развлечения, но…
— «Но»? — Джеймс прищурился.
— Ты позволишь мне кататься на лошади и навещать миссис Паркер, — протараторила она и сжалась в комок, ожидая его реакции.
Несколько секунд Джеймс пристально смотрел ей в глаза, затем ухмыльнулся.
— Хитрая маленькая стерва. Ладно, черт с тобой, делай, что хочешь. Но сначала…
Его обнаженное тело все еще прижимало ее к стене, и Элизабет вдруг осознала, что в живот ей упирается отвердевший член. Не успела она и глазом моргнуть, как муж швырнул ее на кровать и навалился сверху.
* * *
На следующее утро Элизабет проснулась в отвратительном настроении. Мало того, что Джеймс мерзавец и негодяй, так еще он и изменяет ей с негритянками! А она-то, дура, воображала, будто его развлечения с рабынями остались в прошлом. Теперь же последние иллюзии о собственном браке развеялись словно дым.
Пора уяснить, что мужчины устроены иначе, чем женщины. Они просто помешаны на этом деле. Ей бы радоваться, что Джеймс удовлетворяет свою похоть с негритянками, а не пристает к ней каждую ночь. Но, черт возьми, почему так обидно? Как он посмел назвать ее бревном! Сволочь! Будь он с ней хоть чуточку нежнее, возможно она и не была бы таким бревном. А негритянки… кто их знает, может они и впрямь более страстные, чем белые женщины, а может лишь притворяются, чтобы угодить господину.
Во всей этой истории радовало одно: Джеймс разрешил ей выезжать верхом. И она не преминет этим воспользоваться. Правда, ехать к Паркерам одной немного боязно, путь все же неблизкий… Но она все равно поедет, и ничто не сможет ей помешать!
Войдя в столовую, Элизабет заметила, как вздрогнули Роза и Сара, переминающиеся у стены. Наверняка страшатся ее гнева… Но она вовсе не сердилась на них. Разве у бедняжек есть выбор? Во всем виноват только этот похотливый козел.
Она хотела бы как-то ободрить рабынь. Взглядом или улыбкой показать, что не злится. Но негритянки стояли, понурив головы, и не подняли глаз, когда она прошла мимо них. Ладно, как-нибудь в другой раз.
За завтраком Элизабет заявила Джеймсу, что хочет сегодня же отправиться в гости к миссис Паркер. Муж нехотя оторвался от яичницы с ветчиной, а свекровь противно, как умеет только она, приподняла бровь.
— Ты еще не выбросила из головы эту блажь? — недовольно спросил супруг.
— Нет. — Элизабет с вызовом посмотрела в его глаза.
Джеймс вздохнул, покосился на мать и сказал:
— Ладно. Велю оседлать Снежинку.
— Что? — взвилась миссис Фаулер. — Ты позволишь ей разъезжать одной? Где это видано! Что скажут соседи?
Элизабет продолжала буравить Джеймса пристальным взглядом, мысленно внушая ему, чтобы он не вздумал менять своего решения.
— Ма, успокойся! — отмахнулся муж. — Пошлю с ней кого-нибудь.
— Кого? — не унималась свекровь.
— Кого-нибудь из черномазых… кто там из них умеет ездить верхом? Цезаря, например.
Миссис Фаулер возмущенно фыркнула.
— Цезарь нужен мне здесь, — стальным тоном отчеканила она. — Кто-то должен приглядывать за этими черномазыми дурами, чтобы они не отлынивали от дел.
— Ну тогда Самсона, — сказал Джеймс.
Элизабет вздрогнула и оторопело уставилась на него.
— Я бы на твоем месте не стала доверять этому наглому ниггеру, — возразила свекровь. — Ты его только купил, а он уже схлопотал порку.
— Ма, этот черномазый много лет был личным слугой Чарльза Бэйли. Уж за моей-то шальной женушкой он как-нибудь приглядит.
Миссис Фаулер махнула рукой.
— Делай, как знаешь, — буркнула она и вновь принялась за бисквит.
После завтрака Джеймс велел Элизабет пойти с ним в конюшню. Уже на подходе она заметила Самсона. В фартуке из мешковины и соломенной шляпе он чистил загон для выгула лошадей.
— Эй, ниггер! — окликнул его Джеймс, — поди-ка сюда!
Самсон выпрямился,
